– Слышал, ты тут с диверсантами в тяжелый вес пошел?
– Да нет! Болтают!
Он со значением покивал головой, но не поверил. Тяжеловес – это либо срок очень большой, либо дело очень крупное. Зачем мне такая слава? Кто такой слух распустил? Я тут точно ни при чем.
После изнуряющей работы Самуил Яковлевич велел отдохнуть, не появляться в конторе до среды и никому не обещать фотографий с охоты, а желающих посылать к нему лично. Только тут я понял замысел великого комбинатора. Какой из районных начальников не захочет получить свою фотку с секретарем обкома в неформальной обстановке? За рюмочкой да на охоте? Или с ныне инструктором ЦК КПСС, а после, может, и того круче? Вдруг генсеком станет? Вот бы сказать, да я в свое время с Лёнькой Брежневым на охоте пил! А?! Каково?! И ведь фоткали меня!
Чтобы получить снимки, надо всего-то договориться с одним хитрым евреем. Сам он не смог бы пробиться на охоту, а коли я зацепился, то буквально втолкнул в свиту.
Отдохнуть, однако, не удалось. В субботу зашел Пушкин. Раз я стал числиться авторитетным пацаном, он не мог не позвать меня на Тайвань, бить гадов. Такое случается каждый год. Какой-нибудь из сезонников в нажоре пристанет к нашей девчонке. Она обижается и жалуется. Пацаны собираются и идут его бить. Но, во-первых, непонятно кого, там одни незнакомцы. Во-вторых, сезонники объединяются и пытаются побить наших. Они взрослее и сильнее, зато нас больше, у них работяги зарабатывают и в разборки не лезут.
По неписаным законам железки на разборки не берут, но если прилетит колом, то мало тоже не покажется. Драка скоротечная. В любом случае набегают наши взрослые мужики и как минимум разнимают, но могут и вломить сезонникам. Такой, понимаешь, ритуал, закрепляем за собой границы, показываем друг другу крутость. Мне драться влом, однако отказываться по поселковому статусу уже неприлично.
Тяжело вздыхаю, прячу под куртку нунчаки, еще бы хоть месячишко помахать ими, тренируясь, и иду. По пути захватываю с работы четыре фляжки коньяка. Две сразу пускаю по кругу, по глоточку не помешает, а на большее не хватит. Опять же настроение у пацанов поднялось.
Нас ждут. Главный гад где-то выломал кол. Ну-ну. Теперь он – главная цель. Прошу:
– Пацаны, от меня держитесь подальше, задеть могу. Главного я сейчас сделаю.
Ребята удивлены, я не Геркулес и даже не Жаботинский[40]. Однако пацан сказал, они услышали.
Жду начала и, когда к нам побежали, начинаю махать нунчаками. Кол длиннее, но пока главарь размахивался, успел получить по руке, ноге и вскользь по ребрам. Дальше стало проще, и он упал. Изображаю из себя вертолет и иду к следующему противнику. Сезонники были не готовы к быстрому падению вожака, а наших такая демонстрация силы воодушевила.
Поле боя осталось за нами, еще до подхода взрослых мужиков. Мне пару раз прилетело, но чисто символически, ушу рулит.
Вторая пара фляжек пущена по кругу, глоточек для снятия стресса – нормальная тема.
Толпой идем в клуб. До танцев много времени, но ритуал отработан годами. Разговоры обычные для такой ситуации: «Ты видел, как я его… А он на меня, а я как… Не, мы ваще показали им… Дык!» Мой вклад был признан достойным, пил бы – точно наградной стакан налили бы. Коньяк тоже оценили. Ну и «палки» заинтересовали народ.
Стоим у клуба, общаемся. Постепенно стекаются те, кто «не смог» и кого не позвали. Раньше я был во второй категории. Дохлый, кому он нужен.
Один из подтянувшихся, недавно приехавший, спрашивает про меня:
– Он кто?
Ну да, я ж на танцы не хожу, откуда ему знать.
– Писарь.
– Гы-гы! – веселится новичок. – Может, у него и писька есть?
Шутка не удалась, ему очень вежливо объясняют:
– У него в кармане писка. Если он сейчас ее достанет и начнет расписываться, то тебе мало не покажется.
– А че ваще ты такой борзый? – вступает в разговор еще один, немного поддатый, боец. – Писарь с нами махался, а ты тут пришел такой красивый и бычишь на братана?
– Ага! – согласился другой пацан. – Писарь свой в доску, на кресте авторитета греет, людям ништяки по-братски подгоняет. Коньячку прям сейчас нам накапал. А ты тут кто?! Даже пузырика красного со знакомством не поставил, а танцевать лезешь!
Общее мнение было выражено правильно. Пацаны несколько задумчиво стали разглядывать шутника. Рановато еще, они не в том градусе, а то бы слегка набили морду.
Парень оказался умным и по-быстрому слинял.
Стали подходить девчата, и разговоры вспыхнули с новой силой. Попросили показать «палки» – продемонстрировал комплекс, впечатлило. Попросили попробовать – дал. Сильно прилетело пробовальщику, но хоть по руке. Впечатлились еще сильнее.
Коля Ким с невестой пришел, пользуются случаем, пока не женаты. На девочке подаренный комплект полностью, кроме обручального кольца. Гордо держит парня под руку, мол, вот мой личный, персональный мужчина. Эх! Лучших людей злодейки уводят.
Коля здоровается и спрашивает про прошедшую охоту. Жму плечами, я только фоткал.
Тут девочка вступает:
– А нас сфоткаешь?
Ну, свадьба – дело святое.
– Вообще можно, если Самуил Яковлевич разрешит. Вроде Дом быта снимает на дому. Альбом нужен? Или снимок?
– Альбом – это как?
– Ну… Жених с невестой. Сначала вдвоем. Он в костюме, она в белом платье с фатой и букетом. Потом он и она расписываются в книге. Свидетельство им вручают. Они с родителями. Они со свидетелями. Они с друзьями. Потом снять приглашенных за столом нужно. Как гости сидят, как молодые, свидетели, родители. Первый поцелуй, первый танец. Поздравление родителей. Наказ свидетелей. Ну, друзьям, конечно, тоже надо засветиться. Вручение подарков молодым. Она бросает букет, подружки ловят. Примета такая: которая букет поймает, за год замуж выйдет.
Чувствую, что-то я не то говорю. Не поверите, про скорое начало танцев забыли! У девочек глазки горят «хочу фотографироваться в белом платье и прямо щаззз».
– У вас цветов же нет?!
– Во-первых, по поселку есть. Во-вторых, если ветки красиво лентами перевязать,
