Ведьмы быстро меня поймали и снова привели к Мэгги, затем связали руки за спиной и поставили на колени. Я чувствовала странное оцепенение и все еще не могла поверить в происходящее. В голове мелькнули воспоминания из детства: я увидела, как мама и папа дерутся, катаясь по полу; он пытается ее задушить, а она – выцарапать ему глаза длинными ногтями. Но иногда я была по-настоящему счастлива, в одиночку прогуливаясь по лесу и слушая пение птиц. Жизнь только начиналась. Я надеялась, что со временем все наладится, но оказалось, мне и правда суждено умереть здесь, в башне Малкин!
Ничто меня не спасет. Решение принято, и у меня не хватит сил, чтобы их всех одолеть.
Меня удерживали две ведьмы, а Марша и Глория тем временем подошли ближе и, встав с двух сторон, положили руки мне на плечи. Затем Мэгги дотронулась до моего лба и, сильно надавив, начала читать заклинание – сейчас она заберет у меня жизнь и магическую силу, а потом разделит ее между двумя девочками, а мое бездыханное тело упадет на холодный каменный пол.
Сначала я сопротивлялась, но потом навалилась нестерпимая боль – давление в голове увеличивалось, и казалось, что она вот-вот лопнет. Я больше не могла думать. Внутри остались лишь обида и ярость.
Почему я должна умереть, а Марша и Глория продолжат жить?! Это несправедливо! Наверное, я закричала или просто заплакала от переполнявшего меня гнева.
Внезапно я поняла, что давление в голове ослабло, и увидела, что Мэгги упала на пол. Поднявшись на ноги, я увидела, что глава клана лежит на спине, а ее тело сводят судороги: глаза ведьмы закатились, она выплевывала осколки зубов, а изо рта текла рвота. Державшие меня ведьмы теперь стояли на коленях с прижатыми к телу руками, их лица перекосило от боли. Обе девочки рыдали.
Оглянувшись, я увидела, что все смотрят на меня с ужасом. Что случилось? Но Грималкин снова улыбалась: шагнув вперед, она взяла меня за руку, а потом обратилась к Лиззи.
– Твоя девочка может идти, – сказала она. – Свою жизнь отдаст кто-то другой.
Лиззи кивнула и улыбнулась. Через пару мгновений мне развязали руки, огромная дверь башни Малкин отворилась, мост опустился. Я с удивлением вышла на свежий воздух вместе с Грималкин и Лиззи, не веря своему счастью: все закончилось, и я по-прежнему жива!
Когда мы шли по мосту, ведьма-убийца наклонилась и прошептала на ухо:
– Я бы тоже прихлопнула этого паука, Алиса. Так всегда и надо поступать. Мы, сильнейшие, давим все, что нам не нравится. Мы размажем по стенке всех, кто нам угрожает!
Всю дорогу домой Костлявая Лиззи отказывалась отвечать на мои вопросы, но под конец смягчилась.
– Они придут за мной? – спросила я. – Мне все равно придется умереть?
Лиззи покачала головой:
– Нет, девочка, теперь ты в безопасности. Мэгги оказалась недостаточно сильной, чтобы тебя убить. Она уже поплатилась за это. Когда ведьма придет в себя, вместо тебя умрет другая девочка – Глория, потому что она самая слабая.
– Почему Мэгги не смогла это сделать? – спросила я. – Почему она не смогла забрать мою силу?
– Кто знает, – ответила Лиззи, загадочно улыбнувшись. – Но ведьма, которая отбирает силу, должна быть сильнее своей жертвы, иначе ее ждет жестокая расплата.
– То есть я сильнее Мэгги? – удивленно спросила я.
– Пока нет, девочка, поэтому смотри не зазнавайся. Впереди еще много работы, но у тебя огромный потенциал, иначе бы Мэгги так сильно не пострадала.
Глава 27
Демон-паук
Я до сих пор хорошо помню свое Испытание, словно это было вчера, – как я раздавила паука остроносой туфлей; как засунула руку в отверстие в стеклянной крышке и как меня укусил Ракнид, демон-паук. Потом он сказал, что я самая сильная из трех девочек…
Предсказание Ракнида оказалось верным: я стала врагом дьявола и его слуг, а значит, и врагом демона-паука. Если он сейчас здесь, я в большой опасности.
Но я так просто не сдамся! Я сильная и буду сражаться.
– Посмотри наверх! – воскликнула Торн, показывая куда-то над головой. Я увидела скелта, который привел нас сюда: он запутался в чем-то похожем на веревку и пытался освободиться, извиваясь и дергая лапами.
Нет, это была не веревка. Существо висело на тонкой шелковой паутине, которую сплел демон, но пока его нигде не было видно. Кто-то начал тянуть скелта все выше и выше, в непроглядную темноту под крышей, куда не доходил свет от свечи, – туда, где прятался демон-паук, предвкушая сытный обед.
Существо жестоко поплатилось за то, что привело нас в тронный зал.
– Может, Ракнид сейчас слишком занят скелтом и не заметит нас… – предположила Торн.
Но голос девочки звучал неуверенно. Мы обе знали правду: Ракнид быстро почувствует наше присутствие, и мы станем следующим блюдом в его меню. Чтобы покинуть тронный зал, нам придется сразиться с демоном.
– Давай найдем кинжал и поскорее уберемся отсюда, – сказала я, направляясь к гигантскому трону.
Но чем ближе мы подходили, тем меньше мне нравилось то, что я видела. Подножие трона было приподнято над поросшей травой тропинкой, а значит, мы могли искать под ним кинжал даже не нагибаясь. Все выглядело слишком просто – может, это ловушка и, кроме демона-паука, здесь прячется кто-то еще? Не успела я об этом подумать, как вдруг увидела, что под троном что-то движется: в темноте появились глаза, в которых отражалось мерцание свечи.
Я шагнула к трону дьявола, держа перед собой свечу, а Торн стояла у меня за плечом. Внезапно глаз стало в несколько раз больше, и все они принадлежали разным крупным насекомым. Некоторые из них были невероятно огромными. Ближайшее ко мне существо походило на сороконожку с разделенным на сегменты длинным телом толщиной с мою руку.
Сколько жутких ползучих тварей… Потом я увидела то, что привело меня в еще больший ужас, – все существа имели человеческие лица.
Сороконожка заговорила, но ее голос больше напоминал шелест сухих опавших листьев, потревоженных ветром, и был наполнен глубокой печалью.
– Когда-то мы были обычными людьми, – сказала она, – и служили дьяволу на земле, но рассердили его. Он наказал нас и заставил вечно ползать под его троном в обличье насекомых. Наши собратья живут в подземелье базилики и в самых глубоких подвалах города. Мы ненавидим, когда на нас смотрят. Уходите отсюда и оставьте нас наедине с нашими страданиями!
Существо украдкой взглянуло на свечу, и я увидела, что его глаза заслезились. Торн стало безумно жаль несчастное насекомое, и она не нашлась что сказать.
– Мы уйдем как только сможем, – пообещала я. – Но
