– Даже кто?
И тут я понимаю, что ему донесли о моих чувствах к Брэму и, как это ни невероятно, радуюсь тому, что любимый мужчина сейчас далеко, на другом краю земли, где его лечат врачи и охраняют сослуживцы.
– Больше мне никто не дорог. Разумеется, кроме Льюиса, но вы же вряд ли будете угрожать собственному сыну. – Его выдает мелькнувший в глазах страх. Теперь я понимаю. Он делает это не ради обещанных богатств. Он делает это ради Льюиса. Он руководствуется любовью к сыну, как я руководствовалась любовью к брату.
Он видит: я все поняла, и мне кажется, что это не укрепляет, а ослабляет его решимость. Я делаю шаг вперед, и он инстинктивно пятится, по-прежнему держа в руке шкатулку с Эликсиром.
– Не делайте этого, – прошу я. – Льюис бы этого не хотел. Пожалуйста, не делайте.
– Ты могла просто выйти за него замуж. – Граф качает головой, смаргивая слезы. – Ведь он тебя любит, и ты это знаешь. Если бы ты перестала увиливать и вышла за него замуж, вы бы сблизились и он смог бы убедить тебя поделиться с ним Великой Тайной добровольно, я в этом уверен.
– Нет, не смог бы.
– Да смог бы, смог! И тогда не возникло бы необходимости во всем этом.
Наверху взрывается еще одна бомба, и с северной стены зала осыпается штукатурка, а чаша на алтаре качается. Яго припадает к холодному каменному полу.
– Я никогда не открою вам Великой Тайны, чтобы вы сообщили ее Стрикленду. Он человек безнравственный. Он бы использовал ее во зло. Он не знал бы удержу. Использовал бы Эликсир направо и налево. Без оглядки на мораль. Такому человеку нельзя давать столь огромную власть, да вы наверняка понимаете это и сами.
Граф распрямляет сгорбившиеся было плечи, и его взгляд снова становится жестким.
– Я знал, что ты ничего мне не скажешь. Я знаю тебя всю твою жизнь, Лилит, и я понимал, что, если мне не удастся шантажировать тебя тем, что я причиню вред кому-то из твоих близких, ты ни за что не откроешь мне этот секрет. Но у Стрикленда другие методы. Стрикленд Страж. У него имеется собственная магия, и она очень сильна. И он получит от тебя то, что ему нужно, я нисколько в этом не сомневаюсь.
И прежде чем я успеваю спросить, как он намеревается переправить меня к Стражам, с лестницы доносится звук шагов и в зал врываются двое дюжих мужчин. Я творю заклятье помех, и путь им, взлетев над полом, преграждает одна из скамей. Один из них спотыкается о нее и падает, но второй продолжает двигаться ко мне.
Я вскидываю руку, насылая на него заклятье малого огня, и его рукав охватывает пламя. Он останавливается, чтобы сбить огонь, и я пользуюсь этим моментом, чтобы попытаться отобрать у графа шкатулку с Эликсиром.
Но он только сжимает ее крепче.
– Не делай это еще более неприятным, Лилит. Эликсир мне необходим.
– Нет!
Я пытаюсь призвать духов-хранителей, молю Гекату поделиться со мной своей силой, но в зале действует какая-то могучая магия, намного более сильная, чем та, которую отец Льюиса мог бы творить в одиночку. Я чувствую, как на моем теле выступает холодный пот, ибо я узнала этот знакомый мне мерзкий дух. Уиллоуби! Стрикленд послал сюда, в зал, своего карманного духа. Эта сущность служит проводником для его магии. Неудивительно, что сюда не могут попасть дружественные мне духи, а моя собственная магия действует слабее. Подозрения подтверждаются, когда я вижу, как из-за алтаря встает огромная угловатая тень. Яго прыгает и встает передо мной, яростно шипя на призрачную фигуру, которая придвигается ко мне все ближе и ближе. Бедный кот охвачен ужасом, но слишком предан мне, чтобы бросить меня и убежать. В следующую секунду Уиллоуби отшвыривает его в сторону.
– Не трогай Яго! – кричу я, и тут меня хватают подручные графа. – Вы совершаете ужасную ошибку. Вы не должны помогать Стрикленду. Не должны! – Меня тащат к двери. Граф идет следом, по-прежнему сжимая в руке шкатулку.
– Льюис никогда вам этого не простит, – говорю я. – Никогда.
– Он ничего не узнает. Стрикленд отправит тебя к твоему любимому отцу, и, возможно, ты даже будешь ему за это благодарна. А поскольку у тебя нет наследников, после твоей смерти я сделаю все, чтобы стать следующим Верховным Магом Клана Лазаря, а когда я умру, это место займет Льюис. – На его лице отражаются легкие угрызения совести, но это длится всего лишь миг. Он тут же старается избавиться от них, делая очередную попытку оправдать свои действия. – Посуди сама, Лилит, я выбираю не между скромной и великой судьбой для сына, а между его жизнью и смертью.
Мужчины выволакивают меня из зала, и тут я своим острым слухом ведьмы слышу свист бомбы. Бомбы, которая падает прямо на нас. Остальные тоже слышат ее. На несколько секунд мы все застываем, объятые ужасом, прислушиваясь к смерти, которая несется на нас, разрезая ночную тьму. Затем один из подручных графа отпускает мою руку и поворачивается, чтобы убежать. Другой, видимо, инстинктивно, вцепляется в меня еще крепче. Но это длится всего лишь долю секунды, потому что над нами взрывается крыша. Раздаются истошные вопли. Времени, чтобы убежать, больше нет. Я могла бы попытаться укрыться под алтарем, но я знаю, что теперь меня может спасти только какая-то куда более могучая сила. Я закрываю глаза и в последний раз взываю к Гекате, в то время как сверху на нас падают камни, кирпичи, деревянные балки и летит удушающая пыль, ибо самая большая из когда-либо сброшенных на город бомб попала прямо в дом номер один на площади Фицрой.
Глава 23
Я едва узнаю себя в отражении в большом зеркале, которое стоит в новой спальне. Строгость моей новой короткой стрижки несколько смягчает расшитая жемчугом повязка, к которой будет прикреплена фата. Я быстро привыкла к изящным линиям короткой прически и рада, что мне больше не нужно тратить часы на то, чтобы причесать и уложить мою
