— Ну, что думаете? — спросил у своих коллежский регистратор.
— Загорелый, однако, — обратил внимание шефа Ракогон. — И лицо как будто знакомое. Не грек?
— Греки — щеголи, а у этого денег лишь на картуз хватило, — возразил Англиченков.
— Стрижен коротко, как беглый каторжник, — вставил свое наблюдение Лыков. — А это, случаем, не стодесятник?
Блажков молча гонял желваки по лицу. Потом подозвал городового:
— Свидетели происшествия есть?
— Никак нет, разбежались.
— А ты сам как узнал?
— Я-то? Да на посту стоял, мое место — перекресток Казанского и Почтовой. Услышал свистки, дворник зовет. Явился, а он уж не дышит.
— Приведи сюда дворника.
Городовой побежал выполнять приказание, а сыскные начали осмотр места происшествия. Когда перевернули тело, под ним оказался финский нож с рукояткой из медных колец.
— Ну вот, другое дело, — удовлетворенно сказал Яков Николаевич.
— В каком смысле? — не понял Лыков.
— Да я смотрю и думаю: что-то он не похож на простого обывателя. Теперь ясно, что это за птица.
— Уголовный?
— А сами не видите? Знакомый ножик, встретился мне похожий по весне. Такие выделывают в Кутомарской тюрьме. Видать, парень недавно оттуда.
— А почему недавно?
— Если бы давно, я бы его уже знал.
Лыков напряг память:
— Из Кутомарской? Оттуда сбежал Прокопий Цецохо. И с ним еще восемь человек.
Так у дознания появилась первая ниточка. Вторую дал дворник, который видел момент убийства. По его словам, трое недоброго вида мужиков терлись возле синагоги. Они кого-то поджидали снизу, со стороны Дона. Курили, зло переругивались — одним словом, нервничали. А гости появились внезапно, с другой стороны, и тоже трое. Командовал ими рослый парень с золотой фиксой во рту, одна бровь выше другой. Он без лишних слов вынул нож и напал. Когда пролилась кровь, уцелевшие бросились бежать в сторону Соборной площади. А парень с фиксой плюнул на труп врага и увел своих в подворотню. Все заняло меньше минуты.
— Ну вот и версия, — констатировал Англиченков. — Хан Иван проучил стодесятников. Видать, они начали город делить и доделились.
— Теперь жди войны, — подхватил Ракогон. — Стодесятники ведь бывшие солдаты? Их так просто на испуг не возьмешь.
— У «царей» больше штыков, — напомнил Петр. — Сколько там сбежало с каторги? Девять? Теперь осталось восемь. И как они осилят полсотни «царевских» головорезов?
— В Чертов отряд, по агентурным данным, входит более десятка, наверно, кто-то еще к ним прибился, — уточнил Блажков. — Но все равно мало, чтобы сразиться с Богатяновкой.
Он покосился на Лыкова. Ракогону не полагалось знать об идее питерца развязать в Ростове войну между бандами. И Яков Николаевич молча давал понять, что идея-то спорная. Вон ребята устроили стычку у синагоги. И что на итог? Потеряли бойца и позорно сбежали.
— Однако Хана Ивана пора окоротить, — возмутился питерец. — Совсем распоясался. На коллежских советников нападает.
Петр помахал огромной ручищей:
— Попадись он мне, я ему — ух!
— Или он тебе, — съязвил Ракогон.
Сыскные стали писать протокол, а Лыков ушел. Он заглянул в градоначальство, где узнал, что на его имя пришла наконец посылка из Департамента полиции. Это были выписки из дела о восстании в Воронежском дисциплинарном батальоне. Там могли быть подсказки, как ловить Цецохо и его людей. Алексей Николаевич засел в номере и стал изучать присланные материалы.
Батальон стоял в слободе Придача в окрестностях Воронежа. Туда ссылали в качестве наказания провинившихся солдат. Шла война с Японией, на которую призвали ратников из деревень. Мужики воевать не хотели, да еще социалисты мутили воду. В результате в батальоне скопилось девятьсот семьдесят нижних чинов, из которых около ста были самого преступного поведения. Они и стали зачинщиками бунта. Два десятка офицеров не могли справиться с этой массой, но жестоким обращением с заключенными усердно приближали бурю. И в итоге гром грянул.
Основанием для недовольства стала плохая пища. Толпа нижних чинов вышла на плац и потребовала улучшить питание. Начальник батальона приказал разогнать их, но переоценил свои силы. Среди бунтовщиков оказались умелые зачинщики. Солдаты взломали цейхгауз и захватили винтовки. Началась охота за ненавистными офицерами и унтерами. Один офицер был убит, остальные спаслись бегством. Восставшие захватили казарменный городок и после этого разделились. Часть с оружием в руках двинулась по дамбе на Воронеж, чтобы освободить из тюрьмы заключенных. Их остановили перед Чернавским мостом верные правительству части — две роты пехоты и казаки с драгунами. Последовала вялая перестрелка с обеих сторон. Простояв возле моста полдня, неудавшиеся освободители вернулись назад.
Тем временем вторая часть бунтовщиков занималась привычным делом. Вожак восстания Малиновский, популярный в батальоне пьяница и балагур, направил своих собутыльников громить винный склад. Солдаты перепились, зажгли казармы и несколько жилых домов в самой слободе. Начались грабежи и насилие. Безобразие длилось всю ночь, а утром в Придачу вошли войска, и перетрусившие бунтовщики стали сдаваться. Более пятисот нижних чинов бросили оружие без боя, остальные рассеялись по окрестным деревням. Придача находилась на возвышенном месте, со всех сторон окруженном непроходимыми болотами. Сотни беглецов с оружием в руках, спасаясь от наказания, присоединились к крестьянским восстаниям. Их пришлось долго ловить, некоторые при аресте погибли.
Военный суд приговорил двадцать шесть застрельщиков к каторжным работам на срок от четырех до двенадцати лет. Семнадцать человек были отданы в исправительные арестантские роты, одиннадцать остались в дисциплинарном батальоне, но им значительно увеличили срок наказания.
Таганрогский мещанин Прокопий Цецохо попал на воинскую службу в 1904 году. Он отличился еще в воинском присутствии, куда его вызвали для определения возраста по внешнему виду. Нахамил членам присутствия, ударил врача… Буяна призвали в 136-й Таганрогский пехотный полк. Новобранец держался вызывающе: дерзил командирам, подбивал других к неповиновению. Затем попался на воровстве патронов. Терпение начальства иссякло, и Прокопия сунули на два года в Воронежский дисциплинарный батальон. Он и тут не угомонился. Цецохо выступил одним из зачинщиков бунта, участвовал в убийстве офицера, грабил обывательские дома. Потом три недели скрывался в лесах. Собрал вокруг себя шайку из таких же беглых нижних чинов и промышлял разбоями. Участвовал в убийстве семьи помещика Мержвинского — были зарезаны муж, жена и двое детей, при этом
