– Верно. Теперь там же ищите князя.
– Ага… Начальник отдела огнестрельных припасов подполковник князь Вачнадзе Владимир Давыдович. Проживает в «Купеческих номерах». А я его знаю. Он постоянно в Общественном клубе винтит, на большие суммы. Вот и все трое!
– Попались, которые кусались, – констатировал Лыков. – Теперь главное – не спугнуть их. И тогда ребята выведут нас на Вязальщикова. Он же им деньги не по почте отправляет, а сам приносит.
– Коль речь зашла о почте… – заговорил Делекторский. – Позвольте, я схожу туда, подтолкну. Начальник конторы Яшвиц – человек порядочный и добросовестный, но медлительный. Если его не щипать, будет долго раскачиваться.
– Ступайте, толкните, – разрешил питерец. – А вечером к Васильеву на совещание. Похоже, у нас теперь нитей – полный клубок. И Бармусов, и князья с титулярными советниками. Надо думать, как этим богатством правильно распорядиться.
– Но военных нам никто не позволит трогать! – встревожился зауряд-прапорщик. – Армия чужих к себе не пускает.
– У меня есть бумага к генералу Карассу. За подписью военного министра.
– Это другое дело.
– Так что, Никита Никитич, разделимся: вы на почту, я к командующему округом.
– Нам по пути – почта в той же стороне.
– Ну пойдемте вместе.
– Слушаюсь. А ловко вы этих шельмецов по календарю вычислили! Есть чему поучиться.
Полицейские разошлись по своим делам. Алексей Николаевич не стал переодеваться в мундир. Иван Александрович Карасс, по его сведениям, не придавал значения формалистике. Он попал в Казань из Киева, где был помощником командующего тамошним военным округом генерала Сухомлинова. В октябре 1905 года скользкий Сухомлинов очень вовремя уехал в отпуск, хотя в городе было неспокойно. В Киеве тогда ждали еврейского погрома. А командующий решил срочно поправить здоровье… Погром действительно состоялся и продолжался два дня без вмешательства властей. Генерал-губернатор Клейгельс не то растерялся, не то поощрял безобразия. Только спустя сорок восемь часов Карасс своей властью вывел на улицы войска и прекратил кровопролитие. После чего высокое начальство стало валить вину друг на друга. Государю это надоело, и он перевел Карасса в Казань. И даже произвел в генералы от инфантерии, показав, что одобряет его действия.
С другой стороны, тыловой Казанский округ после боевого Киевского – это почетная ссылка. Войск кот наплакал. Резервные батальоны разбросаны по огромному пространству. Кавалерия почти отсутствует, артиллерия тоже. В самой Казани, например, нет ни одного орудия, если не считать учебную полубатарею юнкерского училища. Как вывели в 1888 году почти весь гарнизон на западную границу, так с тех пор и опустел город на выпушки и петлички…
Карасс проживал в доме военного ведомства на Грузинской улице, самой аристократической в Казани. Она вытекает из Театральной площади с ее театром и дворянским собранием. По правой стороне расположены дом почтово-телеграфного округа и Грузинская церковь, по левой – учительский институт, а также здание округа путей сообщения. Кроме того, фешенебельные особняки тут и там, мимо них катят элегантные экипажи, в которых восседают красивые дамы. Откуда они взялись, почему их не видно на Проломных улицах?
Питерец вошел в резиденцию командующего, представился адъютанту и вручил ему для передачи генералу письмо Редигера. Как он и предполагал, ждать ему пришлось недолго. Карасс принял гостя в кабинете. Он был в сюртуке с орденом Александра Невского, хмурый и настороженный. Выслушал представление Лыкова, жестом пригласил его сесть и сказал:
– Военный министр просит меня оказать вам всемерное содействие в выполнении какого-то особо важного поручения. Что имеется в виду? Тут политика?
– Ваше высокопревосходительство, мое поручение касается случаев хищения оружия с армейских складов. Это сейчас повальная болезнь. Боюсь, она добралась и до вас.
– До нас? Прошу конкретнее, господин коллежский советник.
– Есть подозрение, что с окружного артиллерийского склада воруют оружие и патроны. И продают их на Кавказ, в Персию и даже в Абиссинию…
Генерал от инфантерии фыркнул:
– Почему не на остров Пасхи?
– Разрешите продолжать?
– Валяйте, чего уж стесняться…
– В организации хищений подозреваются подполковник князь Вачнадзе и два военных чиновника: Лямин-первый и Лямин-второй.
Командующий снова фыркнул, еще более иронично, и спросил:
– А доказательства этому есть?
– Мы их ищем. Я же сказал: подозреваются. Позволите изложить подробно?
Карасс посмотрел на гостя со смесью высокомерия и брезгливости и ответил:
– Нет, не позволю. Князь Вачнадзе убыл в командировку с обоими названными вами чиновниками.
– Когда? – насторожился сыщик.
– Вчера, если я правильно помню.
– А куда они уехали и какова цель командировки?
Генерал начал рыться в бумагах на столе. Выражение брезгливости не сходило с его лица. Лыков чувствовал, что начинает заводиться, но понимал, что бессилен переубедить этого человека. И если он откажет в содействии, то придется уходить ни с чем.
– Ага, вот оно. Так… Выехали они в Саратов, цель поездки – ревизия неприкосновенных запасов в Пятьдесят седьмой резервной бригаде. Срок возвращения интересует?
– Конечно.
– Даже конечно? Хм… Вернутся через месяц. Вот тогда и приходите, господин коллежский советник. Поговорим о ваших подозрениях. Только учтите: высказывать вы их будете в лицо подполковнику Вачнадзе. А он человек горячий.
Тут сыщик не сдержался:
– Я горячность вашего князя видал в гробу. Вякнет – быстро окорочу. Только он не вякнет. Более того, подполковник не вернется из Саратова, и эти два брата-акробата тоже. Они наворовали на каторгу, знают это и ударятся в бега. От себя советую вашему высокопревосходительству немедленно провести ревизию отдела огнестрельных припасов. А то, когда это сделают приезжие из Петербурга, кое-кому лампасы на портках придется спарывать.
У генерала от инфантерии глаза полезли на лоб. Алексей Николаевич повернулся и вышел вон.
Он пришел на Воскресенскую раздосадованным. Не следовало так разговаривать с командующим. Теперь отношения испорчены бесповоротно. Придется писать Трусевичу, а тот злится, когда подчиненные не справляются сами и просят помощи. Директор скажет Столыпину, премьер пожалуется военному министру, Редигер вышлет сюда комиссию. Та через несколько месяцев работы докажет справедливость слов Лыкова. И что? Кого это тогда будет интересовать?
В приемной полицмейстера сыщик увидел красную от гнева физиономию Делекторского и спросил:
– Что, и у вас неудача?
– То есть? А у вас?
– Генерал Карасс послал к чертям. Князь Вачнадзе вместе с обоими Лямиными убыл в командировку на месяц. Уверен, что они из нее не вернутся.
– Уехали все трое? Когда?
– Вчера.
– Алексей Николаевич, это же не может быть случайностью?
– Разумеется. Вязальщиков чувствует, что мы наступаем ему на пятки. Вот и велел подручным убираться. Я, конечно, могу послать сейчас экспресс Столыпину. Военный министр по его просьбе прикажет арестовать троицу и доставить сюда. Но что дальше? Улик у нас нет. Фотоснимок письма ничего не доказывает. Про Ляминых и князя лишь наша догадка. Только ревизия вскроет масштаб хищений, мы и сами пока его
