Вдалеке завыли полицейские сирены.
Из храма вышел мистер Фэйс. Он ловко приклеил на дверь бумажную табличку. Буквы были выписаны синим маркером, крупно: «CLOSED». Закончив, театрал глянул, прищурясь, на солнце, широко зевнул. Достал пачку сигарет, губами вытянул сигарету, прикурил. Рассеянный взгляд выхватил мужика в красном пиджаке, шедшего к храму. Размашистая поступь типа «строевой шаг», в руках явно увесистый портмоне. Мужик ступил на паперть и вознамерился войти в базилику. Кукловод сделал шаг в сторону, загораживая вход, предупреждающе ткнул в мощную грудь гостя ладонью.
– Читать умеешь? Написано – закрыто.
– Ты кто такой, черт тебя возьми?! – недоуменно нахмурился посетитель.
– Мое имя тебе ничего не скажет. Убирайся.
Если не знаешь, что делать, сделай шаг вперед. Потому что шаг назад ты всегда успеешь сделать. Прихожанин надвинулся на паяца в синей пиджачной паре и прорычал:
– Слышь, мурло! У меня важная встреча с отцом Джозефом! Поэтому несмотря на то, что храм закрыт, он все же открыт. Для меня!..
– Отец Джозеф отъехал к Господу Богу в вечные гости и теперь разговаривает только с Ним, – пояснил мистер Фэйс и с усмешкою выпустил дым прямо в лицо толсторожего хама.
Есть две грани, которые мужчине нельзя переступать: глотать унижения и продавать свою жопу. Все остальное можно, если нужно. Прихожанин резко ударил паяца головой в лоб. Безотказный жест, который успешно действует даже на крепких фермерских парней из Техаса. Зачастую эти ковбои начинают качать права, принимая армию за родео в своем кукуевском селе, и такого рода вмешательство остужает разгоряченные головы. Театрал отшатнулся, но устоял, неожиданно улыбнулся и нанес прихожанину ответный удар в лоб головой.
– Убирайтесь, пока я не дал вам пинка, генерал Лоренс! – отечески произнес он.
– Мы знакомы, мистер?.. – изумился вояка, машинально трогая лоб после чувствительного (надо признать) удара.
– Среди знакомых мне ублюдков нет ублюдка по имени «генерал Лоренс»! – последовал вежливый ответ.
Полицейские сирены завыли совсем близко. Одна… вторая… третья… четвертая, пятая, шестая… восьмая…
Кукловод быстро развернулся и исчез в храмовых дверях. Генерал хотел шагнуть следом, но последующие звуки не дали этому случиться. Мало того что сирены, практически за спиной послышался многочисленный визг тормозов, хлопанье дверок, щелканье затворов, сонм менее выразительных звуков, сливающихся в невнятную суету. Лоренс развернулся всем корпусом от базилики к улице.
В пятидесяти футах от храма неровным полукругом встали полтора десятка патрульных полицейских машин. Между ними втиснулись два микроавтобуса с тонированными стеклами. «Кадиллак» остался чуть в стороне от указанных диспозиций, в десятке футов. Пятьдесят пистолетов профессионально торчат из-за дверок техники, направленные на базилику и на прихожанина, в гордом одиночестве прозябающего на паперти. Из автобусов высыпали сорок бойцов в пятнистой форме и с автоматами – SWAT, полицейский спецназ. Короткими перебежками спецназовцы выдвинулись перед машинами и опустились на одно колено, чутко поводя автоматами. Согласно инструкции!
Серебряной краской на солнце блеснул рупор. Капитан Дик Свайн, мужик с испитым лицом, поднес его к губам:
– Эй, мистер, поднимите руки, сцепите их на затылке и медленно идите к нам!
– Вот так твою мать… – выругался вояка, который когда-то командовал армейской бригадой в Ираке, и крикнул натужно: – Господа, я – генерал Лоренс!..
