– Что замолчали? – спросил Белый. – Кто мне объяснит, что тут происходит? Вас десятки. Здоровы, упитаны, богато одеты. Значит, дела ваши в порядке. Тогда почему я ничего не понимаю? А? Вы же – Совет княжества. Вы же должны мне помогать? Чем? Молчанием?
– Дозволь, князь! – поднялся Водин, глава Дома Окуней.
– Да, конечно, только погоди секунду… – Белый выставил палец, слушая шепот одного из своих подручных.
Двери Зала Совета открылись, впуская целую толпу людей. Купцы, главы гильдий, глава Банка, смотритель причалов, рулевой Дома.
– Я посчитал неправым, что на этом Совете не присутствуют те, кому принадлежит этот город, – пояснил Белый, обратился к вошедшим: – Проходите! Прошу извинить нас, но придется постоять. Мы постараемся быстро. Продолжайте, уважаемый!
Водин, косо смотря на безродный сброд, пригнанный по велению сумасбродного княжича, кашлянул в кулак, заговорил, степенно и неспешно, как пристало говорить знатному и весьма важному мужу, облеченному тяглом власти:
– Слухи ходили разные. И о тысячах. И о тысячах тысяч. И о людоедах. Но не основываться же на слухах? А письмо твое, княжич, мы получили, но прости меня, как мы могли поверить? Погибший княжич пишет откровенный бред и требует невозможного! В тот момент, когда тут все пошло прахом!
– Ах, вот оно что! – Белый откинулся на спинку и закрыл глаза.
Ему стало невыносимо тоскливо продолжать это представление.
«А, собственно, почему надо играть это представление?» – подумал Белый и, не открывая глаза, положения тела не меняя, стал говорить, нудно, размеренно, как бы размышляя вслух:
– Слухи. А соглядатаев у вас нет. Егерей – тоже. Купцы тут не ходят. И некому собрать эти сведения и обдумать. Как же вам скучно живется, господа! То, что за год Змеи съели не только свои земли, но и всех соседей, ничего страшного. Бывает! Сколько должно быть воинов, магов, чтобы брать штурмом города? Одновременно – в разных местах страны. Быстро брать. А? Не думали об этом. Но вы же – не глупые люди. Умеете думать. Значит, думали о другом. Ну, бывает! Дома ведут вечную тяжбу друг с другом, кто с каких земель и городов будет кормиться, кто каких купцов грабить, хм, сборы накладывать. Это нормально. То, что гибнут одно за другим поселения, уже не других Домов, а прямо Дома Лебедя, – плевать. Тут же – беда! Купцы не приходят. Золота не стало! А то, что север просто съеден людоедами, бывает. Человек человека ест. Эка невидаль! Вы сами это делаете мастерски. Съедаете друг друга, деля управление над рынками и пристанями. Люди Лебедя за хребтом умирают, сражаясь с врагом, вопят вам, просят помощи. Да кто они такие? Захребетники поганые!
Белый открыл глаза, встал. В Зале – тишина. Казалось, никто не дышит.
– Я не буду судить вас. То, что вы делали, как жили, как вели хозяйство – нормально. Было. Только Мир изменился. А вы – нет. Может, это и ваша вина. А может и нет. Я не знаю. Но больше подобного терпеть не буду. Вы не соответствуете вызовам времени. Вы устарели. И оставить вас у руля корабля – преступление. Посему прощаюсь с вами. Со всеми. Навсегда. Дом Лебедя благодарит вас за службу и освобождает вас от вашего служения. Можете быть свободны! Советовать мне будут те, кто способен.
Многие советники встали, стали разворачиваться, чтобы выйти. Но вся толпа незнатных живой стеной стояла на месте, молча и терпеливо, тиская шапки, колпаки и шляпы в руках.
Белый, улыбаясь, ждал. Потому некоторые задержались у дверей. Остались послушать, что будет дальше, кучкуясь.
– Итак, с этим разобрались. Мне нужен совет по нескольким бедам, свалившимся на наши головы. Выслушаю любое мнение. Невзирая на происхождение. И судить буду – по сути высказанного. Беда первая – беженцы. Беда вторая – на нас идет невиданная рать людоедов. Пока это – основное. Что делать? Смелее, люди! Все мы ходим под взором Триединого, все мы – из мяса. Всех будут варить в одном котле.
– Надо собирать войска! – крикнул кто-то.
– Я тоже так считаю, – неспешно кивнул Белый. – Но казна Лебедя пуста, стараниями этих вот управленцев. Чем мне платить воинам и наемниками?
– Да на кол их, лиходеев! Кровопийц! Грабителей!
– Я тоже так считаю, – вновь кивнул Белый, пристально смотря на вжимающихся в стену вельмож, – но вернет ли это нам возможность набора рати? А кто будет казначеем? Ведь дурак и неумеха много хуже вора, но умного и грамотного. Так?
Одобрительный гул. Корень усмехнулся. Белый играл этими людьми, как Лицедей играет со зрителем. Но толчок в бок от Беспутного стер улыбку с лица Корня.
– Вон тот! – прошипел разумник. – Надо его проследить, взять. И всех его приспешников. Желательно – живыми. Не удастся – тогда хотя бы целую голову, свежую, теплую, пока совсем мозг не умер. И вон тот – явный – тоже. Остальные качаются. Хитрые. Нет у меня уверенности.
– Разберемся! – ответил Корень. – Народ – за нас.
– Народ – псина безродная, – возразил Беспутный, – служит тому, кто взнуздал и кормит. Но укусить может даже подающую корм руку.
– И не поспоришь, – вздохнул Корень, – завтра Серый их в ярмо будет загонять, за вилы возьмутся.
– А я о чем? – кивнул Беспутный и указал подбородком. – Смотри, а казначей – никто. Интересно, кто его кукловод?
– Команды кораблей пойдут к тебе, князь! – громко возвестил рулевой, традиционно управляющий пристанями и координирующий работу капитанов и штурманов (рулевых). – Без оплаты, пойдут от общин мореходов. Все одно от лихих набегов этих морских разбойников не стало ни торговли, ни найма, ни рыбалки!
– Ах, вот оно что! Так еще и лихой разбой на море! И я об этом узнаю не у капитана моего флота, не от своего рулевого, а от рулевого пристаней. А что делает мой флот? Те корабли, что всю жизнь строил Дом Лебедя? Где сам капитан?
– Пошли воевать разбой да сгинули, – ответил рулевой, выходя вперед.
– Так мы еще и без флота! Отлично! Отлично! Братья! – Белый повернулся к своим спутникам. – Явно сговор. Удар с двух сторон. Мы меж молотом и наковальней! С севера – сотни полков людоедов, с моря – разбойники!
– Сколько? – спросил Слет.
– Вот вы мне и ответьте. Раз больше некому! Но, судя по тому, что флот мой сгинул без вестей – все. Все, сколько есть в этом море. Да и в логике Пауков это. Рулевой! Ты, верно, знаешь, как поднялся твой отец при моем отце. Если поручу тебе взять на себя тягло работы с капитанами, сдюжишь?
– Раз больше некому! – усмехнулся рулевой, повторив слова Лебедя, вышел к столу. – А не сдюжу, другого поставишь! Мне память отца чернить не престало!
– Занимайся! Раз море для нас закрыто – на земле будете служить.
– У капитанов требование… хм… просьба. Оставить команды такими, как
