– И на суть хищных волках тоже! – вдруг рявкнули Патрики злобно и тревожно, будто сторожевые псы. – А на волчицах волков тем паче!
Диаконы взглянули друг на друга, тая во взглядах одинаковое разочарование. И безысходность… и обреченность… Тоска тоскливая.
– Ах, Патрик… ведь мистер Фэйс прав!
– Звучит дико, но так и есть. Только… при чем тут я?..
– Мое тело уязвимо и не может подавить плотские желания. Более того, Дух не противится тяге плоти, а даже способствует… И это все происки дьявола… и противостоять дьяволу сложно, елико дьявол… плодит естественные вещи!
Глупо отрицать очевидное, ведь от себя не убежишь. Стать львиной закуской во имя Веры, как поступали первые христиане, не получится. Диалог потерял смысл, экзамен окончен, а оценку поставит время.
– Так во что я верю, Патрик? И как я должен поступить с Алмазом? – произнес служитель вслух. По лицу было видно, что ответы на задаваемые вопросы ему уже известны.
Werwolf
Вики и серебристый «Хаммер» находились в двадцати футах друг от друга. Дело происходило при Банке, что рядом с центральной автомагистралью.
Шлюшка была одна. Рядом с банкоматом, встроенным в стену Банка. Она снимала с карты, которую ей дал мистер Фэйс, пятьдесят долларов. Вики молчала – говорить не с кем, да и сил нет. Моральных и материальных. В рясе особенно душно. Хорошо, что лифчик для путаны Лос-Анджелеса – такая же редкость, как трусы для пигмеев Африки. Так легче, без лифона.
В «Хаммере», замершем на стоянке, сидели двое. Это были полицейские, Поль Рыбник на переднем сиденье и Том Литтл за рулем. Они наслаждались созерцанием миллиона, снятого с карты мистера Бомжа минуту назад. Чемодан лежал открытым на коленях Рыбника. Он был доверху наполнен пачками долларов.
– Неплохо, а!.. Мужик честно расплатился кредиткой, на которой честно лежал миллион, – довольно цокал языком Поль Рыбник.
– В жизни бы не поверил! Бродяга, платящий миллион долларов за несколько слов, – удивлялся Литтл.
– Ценность слов не измеряется их количеством, – самодовольно отметил Рыбник. – Мужик хотел узнать Правду, он ее узнал и остался доволен сделкой!
Литтл с ходу не придумал, что возразить, и угрюмо посмотрел в окно.
Вики взяла из лотка для выдачи денег пятьдесят долларов и пошла прочь от Банка.
Двадцать футов – маленькое расстояние между идущей девкой и неподвижным джипом. Том Литтл и Вики встретились глазами. И разошлись. Шлюшка удалилась по направлению к автомагистрали, коп остался за рулем серебристого «Хаммера». Так бывает: мы встречаемся взглядами. Без последствий.
– По-моему, твоя Правда мужика не совсем устроила, – с сомнением возразил сержант.
«Не надо нести пургу про нелогичную логику!» – сказала бы Эмми, но она умерла.
– Литтл, мужик отдал мне миллион?
– Отдал…
– Я приставил пушку к его черепу или каким-то иным силовым способом принудил миллион отдать?
– Нет…
– Значит, мужик доволен! – изрек Рыбник. – Я сразу почуял… У меня нюх на таких чудиков! Явно мультимиллионер, а может, даже актер! Решил чисто развести публику, ну или просто поприкалываться!..
Чемодан, полный денег, – тот предмет, который заставляет испытывать досаду, если он чужой. Литтл набычился и выпалил:
– Я бы тоже мог сказать чудику то, что он хотел услышать!
– Но ведь не сказал, Том?..
Рыбник закрыл чемодан, щелкнул замком. Поставил его на место для ног перед передним сиденьем. «Хаммер» – крутая тачка с просторным салоном. Ноги миллионера чемодан не стеснил ничуть.
