– Для чего вы мне это рассказываете?
– Для того, чтобы вы понимали, с кем имеете дело. Кровь-то стынет… у обычного человека. Но не у меня. Я – меломбуки. На этом свете меня ничего не может запугать. Нет такой силы, понятно? Бешеные слоны, тигры-людоеды, каторжники – мне все едино. Они гумус для моих желаний. Чик – и нету их. Пугать вздумал… Кого? Меня? Чтобы я со страху иконку отдал? Да ты кто такой?! – Тут арестованный окончательно вышел из себя. Он сложил из пальцев кукиш и показал его дознавателю: – Вот! Я не для тебя, дурак, я для себя старался! И все это подарить? Шиш!
Пришлось увести меломбуки в камеру.
– Да, повозитесь вы с ним, Алексей Николаевич, – резюмировал ротмистр Трескин. – Признаваться он не станет.
Лыков и сам так думал. Он больше надеялся на обыск. Если бы удалось найти образ, признания Сайтани были бы не нужны. Но тут удача отвернулась от сыщика. Жандармы перерыли весь институт, заглянули в запасники этнографического музея – вдруг тайник там? Но доску не нашли. И деньги с бриллиантами, кстати, тоже.
– Он подготовился к аресту, – сообразил Алексей Николаевич. – А может, даже специально дался нам в руки. Видимо, заметил за собой слежку и понял, что на подозрении. Обговорил все с Першиным, успокоил его. Сайтани требовалось, чтобы покупатель благополучно вернулся домой и подготовил сделку. То-то купчик возмущался столь театрально… Мы тут радуемся, что поймали злодея, а все идет по его плану. Понимаешь, что это значит? – спросил он Азвестопуло.
Они сидели вдвоем в буфете «Казанских номеров» и обедали.
– Понимаю, – ответил коллежский секретарь. – Это значит, что он вот-вот сбежит из-под стражи.
– И не просто сбежит, – угрюмо продолжил Лыков.
– А что еще?
– Не заметил?
– Да чего, Алексей Николаевич?
– Ты же, как и я, читал протокол обыска в Родионовском институте. Что там пропало из кабинета физики?
– Гальваническая батарея, – сразу ответил грек. – И какой из этого вывод? – Тут лицо его исказилось: – Ах, черт… Он хочет взорвать склады!
– Именно. Сегодня пришла телеграмма: Вачнадзе и Лямины арестованы в Саратове. Скоро их этапируют сюда. Эти ребята все расскажут, о чем ни спроси. «Иваны» Вареха с Шиповым промолчат, им не впервой иметь дело с полицией. А воры в погонах запоют, как кенары. И тогда по указу от девятнадцатого августа[54] Люпперсольского ждет смертная казнь. Он воровал оружие, которое продавал в том числе боевикам. Но если склады взлетят на воздух, улики пропадут. Что-то исчезло, но что именно и сколько? Кроме того, подрыв наверняка был спланирован изначально. Иначе князь с подручными опасались бы действовать так нагло. Ведь рано или поздно явилась бы проверка, и похищения вскрылись бы. Нет, уничтожение улик – изначальное условие воров в погонах. И они давно все для этого подготовили.
– Уф, – выдохнул Азвестопуло.
– А что дальше, понимаешь? – продолжил Лыков. – Сайтани сбежит, устроит диверсию на окружных складах, а потом встретится с кем?
– С Першиным.
– Правильно. Доска-то небольшая, пять на шесть вершков всего. Она лежит сейчас где-то в сухом месте, и он один знает где. Обменяет ее на миллион и уедет за границу.
– Для побега и взрыва нужны сообщники, – возразил грек.
– Они есть. Кто-то же отсек нас от Першина, сбил со следа.
Азвестопуло отложил вилку и вопросительно посмотрел на шефа. Тот сказал будничным голосом:
– Ну, побежали. Может, еще успеем.
