У меня самой нервы были натянуты, как веревки, почти перетертые и готовые порваться. Не хватало еще, чтобы Финч пришел в такое же состояние.
– Ладно, хватит на сегодня сказок. Только скажи… почему ты думаешь, что мама назвала меня в честь этой истории?
– Может, все и не так. Может, тот, кто оставил эту страницу, просто над тобой издевается. Мама легко могла назвать тебя в честь, я не знаю, Алисы в Стране чудес. Или вообще ни в честь кого, просто так.
Он отпил кофе и покрутил шеей, чтобы ее размять. Спокойный, рациональный Финч возвращался, снова занимал свое место под кожей. Меня огорчало, что я осталась настолько же взвинченной, а он уже вернул на место маску, которую обычно показывал всем окружающим.
– А может, ты и прав, и меня назвали в честь этой истории, – сказала я, заново прокручивая странный ритм сказки у себя в голове. Она оказалась другой, нежели я ожидала. Незаконченная, она внутри меня. Я почему-то думала, что книга Алтеи окажется феминистской, со множеством аллегорий и четким сюжетным рисунком. В лучшем случае – что-то вроде Анджелы Картер, в худшем – вроде «Скотного двора» Оруэлла, только про принцесс. Но эта история была не похожа ни на что. Она была замороченной, страшноватой и даже не особенно кровавой. Ни героев, ни свадьбы. И никакой морали.
– Ты ведь знаешь, кто мой отец? – Финч тем временем крошил в суп устричные крекеры.
– Ну… примерно. – Конечно же, я знала, кто его отец.
– Ну вот, мое имя – полное – Эллери Оливер Джан-Нельсон-Абрамс-Финч.
– А оно влезает в форму Скантрона?
– Куда?
– Забей, неважно.
Конечно же, в понтовых школах вроде той, где учился юный Финч, не пользуются банальным Скантроном… Небось в средней школе им ставили оценки цветочками и сердечками.
– Эллери – так звали дедушку моего отца. Угадай, откуда они взяли Оливера.
– Оливер Твист?
– Нет.
– Оливер Уэнделл Холмс?
– Хорошо бы. Но тоже нет.
– Оливер… Харди?
– Мои родители не насколько крутые.
– Ну ладно. Я сдаюсь.
– Это брат моей мамы. Он жил в Штатах несколько лет, приехал до того, как я родился, – тогда мама еще была фотомоделью. А вскоре после моего рождения он вернулся обратно в Гану. Мачеха никогда не называет меня Эллери. Исключительно Оливером. Ей нравится представлять, что я не имею отношения к своему отцу, потому что я не похож на него внешне, а похож на маму. И на дядю. Она пытается потихоньку продвигать свою извращенную гипотезу, что я не родной сын отца. Что я вроде как сын моего дяди.
Мой желудок сделал резкий кульбит.
– Ты уверен, что она правда имеет это в виду? Это довольно мерзкое обвинение.
– Она – довольно мерзкая женщина. Сейчас она изо всех сил пытается забеременеть, а ведь ей самое маленькое сорок пять. Прямо как в гребаной волшебной сказке, злая мачеха мечтает убедить отца, что я ему не сын, чтобы все унаследовал ее родной ребеночек. Как будто мне все это нужно. Как будто я хочу вырасти в кого-то вроде моего отца.
Улыбчивая, меланхоличная маска Финча сгорела до углей. Его лицо было – сплошная яростная горечь. Он так стискивал кофейную чашку, что я испугалась, что он ее раздавит. Не раздумывая, я инстинктивно потянулась вперед и накрыла его руку своей.
Он выпрямился на сиденье, глаза его снова сфокусировались на моем лице. Спокойная улыбка вернулась, но после того, что я видела под маской, она казалась мне очень неубедительной.
– Мама мне всегда разрешала купаться в фонтанах, – сказала я, откидываясь на спинку и убирая свою руку. Воспоминание пришло ниоткуда – я годами об этом не думала. – Я всегда стремилась запрыгнуть в любой водоем в пределах досягаемости, если он был чуть больше уличной лужи, а большинство мам не позволяют детям такого, правда? Из-за всяких водных инфекций, из-за правил, охранников и так далее. А Элла делала так: надевала солнечные очки и садилась где-нибудь неподалеку, а я с визгом прыгала в фонтан и плескалась там, пока не привлекала чье-нибудь внимание. Тогда мама притворялась, что только что меня заметила, и начинала картинно сердиться, но на самом деле не заставляла меня вылезать вплоть до последней секунды. Так мы развлекались в разных торговых центрах, в парках, на площадях… Это было очень круто.
– А моя мама однажды ударила мачеху в живот.
Я поперхнулась водой.
– Как? Неужели прямо на их свадьбе?
– Господи, на свадьбе было бы еще смешнее. В следующий раз, когда я расскажу кому-нибудь эту историю, буду рассказывать ее именно так. Но на самом деле это было, когда она только узнала про их роман с отцом. Они были босс и секретарша, да, все эти пошлые штампы, как в сериале. Мама прикатила в офис на такси, а мачеха такая: «Добрый день, миссис Джан-Нельсон-Абрамс-Финч», она отлично это умеет – врать и притворяться, а мама внезапно как размахнется и как врежет ей.
– Круто. И что, она подала в суд за нападение?
– Не-а. Как рассказывал бизнес-партнер моего отца, она притворилась, что ничего не было. Ну, как только восстановила дыхание. Она не из тех, кто сражается, она из тех, кто пролезает везде без мыла.
– Вот черт. А твоя мама, похоже, отчаянная.
Я запнулась на этих словах, понимая, что коснулась опасной темы. Интересно, знает ли Финч, что я знаю о ее смерти? Но прежде чем я успела обругать себя за бестактность, что-то мелькнуло у Финча за плечом – нечто, заставившее меня сфокусировать зрение.
Парень-таксист, тот, который предлагал меня подвезти после школы. В водовороте событий нынешнего дня я совсем забыла о нем. Он сгорбился за ресторанным столиком, с чашкой кофе в руке, а на голове у него была все та же потрепанная кепка. Вся поза его показывала, что он меня не видит, и на секунду я даже подумала, что запаниковала напрасно.
Но тут он медленно повернул голову и подмигнул мне, прежде чем заговорить с подошедшей официанткой.
– Финч, – тихо сказала я, – мы уходим. Быстро.
Он взглянул на меня и сразу кивнул, только уже на ходу бросил на столик несколько банкнот. Таксисту как раз принесли следующий кофе, когда мы потихоньку выскользнули из ресторана на Семьдесят девятую улицу.
– Похоже, там парень, который за мной следит, – объяснила я, уже не боясь показаться сумасшедшей. Мы завернули за угол и теперь быстро шагали по улице, лавируя между компаниями туристов. Впервые в жизни я радовалась их наличию – они могли обеспечить нам прикрытие.
– Как он выглядит?
– Студент, но как бы старомодный. Похож на… не знаю на кого. На симпатичного таксиста времен Сухого закона.
– Симпатичного?
Дурацкий вопрос повис в воздухе.
