«Бежим, священник! И крепче держи кейс, только тогда ты точно священник! А потом и епископ!..» Патрик повернулся от Вики и бросился бегом на проезжую часть, стремясь попасть на другую сторону автомагистрали. Он лавировал среди не очень плотного потока машин.
– Вот черт возьми! Что такое с ним? Насчет памяти вообще так запущенно?! – озабоченно погасила свой порыв Вики. По инерции сделала еще парочку шагов. Остановилась.
Если не ты, так тебя: мудрость городов с числом транспортных средств, измеряемых в миллионах единиц. Серебристый «Хаммер» резко газанул, выруливая с банковской двухполоски, но помчался не направо, а налево, поперек движения, на встречную полосу. Потоки машин притормозили, пропуская «Хаммер». Гудки автомобильных клаксонов заполонили округу. Плач и скрежет дорожного железа!
Несомненно: существует духовная связь между людьми! Между людьми, чьи души сотканы из одних и тех же молекул. Их поступки подвержены цепной реакции. Импульсу! Свыше. Или сниже?..
Патрик благополучно перебежал половину автомагистрали и шагнул на встречную полосу, но вдруг оглянулся и встал на месте. Посмотрел на Вики. Воистину, из всех взглядов самый грустный – последний!.. Серебристый «Хаммер» не стал тормозить. Сбитое тело Патрика перекатилось по дороге несколько футов и замерло. «Хаммер» вильнул, но быстро выровнял траекторию движения и умчался вдаль.
В трех футах от Вики мягко чмокнулся на асфальт кейс.
Гудки стихли, автомобильная пробка частично рассосалась, частично осталась подсчитывать убытки в виде помятых капотов и разбитых фар. Так бывает на дорогах Лос-Анджелеса: всегда найдется мудак, который создаст аварийную ситуацию.
Вики увидела себя со стороны. Вот монахиня ступает на проезжую часть, вот нагибается, а вот и поднимает кейс. Движения немного заторможены, как на замедленной кинопленке. Шлюшка стала выпрямляться от асфальта и уткнулась носом в капот автомобиля, который подъехал так близко, что чуть не стукнул ангелочка бампером. «Странная тачка. Нет, не странная, а знакомая. Неприметная тачка с фургоном – это труповозка».
– Логично, что туда, где труп, приезжает именно труповозка, – подумала Вики вслух.
Из-за руля вышел Петр в белом халате санитара и учтиво сказал:
– Я прошу отдать кейс мне, Вики.
– Труповозка мистера Фэйса. Кто бы сомневался… – усмехнулась Вики. Прижала к себе покрепче кейс и подмигнула киллеру. – Шлюшки бывают не только сладкими, но и идейными! Знай, мистер Любезность!
– Мы все равно победим! Даже если ради этого нам придется проиграть! – с усмешкою отпарировал Петр. – Идейная шлюха – звучит моветон, детка…
– Я не отдам кейс! – насупилась Вики.
– Эмоциональное решение не всегда правильное, – укоризненно произнес Петр, поднял полу халата и показал девушке рукоятку пистолета: – Не отдашь?
– Не отдам тебе…
* * *Кафе мистера Фэйса поникло и осунулось: окна-скрипки и стеклянная дверь в виде русской балалайки – в занавесках, ни огонька и ни звука, дверная створка и косяк склеены нелепыми бумажными полосками с буквами «FBI» – пломба.
– Какого черта ты приперлась, Вики? – равнодушно спросил кукловод. Он стоял у стойки бара, лицом к входным дверям. Во рту его тлела привычная сигарета.
Вики, с кейсом в руке – молча смотрела на чертова киллера, стоя прямо перед ним. Глаза были наполнены страданием и горькими слезами, а во взгляде читался вызов. Шлюху бил легкий озноб, несмотря на теплую монашескую рясу, по-прежнему облегавшую голое тело. Она пришла сказать все, что думает об этом человеке! Главное – не захлебнуться в эмоциях!