– Не сказал… – Том Литтл сглотнул алчную слюну. Попробуйте подразнить кота сметаной! Доллары не сметана, а коты не люди. Копы не коты и не люди. Не кот и не человек – это оборотень!
Послышалась трель мобильного. Он – такая вещь, что вообще часто звонит, у копов особенно. LA – город, где профессия полицейского востребована наряду с профессией преступника.
– Да! – ответил Поль Рыбник. Он вслушался в голос на другом конце трубки, и лицо его исказила пренебрежительная усмешка.
– Мне теперь это все равно, полковник! – искренне заржал Рыбник в телефон. – Меня не волнует мистер Фэйс, его злодеяния и его покойники. Меня не волнует долбаный участок, долбаные подчиненные и долбаный придурок ты… – следуя профессиональной привычке, лейтенант выдержал паузу. – Нет, ты не ошибся, придурок!.. Меня ждут джакузи, роскошные девочки и ванна шампанского. Такова моя Правда! Bye!
Так прекрасна жизнь, что никогда не знаешь, когда умрешь! Стихи в прозе, на которые покойникам глубоко наплевать. Лейтенанта полиции Поля Рыбника застрелили из «Glock» ровно через секунду после того, как он разъединил связь с начальством.[45] Пуля попала в подбородок.
– Bye, Rybnik…
В жизни есть три вещи
В Западном ЭлЭй существует трехсторонний перекресток, в его составе находятся:
• Широкая змея с восемью полосами – центральная автомагистраль. Протянула толстое серое тело с востока на запад. В этот час шорох шин по асфальту сливается в непрерывный свистящий звук.
• С юга к автомагистрали прилепилась коротышка – гораздо менее оживленная двухполоска, проложенная Банком от главной дороги, для удобства клиентов, длиной около трехсот футов.
Перекресток обычно регулирует коп, но сегодня он взял выходной: повел дочку в Disneyland, оставив автомобилистов на один день без полосатой палки.
Вики вышла к перекрестку и остановилась у края автомагистрали, рядом с автобусной остановкой. Она сделала жест «остановить автомобиль»: подняла правую руку с выставленным вверх большим пальцем. Домой! В Палм-Бич! Принять ванну и стакан виски, заснуть и все забыть… А вот и такси! Авто с желтыми шашечками затормозило, но в тридцати футах от Вики.
– Какого ты там встал?.. – негромко воскликнула Вики, хмурясь. Подняла глазки. Все верно – здесь же автобусная остановка со специальным дорожным знаком! «Остановка запрещена». Ну, несколько футов – не несколько миль, а шлюшка не барыня. Раз шаг, два шаг, три: здесь можно встать.
Пассажирская передняя дверца открылась и явила глазам Вики Патрика в рясе священника, с золотым крестом на шее и с кейсом.
– Да ладно! – шепнула Вики и машинально опустила голосующую руку. – Патрик?..
В шепоте ее смешались удивление и радость.
Такси рвануло от Патрика, оставив диакона на тротуаре, притормозило у Вики. На всякий случай. Но нет – случай не тот. Клиент передумал становиться клиентом. Такси уехало совсем.
Шлюха сейчас хорошо рассмотрела Патрика: прекрасные наивные глаза, высокий лоб, пухлые нежные щечки. Однако… По ходу, никакой это не запах Детства, а вполне себе самческий инстинкт… Или даже… больше?..
– Твою мать! Желать священника – это любовь к Богу или к человеку?!
Вики почувствовала, что ее щеки горят, а соски под грубой тканью затвердели.
– Патрик!.. – крикнула Вики и быстро пошла к диакону по тротуару.
Патрик замер, испуганно взглядывая на Вики и сжимая кейс. Мысли зазмеились муторно: «Публичная женщина вернулась, чтобы забрать назад Алмаз!..»
Патрик исподлобья глянул по сторонам. «А если перебежать на другую сторону? Я избавлю Алмаз от женщины!.. Помимо Банка, есть куча других банков… где Алмаз и будет в безопасности…» Суматошный взгляд выхватил серебристый «Хаммер», нетерпеливо
