Учитывая, что Морфей выбрался из кокона несколько десятков лет назад, я с удивлением вижу, что полупрозрачный полог шевелится, словно скрывает живое, дышащее существо. Внутри прячется нечто размером с ротвейлера. Оно похрапывает.
Я нервно хлопаю крыльями, но Морфей удерживает меня на месте. Нахмурившись, я поворачиваюсь к нему.
– Ты сказал, что сегодня больше не будет фокусов, – сердито напоминаю я.
– Это не фокус, а подарок. Хотя нечто необычное в нем есть. В том смысле, что в неправильных руках он может быть опасен.
Волосы у меня на шее встают дыбом.
– Опасен?
– Неукротим. Это точнее.
Я потихоньку двигаюсь к краю гриба, ища пути к бегству.
Морфей вновь хватает меня за руку и останавливает:
– Эй, не трусь. Ты же Червонная Королева. Тебе нельзя бояться обитателей нашего мира. Более того, это конкретное существо будет верно и предано только тебе. Мы усмирим его теперь же. Отныне держать ухо востро придется именно Стране Чудес. Итак…
– Итак?
– Открыть мой подарок непросто. По крайней мере, доставь мне удовольствие понаблюдать за этим.
Морфей достает из кармана пиджака блестящий серебристый клинок, маленький, как нож для рыбы, и протягивает мне на раскрытой ладони.
Стрижающий меч. Самое мощное оружие в Стране Чудес.
Я медлю.
– Теперь он мой?
Морфей смеется:
– Нет, конечно. Стрижающий меч будет всегда принадлежать мне. Я немало для этого потрудился.
Я мрачно смотрю на него.
Смущенно ухмыляясь, Морфей откашливается и продолжает:
– Ну, не без твоей помощи, разумеется. Вот почему я охотно готов делиться им по особым случаям.
– Очень великодушно с твоей стороны, – отвечаю я с притворным гневом и беру меч.
Как в прошлый раз, рукоятка кажется теплой даже сквозь перчатку. Когда я касаюсь ее, на серебристом металле остаются светящиеся синие отпечатки. Я собираюсь рассечь толстую белую паутину, но Морфей останавливает меня, коснувшись моего локтя кончиком пальца:
– Будь готова отступить, как только он освободится, детка.
Я прищуриваюсь.
– Ты серьезно?
– Всё будет нормально. Просыпаются они довольно медленно.
«Они». В животе у меня стягивается узел. Дрожащими руками я разрезаю липкую паутину. С лезвия соскакивает искорка, и кокон раскрывается. Оттуда выплывает вонь, в десять раз хуже запаха гнилой капусты. Зажав нос, я отхожу и вкладываю стрижающий меч в выжидающе протянутую руку Морфея.
Обе половинки кокона распадаются, и я вижу спящее существо, похожее на собаку, но с серой носорожьей шкурой. Треугольная кошачья голова покоится между передними лапами, покрытыми чешуей. Этот зверь мне знаком, хотя раньше я никогда не думала, что он бывает меньше товарного вагона. Видимо, это детеныш. Очень большой детеныш. Я сглатываю.
– Королева Алисса, – негромко произносит Морфей, – познакомься со своим королевским питомцем. Брандашмыгом.
Я неотрывно смотрю на него.
– Некогда я говорил тебе, – продолжает Морфей, – что Гренадина знала слово, которому тот, первый брандашмыг был обучен повиноваться. Это слово передавалось в Червонном королевстве от правительницы к правительнице. Но Гренадина не могла его запомнить и потеряла ленточку, которая содержала секрет. В любом случае, сейчас это неважно, потому что королевский брандашмыг пал от моей руки. Поэтому сегодня ты можешь начать сначала.
Я не успеваю ответить, потому что молочно-белые глаза существа вдруг открываются. Брандашмыг рычит, обнажая клыки. Он похож на помесь саблезубого тигра с ящерицей. Немедленно появляются три языка. Змеиная пасть на конце каждого из них открывает беззубый рот и шипит.
Я отскакиваю к краю гриба, но слишком поздно. Один из языков хватает меня за щиколотку, и я повисаю вниз головой, болтаясь в десяти футах над землей. Юбка задирается, кровь приливает к голове. Слюна брандашмыга течет мне на бедро.
– Морфей! – кричу я в бешенстве, потому что он спокойно стоит на траве, вне досягаемости брандашмыга.
Хватка на щиколотке усиливается: я чувствую, как зверь, рыча, подтаскивает меня к себе. Я извиваюсь и кричу:
– Морфей, помоги!
– Сама выпутывайся. Это обязательно должна сделать ты. Режь!
И с помощью своей синей магии он отправляет мне стрижающий меч.
Я хватаю оружие за рукоятку, но медлю. Как только я освобожусь, то упаду головой об землю. Слишком мало места, чтобы я успела распустить крылья и смягчить падение.
– Ну же, давай! – нетерпеливо кричит Морфей. – Ты прекрасно знаешь, что я тебя поймаю! А иначе зачем я здесь стою?
– Чтобы заглянуть мне под платье, – буркаю я.
– Признаю, зрелище впечатляющее. Но это просто совпадение.
– Ну да, конечно.
Его самодовольный смешок эхом отдается во мне.
Зарычав, я одним ударом рассекаю язык. Брандашмыг взвизгивает, и я даже жалею, что поранила его.
Внутри всё сжимается от страха, когда я падаю, но Морфей, как и обещал, подставляет руки.
– Молодец, – говорит он, как бывало много раз, и прижимает меня к себе.
Я крепче обхватываю его руками за шею, уткнувшись головой ему в грудь и не желая отпускать. Морфей вновь прижимает меня к своей теплой груди, словно разделяя мои колебания. А затем ставит наземь. Без дальнейших объяснений он взлетает на шляпку гриба, где ревет брандашмыг. Вскоре зверь затихает.
Я смотрю на отсеченный язык брандашмыга. Он извивается на земле, как живой, шипит, словно что-то шепчет, и подползает ближе. Я отступаю на несколько шагов.
Морфей возвращается, берет стрижающий меч, который я уронила, стирает с него кровь и искры магии и прячет в карман пиджака.
– Что ты сделал с брандашмыгом? – спрашиваю я.
– Усыпил, чтобы доставить к тебе в замок. Когда он проснется, то будет злиться, поэтому нужно поместить его в надежное место. Он поправится.
– Поправится? Как? У брандашмыга непробиваемая шкура, а не язык.
– Ты права. Но языки отрастают заново, если отрубить их стрижающим мечом. Они сами восстанавливаются. А отсеченный язык… – Морфей смотрит на кровавый обрубок, который добрался до моей туфли, – становится продолжением его души.
Слюнявый, скользкий обрубок касается моего большого пальца и причмокивает, словно пытается присосаться. Шепот, который он издает, делается громче, но разобрать его по-прежнему невозможно. Я вздрагиваю и собираюсь откинуть язык подальше.
– Нет, – говорит Морфей. – Подними его.
Я снова передергиваюсь.
– С каких пор ты сделалась брезглива, о прекрасная убийца насекомых, цветов и обитателей Гдетотам? – насмешливо спрашивает Морфей.
– С тех пор как увидела, какой вред способны причинить эти языки. Когда они утащили тебя, и я думала, что ты погиб.
Ужасно было наблюдать, как Морфея глотали живьем; при этом воспоминании я ощущаю жжение в груди.
Морфей ласково улыбается. Он явно рад тому, что я до сих пор под впечатлением подвига, который он совершил год назад.
– Ты хочешь, чтобы я верил в тебя. Тогда окажи мне аналогичную любезность. Язык содержит
