– А он сам-то как?
Мариэла вскинула руку, прерывая возможные вопросы.
– Сам пока держится. – Эти слова не соответствовали истине. Держала раненого как раз Мариэла. – Правда, помощи от вас прошу, братцы.
При этих словах вся палата обратилась в одни уши.
– Нужен кто-то, кто читал бы рядом с адмиралом вслух Евангелие. Я сама не смогу, и без того устаю, да и спать мне надо. Опять же, мне трудно подобрать нужную страницу.
– Богоугодное дело.
– Я могу читать! Я грамотный!
– Нишкни, Ероха! Тут другой надобен. Сказано ж: чтоб место из Писания мог выбрать.
– Так дьячка нанять.
– Я заплачу, если надобно, – предложила Мариэла, но её перебили:
– Неужто на дьяка денежку не соберём!
– По пятаку если скинемся, и то даже много будет.
– А много ли честь надо, Марь Захарна? По скольку за раз?
Мариэла отвечала со всей обстоятельностью:
– За раз по часу. Всего же часа три в день, а лучше – четыре. Не очень громко, но медленно и отчётливо. Павел Степанович должен слышать и понимать. И так пару дней, а там посмотрим.
Будучи магом разума, госпожа магистр могла отследить мозговую активность от звуковых сигналов и сделать диагностические выводы. Дело было совсем не хитрое.
Вдруг совершенно неожиданно раздался голос Тифора, который ухитрился как-то незаметно просочиться в палату: – Берусь сходить в церковь и нанять чтеца. А ещё мог бы подновлять… кхм… ваше лечение, братцы.
Мариэла на это предложение улыбнулась бескровными губами.
Глава 24
Баркас ходко шёл по тёмному морю. Боцман Кроев, как всегда, был на руле и правил в сторону мыса Херсонес. На носу находились трое офицеров и тихо переговаривались на разные темы.
– Мне Тата письмо прислала. В Киеве продают алмаз. Она не поленилась размер узнать: восемь линий в длину, в ширину поменьше. Гранёный.
– Сколько просят?
– Пятнадцать тысяч. Это ещё не самый дорогой: огранка у камня могла быть и лучше. Но поторговаться можно.
– Я скажу кому надо. Но почти ручаюсь: он таких денег не имеет… У меня тоже новость.
– ?
– Скоро у здешнего берега появятся гости незваные. Трое. Лейтенант Мешков не нуждался в подсказках. Он замолчал на минуту, потом высказался:
– Я прикинул: им идти до нас семь суток, это в идеальных условиях.
– Остановка почти наверняка будет. Сам знаешь где.
– Тогда десять дней.
Молчание.
– А ведь мы почти прибыли. Кроев, грузи, как обычно, только дождись нас.
– Слуш-ваш-бродь!
Сказано было с уставным рвением, хотя и шёпотом. Моряки и казак спустились в драконью пещеру. Хозяин их уже ждал и учтиво приветствовал:
– Доброй вам ночи, господа.
– И вам, – отвечал асинхронный хор.
Семаков же добавил:
– Так получилось, Таррот Гарринович, что нас с Михаил Григорьичем не поставили в известность о теме разговора. Не будете ли вы так добры…
Дракон кратко сообщил о своих намерениях.
Мешков первым полностью оценил ситуацию.
– Вы не будете против, если мы посовещаемся?
– Разумеется, господа. Вы можете пойти в ту комнату, что направо. Она самая большая.
Совещание длилось около получаса. Крылатый терпеливо ждал, прикрыв глаза. Наконец земляне вернулись.
– Таррот Гарринович, – официальным тоном начал капитан второго ранга, – мы не можем и не желаем отговаривать вас от осуществления ваших планов. Однако хотелось бы узнать точнее наши пожелания. Если люди неприятеля вдруг заметят вас в небе, последствия могут быть непредсказуемыми. Но и нашим воинам крайне нежелательно вас увидеть. Не сочтите за оскорбление, но ваш вид слишком напоминает известные на земле изображения… скажем так, слуг врага рода человеческого.
