Руки аристократа по-прежнему были скованы наручниками, только уже не сзади, а спереди. Жест гуманности – со стороны полиции!
Вайз отложил паспорт иностранца, который вертел в руках. Подтянул к себе бумагу, мимоходом в нее заглянул – так читают глубоко знакомые вещи.
– Вот заявление мисс Дженнифер, барменши, – кивнул Бобби на бумагу. – Она пишет, что вы поругались в кафе с ребятишками, трупы которых обнаружены в багажнике ее «Роллс-Ройса». Один из ребят – ее старый знакомый, которому она как раз передала ключи от своей машины… Во время ссоры вы вызвали парней на улицу. Что было дальше – она не знает. Но ни этих парней, ни «Ройса» она не увидела, когда выглянула на улицу.
Вайз выдержал паузу, пристально глядя на подозреваемого. Лицо оного выражало легкое напряжение – так всегда случается с нашим лицом, когда мы перевариваем новую для себя информацию.
– Зачем вы вернулись в кафе, мистер Принц? – поинтересовался Вайз.
Милорд поднял глаза на детектива и весело спросил:
– Какой ответ вы ожидаете услышать? – повернул голову к Фрэшеру. Подмигнул ему. – А вы?..
Коп из отдела по расследованию убийств – это особь, которая (по сути) живет в морге и в силу специфики своего адреса улыбается редко, а чужие улыбки не понимает. И презирает, и ненавидит… Лакки Фрэшер отлепился от стены, подбежал к принцу и резко над ним наклонился.
– Правильный ответ! Правдивый и правильный ответ, мистер бирмингемец!.. – прокричал коп.
Тут же раскрылась дверь, и на пороге возник полицейский эксперт: очки, белый халат, садистская ухмылка.
– Эй, детективы, мы просветили конверт, там нет ничего, кроме листа бумаги. Можете вскрывать.
Фрэшер нетерпеливо взбрыкнул над задержанным парнем – и хочется, и колется дать поганцу в бубен. Неохотно шагнул к порогу, взял у эксперта тот самый большой конверт без надписей. Закрыл дверь, пересек комнату, положил конверт перед Вайзом, как главным в паре.
Бобби отвел любопытный взгляд от принца, аккуратно вскрыл конверт и достал оттуда один-единственный тетрадный листок в клеточку. Отложил конверт, поднес листок к глазам. Лакки отпустил свои щеголеватые усики и нагнулся над напарником, тоже вчитываясь.
Задержанный с интересом наблюдал за сменой эмоций на полицейских лицах. Все-таки классная штука – «Театр мистера Фэйса», где еще получишь столь яркие ощущения!
– Вот паскуда!.. – скривился Бобби Вайз, отрываясь от чтения.
– Ну и мразь!.. – Лакки Фрэшер подпрыгнул к принцу и, с короткого размаха, ударил его кулаком в лицо! – Это аванс, тварина!
Мордобитие – неприятная штука даже для актера, которого избивают на сцене «битой из поролона». В случае с Игроком такая неприятность может привести к посещению дантиста. Издержки, которые никуда не денешь…
– Не переигрывай, парень, – сплюнул кровь с губы аристократ. – Что за дрань?
– Ты еще спрашиваешь, чудло?! – удивился Фрэшер, рассматривая принца, как вошь.
– Э-эй, Лакки, спокойней, – с ленцой протянул Вайз. – Отойди-ка от него!
Возглас напарника удержал копа от второго удара. Так он стоял с занесенным кулаком и яростно смотрел в лицо наглого арестанта.
– Я сказал – отойди от него, Лакки Фрэшер! – повторил, медленно поднимаясь, Вайз. – Я здесь старший!.. Живо, Фрэшер!
Детектив опустил кулак, пихнул принца и резко отошел. Он принялся быстро-быстро ходить у дверей, за спиной заморского героя, теребя свои усики.
– У нас в участке еще международного скандала не было, – проворчал Вайз. Он взял сигарету из пачки убийцы, прикурил. – Ты что, не понимаешь, Лакки? Этот поганец специально нас провоцирует!..
