Я доставала их из горячей жаровни, когда они были готовы раскрыть свой секрет, как драконьи яйца, из которых вот-вот вылупится детёныш. Марина стояла рядом и наблюдала за каждым моим движением. Уже трижды я осторожно раскалывала их тонкую хрупкую внешнюю оболочку, чтобы очистить зёрна от шелухи. Одно неверное движение – и драгоценное зёрнышко будет разрушено, а шоколадная эссенция утрачена, будто её и не бывало. От одной этой мысли меня охватывала паника. Это всё равно, что из простой беспечности разбить алмазную диадему. Я была очень рада, что Марина стояла рядом и не позволила бы мне ошибиться.
Но в четвёртый раз, когда я подготавливала жареные зерна к лущению, Марина только подняла полоски шерсти над глазами – вернее, брови, – стоя в другом конце кухни, где выставляла ассортимент шоколадных кремов для утренних посетителей.
– Ну? – сказала она. – Чего ждешь? Начинай.
От испуга я секунду стояла неподвижно, но потом приступила к работе.
Начинать было так же страшно и интересно, как летать.
На седьмой день моей работы подмастерьем Хорст вошёл в кухню и ударил себя по лбу, застонав от ужаса.
– Марина!
– Что ещё? – Марина даже не потрудилась оторвать взгляд от котелка, в котором смешивала ингредиенты для своего особого шоколада чили. – Клиенты жалуются? Нас решил навестить сам король? Или ты пришёл, чтобы снова усложнить мне жизнь?
– Не тебе, – прошипел Хорст сквозь зубы. – Ей! – И указал на меня.
Я заморгала, продолжая обтачивать огромную белую сахарную голову. Её нужно было истолочь в мельчайшую пудру, чтобы она растворилась в вареве Марины, хотя это и была глыба почти двадцати сантиметров в длину.
– А что с ней? – спросила Марина. – В отличие от первого подмастерья она не катастрофа. Пока.
– Пока? – Он раздражённо присвистнул. – Ты заметила, что она работает здесь уже семь дней подряд? И я ни разу не видел, чтобы она брала послеполуденные отгулы.
Послеполуденные отгулы? О чём он говорил? Нахмурившись, я посмотрела на него, продолжая толочь сахар.
Хорст снова взглянул на Марину, потом на меня и опять застонал, покачав головой.
– Каждый подмастерье, – сказал он, подняв вверх указательный палец, – раз в неделю получает послеполуденный отгул, по закону, а также два полных свободных дня в месяц. Забыла?
Марина добавила в котелок щепотку тёмно-красного порошка.
– Я её не держу. Если у неё есть дела поинтереснее, то…
Интереснее, чем шоколад? Не думаю. Я снова склонилась над сахарной головой, приступив к атаке с другой стороны.
– Послушай, – начал Хорст сквозь зубы. Потом остановился. – Как её зовут, твою помощницу?
Марина пожала плечами.
– Не знаю. Мы это не обсуждали.
– Не обсуждали?
– Как тебя зовут, девочка? – крикнула Марина.
На мгновение мои руки дрогнули, когда в памяти всплыли слова Силке: «Что, если мы будет называть тебя Евой? Простое обычное имя, безо всяких тайн».
Если в чем-то Силке и разбиралась, так это в людях и в отношениях с ними.
– Меня зовут…
Я сжала губы. Моя кожа вдруг стала горячей, и я словно ощутила на себе чешуйчатую ткань, лежавшую в шкафу в другом конце комнаты. Спрятанную, но не брошенную. Не забытую.
Есть вещи поважнее необходимости подстраиваться.
– Меня зовут Авантюрина, – твёрдо сказала я.
– Аван – что? Прости? – переспросил Хорст, нахмурившись.
– Авантюрина, – твёрдо повторила Марина. – Ты же слышал. А теперь – ты правда собираешься что-то нам сказать, или тебе просто надоело баловать богачей и вдруг захотелось посмотреть, как работают простые люди?