– Я собирался атаковать в условиях, когда человеческие глаза не способны меня увидеть, – бесстрастно ответил дракон.
– Вы хотите сказать – ночью?
– Например.
– А если будет луна?
– Тогда атаки не будет. Учтите, я могу запустить «Ледяное копьё» даже из облака. Мне не обязательно видеть цель, чтобы уверенно в неё попасть. Если будет густая облачность, я могу задействовать «Копьё» даже днём. Единственное, чего не хотелось бы, – это атаковать в ясную погоду с большой высоты. Там воздух сухой, формирование «Копья» потребует много энергии.
В этот момент казак кивнул с самым уверенным видом. Моряки бросили на товарища косые взгляды, а Семаков продолжил:
– Также убедительно прошу вас продолжать разведку над Чёрным морем. Она может быть особенно важна, поскольку мы ожидаем прибытия броненосцев… хочу сказать, кораблей, борта и палуба которых укрыты толстыми железными листами. Нам очень желательно перехватить их в открытом море.
Интонация драконьего голоса оставалась такой же нейтральной. Лейтенант мельком подумал, что, возможно, особенности глотки ящера не позволяют ему произвольно варьировать тембр.
– Я это и так собирался делать.
– Благодарю заранее. Но есть ещё кое-что, Таррот Гарринович. Вы сказали, что собираетесь сделать ледяной шар диаметром в полтора ваших ярда. По нашим подсчётам, это чуть больше полутора французских тонн или ста наших пудов. Нельзя ли придать вашему льду другую форму при том же весе?
– Да, это возможно.
В этот момент казаку показалось, что хозяин пещеры чуть удивлён.
– Но почему вы считаете изменение формы нужным?
На этот раз отвечал старший артиллерист «Морского дракона»:
– Видите ли, законы баллистики… Ну, это наука о метании пуль и ядер… Так вот, они говорят, что такая форма… – Мешков достал записную книжку, открыл и показал рисунок, – даёт уменьшение сопротивления воздуха, а также… э-э-э… увеличивает способность вашего изделия пробивать доски палубы.
На рисунке, который князь сделал в комнате для совещания, было изображено нечто, напомнившее дракону тунца или золотую макрель – с этими рыбами он был знаком.
– Да, такая форма возможна. – На этот раз все люди услышали в голосе дракона полную уверенность.
Семаков подвёл итог:
– Таррот Гарринович, завтра нам результаты разведки ещё не нужны, предстоят учения. Иначе говоря, эта ночь в полном вашем распоряжении. Надеюсь, вы не откажете в любезности сообщить нам о результатах… кхм… воздушной атаки. Нет, атаки с воздуха, так точнее.
– Мой отчёт будет полным. Не сомневайтесь в этом, господа.
Из забытья адмирала Нахимова вывел неясный шум. В голове у раненого мутилось, и он не сразу разобрал, что это было, а когда разобрал, то вяло удивился: кто-то вслух читал Евангелие от Иоанна. Открыть глаза почему-то не получалось.
Находившейся рядом Мариэле хватило доли секунды, чтобы уловить изменение потоков в головном мозге. На одно мгновение она почувствовала вспышку гордости: её замысел удался! И это при том, что половина работы была сделана без всякого предварительного обучения. Но тут же магистр магии жизни и разума одёрнула себя: процесс лечения не был завершён даже на одну пятую. Правда, конструкты стали заметно устойчивей. Пожалуй, они бы продержались полных два часа. Но в данный момент определённо стоило не восхвалять себя, умную, а проявить свою квалификацию делом.
– Добрый день, Павел Степанович, – сказала она, одновременно делая знак чтецу, чтобы тот прервался, и подавая небольшой медный чайничек. – Вот, глотните воды.
Освежив горло, адмирал почувствовал, что может говорить почти уверенно. Женский голос показался знакомым.
– Доброе утро, Мариэла Захаровна, – отвечал Нахимов, пытаясь проморгаться. Получилось неважно: на знакомый