Фрэшер промолчал, но перестал метаться. Замер у стены, опустив голову и стиснув зубы.
Кукловод внес сценарные коррективы всего несколько часов назад. Любой сценарий пишется и правится не один день, и когда его меняешь «на ходу», возможны накладки. Самое опасное – принимать такие накладки за издержки. Принц облизнул вспухшую губу и кротко попросил:
– Господа полисмены, дадите мне взглянуть на предмет вашей злости? Я понимаю, что вы знаете свои роли назубок. Но… намекните мне хотя бы на вводные данные! Режиссер мне ничего про них не сказал, – пояснил аристократ и улыбнулся как можно любезней.
– Клиент, кажется, «поплыл», – победно усмехнулся Вайз и спросил равнодушно: – Что за режиссера вы имеете в виду?
Фрэшер встрепенулся и подбежал к столу. Схватил стопочку бумаг, прыгнул к принцу и стал по очереди отделять от стопки бумажки и хлестко класть их на столешницу, под нос арестанта.
– Вводные, мистер иностранец, таковы! Вот факты! Вот факты! И вот факты! Что ты на это скажешь?! – приговаривал Лакки, а закончив, сел на краешек стола, чутко отслеживая реакцию в глазах преступника.
Милорд признательно взглянул на офицера, затем уделил внимание полицейским бумагам, дабы ликвидировать «сценарные пробелы» в сознании.
– Так, фоточки юнцов… – прошептал мистер задержанный. – Правдоподобно, черт возьми, так и поверишь, что они и правда трупы!.. А это… что… ч-что это т-такое?
Голос принца вдруг сел. В теле разлился холодок, а мозг мгновенно вскипел. Знакомое чувство – ровно так было ночью, когда лорд случайно понял, что он пришел на свои собственные похороны.
Вайз пускал кольца дыма, удовлетворенно наблюдая, как преступник побледнел и часто-часто задышал. Наглядное доказательство, что допрос правильней вести вдвоем.
– Вот заключение эксперта – гильзы, найденные в багажнике «Роллса», идентичны пулям в телах убитых, – раскладывал преступнику Фрэшер, тыкая в бумаги. – В кабриолете, судя по документам – твоем, найден пистолет. По данным предварительной экспертизы, пули выпущены именно из него. Готовься к электрическому стулу, мистер как вас там!
Принц не всматривался в заключения экспертизы и не вслушивался в нудный голос, он смотрел на солидные круглые печати полиции, скрепляющие каждый документ. Подделка под покойника – может быть театром, но государственная печать на обвинительном документе, где стоит твое имя, – это явно не театр.
– Слишком далеко все зашло, чтобы быть игрой… – прошептал аристократ.
Вот так вот печати открывают истины. Милорд в смятении посмотрел на копов. На лицах легавых не было ни печали, ни радости, а лишь казенное равнодушие.
– Выходит, это не театр… Вы настоящие полисмены и обвиняете меня в настоящем убийстве?!
– В двойном убийстве, мистер Принц, – ненавязчиво поправил Фрэшер. – И в угоне. Если вы честно и подробно расскажете о своих злодеяниях, то получите пожизненное заключение.
– Вы иностранец и ни разу не привлекались, – отеческим тоном добавил Вайз. – В Штатах точно ни разу. Поэтому легко можете рассчитывать на снисхождение присяжных, которое избавит вас от электрического стула.
В жизни нет случайностей, а есть закономерности, которые принимаются нами за случайности. Впрочем, подстава кукловода никакого отношения к данным словам не имеет. Милорд нервно покусал разбитую губу и произнес, чеканя слова:
– Мне нужно сделать телефонный звонок! Я имею на него право!
– Официального обвинения вам пока не предъявили, – озвучил Бобби Вайз. – Поэтому мы можем просто поболтать… И я обещаю, что после нашего трепа вы сразу сделаете звонок!
Двенадцать киллеров
Пока Его Высочество томился в полиции, в двух милях от участка, у храма Святого Патрика, остановился шикарный «Кадиллак». Дверца открылась, с места водителя поднялся высокий плотный мужик в красной