Хорст тяжело вздохнул.
– Я хочу, – сказал он, – убедиться в том, что люди лорд-мэра не обнаружат у нас никаких правонарушений и не сообщат о них в купеческую гильдию, ведь именно об этом они и мечтают. Кое-кто умудрился разозлить нашего уважаемого правителя, выгнав его племянника. – Он многозначительно посмотрел на Марину. – Сегодня в восемь утра двое его помощников вынюхивали что-то у нашей лавки, искали, к чему бы придраться. Не удивлюсь, если они подошлют сюда кого-нибудь для неожиданной проверки.
– Пусть только попробуют, – мрачно сказала Марина. Однако она перестала добавлять ингредиенты в свою смесь, на мгновение поджала губы, а потом решительно покачала головой. – Хорошо. Авантюрина? – Она указала рукой на дверь. – Вон!
– Что? – Я смотрела на неё, продолжая шлифовать сахарную голову. – Но я не закончила. Мне ещё нужно…
– Иди и порадуйся чему-нибудь, что не пахнет шоколадом, – сказала Марина. – Это приказ лорд-мэра. – Она фыркнула. – Наслаждайся. Но если придёшь после наступления темноты, лавка будет заперта, и, чтобы привлечь мое внимание, тебе придется бросать в окна камешки. Я здесь по ночам не сижу.
Я уныло посмотрела на неё.
– Я не хочу уходить. Это смешно! Не нужен мне никакой послеполуденный отгул.
– А я не хочу, чтобы меня вытащили перед всем городом и отодрали за ухо просто потому, что мой подмастерье оказался упрямым как осёл! – сказала Марина.
– И не только твой подмастерье, – проворчал Хорст.
Марина указала пальцем на дверь и прищурилась.
– Ну?
Ворча, я сняла фартук.
– Можно я хотя бы закончу с сахаром и?..
– Не беспокойся об этом, – Хорст расслабил плечи и протянул мне монету. – Держи. Твое первое жалованье за неделю. Теперь иди и наслаждайся. Марина справится одна. Поверь мне, у неё огромный опыт по этой части, ведь ей приходится работать в одиночку каждый раз после того, как она выгоняет очередного перепуганного помощника.
– Я не перепугана, – возразила я. – Я просто злюсь, что потрачу уйму времени впустую, а могла бы переделать столько дел! – Я направилась к двери, на ходу снимая фартук.
– О, чудесно, – пробормотал Хорст. – Теперь у нас их две.
Я захлопнула дверь за спиной.
В кафе четверо посетителей сидели, а пятый, невысокий худощавый мужчина, беспокойно ходил туда-сюда. Он хмурился и водил пальцами по крашеным стенам. Снаружи, заглядывая в окна, слонялась какая-то женщина с каштановыми волосами. Я думала, что она просто не решается зайти, но стоило мне переступить порог, как она многозначительно прокашлялась и поманила меня длинным пальцем, на котором красовалось кольцо.
После секундного замешательства, а затем вспышки гнева, я поняла, что этим жестом она подзывает меня к себе.
Учитывая моё настроение, могу сказать, что ей очень повезло, что я больше не владела силой огня. Зато я смерила её взглядом, от которого запросто могли бы сгореть её брови.
– Я шоколатье, а не официантка, – сообщила я. – Кроме того, у меня послеполуденный отгул. – Бурля от негодования, я развернулась на одном каблуке и пошла в противоположную сторону.
– Подожди! – длинные пальцы схватили меня за руку и оттащили назад, прочь от окна, так что никто из лавки не мог нас увидеть. Когда я попыталась освободиться, её острые ногти впились в кожу сквозь ткань платья.
– Не надо обижаться, мой маленький шоколатье. Я просто хочу с тобой познакомиться. – Бледно-розовые губы женщины скривились в улыбке, но зелёные глаза сновали по моему лицу с холодным