Хорошо все слышит зритель, на экране. Во время съемок же приличный звук на натуре – несбыточная мечта, и никакое звуковое оборудование не спасает в этом смысле положение. Даже у новатора Спилберга! Актеры и режиссер ориентируются по сценарию в общем, иначе никак. Впрочем, герой Америки узнаваем и без представления.
– Дик, это генерал Лоренс, – шепнул лейтенант Сэмми Пиглет, замерший рядом с боссом.
– Вижу, – кивнул капитан Свайн. Он вновь поднес рупор к губам и крикнул: – Генерал Лоренс, поднимите руки, сцепите их на затылке и медленно идите к машинам!
Губы Лоренса искривила недовольная гримаса, но руки вверх он поднял и спустился с церковного крыльца. Совсем близко раздался мощный свист – так свистят гранаты, пущенные из гранатометов. На глазах генерала одна из полицейских машин взорвалась, прямое попадание – опасная штука!.. Вояка тотчас же, повинуясь привычке, шустро упал на травку, закрыв руками голову.
Части взорванной тачки разлетелись в стороны, небо и близлежащие от взрыва футы земного пространства застлал черный дым. Полицейские основательно присели за дверцами своих машин, SWAT непроизвольно пригнулся. Сверху послышался стрекот полицейских вертолетов, спешащих на подмогу.
Протекло несколько мгновений. Генерал осторожно поднял голову и с прищуром глянул вперед. Там плавал дым, ничего толком видно не было. Тогда генерал повернул голову назад. На паперти стояли двенадцать мужчин: с породистыми лицами аристократов, в белых санитарских халатах. Двенадцать Киллеров мистера Фэйса. Бригада держала армейские автоматы, а Петр обхватил гранатомет. Чуть впереди ровного полукруга убийц стоял сам мистер Фэйс. В правой руке он сжимал газовый револьвер с наствольной насадкой для запуска сигнальных ракет.
– Ни хрена себе! – пробормотал генерал и почувствовал, что вот теперь у него «заиграло очко».
Режиссер поднял руку с револьвером вверх и выстрелил сигнальную ракету. Двенадцать Киллеров немедленно открыли огонь, поливая полицию плотным автоматным огнем. Полиция не осталась в долгу и тоже стала стрелять – правда, довольно бестолково. Спецназовцы постарались зарыться в асфальт, а когда не получилось, поспешно отступили за машины. От свинцового шторма не спасают и бронежилеты, кроме того, лицо жилеткой не прикроешь. Над базиликой зависли два вертолета, точечно выгадывая место, чтобы выстрелить. Если бы не национальный герой, распластавшийся в шести футах от паперти, стрелкам в воздухе было бы гораздо проще спустить курки.
Мистер Фэйс источал из уст и глаз строгую Доброту, стоя чуть впереди своих апостолов. Опустив руки вдоль тела, практически недвижимо. Двенадцать Киллеров посылали в полицию рожок за рожком, сменяя друг друга: пока один перезаряжал, другой стрелял. Время от времени в шеренгу убийц залетала полицейская пуля, причиняя вред облицовке храма. Петр хладнокровным выстрелом взорвал вертолет, а еще парочку гранат направил в скопление полицейского железа и полицейской органики. Полиция даже дрогнула от такого напора и от такой наглости. Стоны раненых, нецензурщина живых, бестолковые приказы начальства из уютного штаба… и все это сдобрено громким треском выстрелов, темной дымовой завесой, грудой покойников, валяющихся как попало, и шумами, что не имеют прямого отношения к Бойне, но придают ей неповторимый колорит, как-то: вопль случайно подстреленного прохожего, шальная пуля, попавшая в окно близлежащего дома, любопытные дети и журналисты… Спилберг нервно курит бамбук по сравнению с мистером Фэйсом, вот уж точно!
Вертолет, наконец, решился выстрелить. Однако помешала киллерская граната, что как раз сам вертолет и зацепила.