– Ты сыграла свою роль и получила гонорар. В моем театре ты больше не играешь, – не меняя интонации, заметил режиссер.
– Иначе говоря, я отработанный материал?! – вскрикнула Вики и залепила театралу основательную пощечину. – Это за все, что ты оставил в моей памяти, – за утрату Эмми, за мои слезы и за мою тошноту!
Вики переложила кейс в другую руку и отвесила еще одну увесистую пощечину.
– А это отдельно за Патрика, которого ты затолкал под колеса «Хаммера»! Блаженного святошу, которому Библия заменяла мозги!..
До этого момента лицо мистера Фэйса «трогали» дважды: вчера заморский герой и пять лет назад тюремный коп-козел. По всему, более удобной ситуации для разговора с Вики не сыскать, раз уж она так этого добивается. Шлюшка выпустила пар и теперь «твоя». Театрал с насмешкою изрек:
– Тенденция, однако… Никак, ты к Патрику стала неровно дышать, Вики?
– Подкалываешь, чувак?.. Да плевать!.. – выдохнула девушка, взялась за кейс обеими руками, плюнула жирной слюной на крышку и бросила кейс на пол между собой и кукловодом. Она сама удивилась, что не злится на режиссера. Есть слезы, чувство обиды, сожаление, разочарование – правда, в ком или в чем, пока неясно… Только вот злости нет!
– В тебя я не плюю, – грустно сказала ангелочек. – Ты и твой театр – разные вещи, мистер Фэйс… хотя… одно без другого и невозможно!
А у сучки есть мозги, как оказалось. Жаль, что оказалось поздно.
– В жизни есть три вещи, Вики: когда веришь в лучшее, когда не веришь в лучшее, и когда лучшее уже не верит в тебя, – проникновенно произнес театрал. – Лучшее перестало верить в Патрика, и в том, что с ним произошло, нет моего участия. Не веришь?
– А как ты думаешь? – ровно спросила Вики. – С чего мне верить?
– Мне абсолютно по хрену, что ты не веришь, Вики, – исчерпал ситуацию режиссер.
– Тебе по хрену вообще все, мистер Фэйс?! – с сарказмом поддела Вики.
Киллер быстро выхватил из-за пояса «мистер 38-го калибра» и приставил его ко лбу ангелочка.
– В этой жизни мне по хрену вообще все, Вики! – ухмыльнулся театрал.
Однако. Страх – самая сильная в мире материя! Только от страха в организме могут одновременно возникнуть такие взаимоисключающие вещи, как чувство голода и желание хорошо просраться.
– Честно говоря, я думала, что ты меня отпустишь, мистер Фэйс…
– Для того чтобы тебя не грохнули, нужна более весомая причина, чем твои собственные мысли, – Кукловод широко ухмыльнулся. Немного подумал и добавил: – Жизнь становится интересной, когда начинает идти не по тому сценарию, который ты придумал сам.
– Сложно радоваться интересу жизни, когда пушка приставлена к твоему лбу и… вот-вот наступит смерть… – логично возразила Вики.
Мистеру Фэйсу наскучил разговор с разумной девахой. Если чужая глупость – признак твоего собственного ума, то чужой ум в больших количествах утомляет. Режиссер взвел курок и вознамерился послать пулю. Ангелочек не стала закрывать глаза. Киллер оценил мужество и отблагодарил за данное редкое чувство ободряющей фразой:
– Человек счастлив уже тем, что не знает, насколько он несчастлив. И очень важно, чтобы он не узнал этого Здесь!
Вики тихо заплакала: слезы выбрались из глазных яблок и заструились по щекам.
На плечо мистера Фэйса легла рука Дженнифер.
– Оставь ее, пусть уходит.
Режиссер недовольно покосился на открытую (дубовую) дверь за стойкой, ведущую во внутренние помещения и к черному ходу кафе. Женщины не только сами алогичны, но и зачастую делают алогичными поступки мужчин. Или