Они не успели. Когда сыщики ворвались в вестибюль жандармского управления, то увидели Калинина. Тот стоял в центре зала и срамословил. Заметив питерцев, Константин Иванович смутился.
– Что, уже знаете? Откуда?
– Сбежал? – ответил вопросом на вопрос Лыков.
– Полчаса назад. Смотритель арестантских помещений за руку вывел его через запасный ход. Он новый, перевелся к нам неделю назад из Бирска. Сверхсрочнослужащий унтер-офицер. Я и подумать не мог… Представляю, как сейчас смеется Прогнаевский.
– Да шут с ним, с Прогнаевским, – махнул рукой коллежский советник. – Пришлите мне, пожалуйста, к вечеру копию вашего рапорта в штаб корпуса. Мне к делу подшить.
– А что это вы такой спокойный? – подозрительно спросил жандарм.
– Мы с Сергеем Маноловичем обедали и рассуждали, так, знаете, неспешно. И вдруг договорились до того, что Сайтани должен сбежать.
– Как это?
– Ну, исходя из логики. Слишком просто он дался нам в руки. Отводил внимание от покупателя иконы, когда заметил вашу слежку. И побег заранее продумал, за полдня такие вещи не делаются. Как он ушел?
– Не ушел, а уехал. На углу ждала коляска.
– Видите, и коляска уже стояла. Нет, это все спланировано заранее. А теперь все у него в ажуре. Извините, Константин Иванович, мне надо срочно мчаться в Ковров. Может, еще не поздно.
Сыщики вышли на улицу, и Азвестопуло спросил:
– В Ковров мы ведь не едем?
– Нет, конечно. А спасаем склады. Только жандармов я в компанию на этот раз брать не хочу. Генерал Лукницкий умнее их всех, вместе взятых, он нам и поможет.
– Но Сайтани раскрыли именно жандармы, – напомнил коллежский секретарь.
– Увы, – вздохнул коллежский советник. – А я не сумел. Век живи – век учись. Всегда считал жандармов глупее себя. Ну, по части дознания… И вот мне урок.
Генерал-майор Лукницкий снова обходил завод, но Лыков настоял, что он нужен срочно. Поручик Самоквасов принялся искать начальство и обнаружил его на пороховых мельницах. Всеволод Всеволодович не стал вдаваться в детали, обещал прийти. Спросил лишь, понадобится ли Шарпантье. Сыщик ответил, что понадобятся все… Генерал дал команду адъютанту отыскать капитана. Через четверть часа в кабинете командира завода собрались нужные люди.
– Докладывайте, – приказал Лукницкий коллежскому советнику после того, как тот представил своего помощника.
– Я должен сразу оговориться, что это лишь наша догадка, – начал Лыков. – Но если она верна, никакие меры предосторожности не будут лишними.
Он обвел всех взглядом. «Пороховые» сидели и ждали продолжения, вид у них был серьезный.
– Вчера жандармы арестовали того самого человека, которого я ловлю уже третий месяц. Вы помните – Вязальщиков, он же Сайтани, он же Фон-Самсон, и прочая, и прочая. А сегодня негодяй сбежал из жандармского управления.
Лукницкий иронично хмыкнул, остальные понимающе переглянулись. Сыщик предостерегающе поднял руку и продолжил:
– Теперь для него главное – замести следы своих покраж с военных складов. За это полагается виселица. Лучшим способом будет подрыв упомянутых складов.
В кабинете повисла тишина. Питерец дал «пороховым» время обдумать услышанное. Первым заговорил Всеволод Всеволодович:
– При первой нашей встрече вы говорили о поджоге. А теперь уже о взрыве. Почему?
– Взрыв для Сайтани предпочтительней. Больше разрушений, меньше улик.
Шарпантье воскликнул:
– Надо немедля предупредить окружное интендантство! Пусть усилят караулы.
– Боюсь, что поздно писать письма, надо действовать самим, – осторожно
