– Вы от них! – кричал он прямо в лицо Олле. – Я так и знал!..
– Прошу, успокойтесь! – Голос Луизы терялся в его воплях.
– Смотрю, ты вовсе не приучен слушать, что тебе говорят, Маркиз. – Олле отнял его руки от себя и с силой оттолкнул к стене. Фабиан не удержался на ногах и упал на спину. – Я упомянул об общих врагах, а ты думал лишь о своих проблемах.
Фабиан вновь поднялся и озлобленно глянул на него исподлобья. Откинул длинные волосы со лба элегантным, годами отработанным жестом, в котором была видна тень прежнего франта и соблазнителя.
– Я слушаю, – Фабиан высокомерно кивнул, словно это было уместно в его положении.
Обойдя лужу, ползущую к двери по кривому полу, Олле приблизился к нему и как ни в чем не бывало присел рядом. Луиза тем временем опустилась на колени, собирая черепки глиняной миски в ладонь.
– Ты проигрался в пух и прах, верно? – начал Олле. – А богатые вроде тебя ходят в «Эрмелин», это самый крупный игорный дом в городе. Судя по всему, остался еще что-то им должен, поэтому скрываешься.
– Я отдал все!
– Тогда чего боишься?
– Они требуют документы на поместье родителей, что у берегов Сены. А я не могу им распоряжаться, я только наследник, – убито отвечал Фабиан.
– Но ты поставил его на кон.
– Да, поставил! Я думал, есть шанс отыграться, но их рулетка…
– Знаю. Это касается всех казино. У тебя не было шанса.
– Когда-то мы с Якобом и Бориславом были товарищами, мы вместе основали Комитет… Но все пропало, дружба тоже. – Он сжал ободранные кулаки. – Дружба, положение, деньги – все…
– Ты не единственный, кто пострадал от их рук, – почти весело отозвался Олле, но тут же стал пугающе серьезным. – Хочешь отомстить?
– Я хочу вернуть то, что мне принадлежит. Месть ниже моего достоинства.
– Остынь, твое достоинство осталось на столе с бутылкой рейнского и всеми векселями!
– Довольно! – Луиза возмутилась тому хладнокровию, с каким Олле бросал очевидные факты в лицо раздавленному Фабиану.
– Нет… он прав… прав. Стыдиться больше нечего. Что ты можешь мне предложить?
– Для начала тебе нужно кое с кем познакомиться, поделиться, поплакаться. Еще немного узнать и немного озлобиться… Тогда ты будешь нам полезен. И ты тоже, Луковка.
– Но я никак с этим не связана. – Ее вымотал и этот разговор, и перепады настроений его участников.
– Ты умеешь красиво и учтиво выражаться и держаться прямо. И эти умения гораздо ценнее, чем ты можешь себе представить.
***Старое здание биржи труда, где раньше располагался штаб Комитета, ныне пустовало. Но именно туда Олле привел их с Фабианом и Чайкой. По его словам, еще не все были на месте, и Луиза под действием любопытства и ностальгии прошла в тот самый зал, где некогда впервые появилась в компании Густава. Сколько ложных надежд она тогда питала…
– Лиза! – Две ручищи обхватили ее за пояс и подняли в воздух, отчего она издала пронзительный визг, вовсе не подобающий воспитанной девушке.
Ее тут же поставили на землю. Обернувшись, она увидела потертый форменный комбинезон работника порта. Выше оказались удивительно широкие плечи и знакомое доброе лицо мужа Маришки.
– Павел! – Теперь она сама обняла его. – Что ты здесь делаешь?
– Здесь у меня другое имя – Вербер. – Заметив недоумение Луизы, он, ухмыльнувшись, добавил: – Мне его дал Олле. На его родине детей пугают сказками об оборотнях-медведях, а называются они верберами.
– Псевдоним… я тоже теперь не Лиза, а Луковка. Запомнишь?
– Да.
– Как Маришка? Я так соскучилась!
– Это долгая история. – Павел грустно почесал голову под красной шапкой. – Я здесь затем…
– Да у тебя в знакомых целый город. – В дверях зала стоял Олле, а за его спиной – все остальные, включая Линкса, Рехта и Пэра. – Лишь я один узнал тебя недавно. Как объяснить такую несправедливость?
Ответа не потребовалось. Компания пошла вглубь зала. Они разобрали те немногие стулья, что остались, и составили их в круг. Зажгли несколько бензиновых ламп. Фабиан наконец сбрил неряшливую бороду и стал почти прежним, если не учитывать печать тревог на лице. Чайка бросала на него заинтересованные взгляды из-под челки. Пэр разрывался между детской ревностью и гордостью за то, что его признали достойным участия в больших делах. Братья, которые на деле оказались кузенами, сыновьями двух близнецов, как всегда что-то не поделили и тихо переругивались.
– Спрошу сразу, – ворчливо начала Чайка. – Зачем было тащиться в эту развалину из нашей?
– Отвечу сразу, – невозмутимо передразнил ее Олле. – В случае неудачи я хочу сохранить последнее пристанище. По этой же причине расходимся врозь. И то лишь когда стемнеет.
Все закивали, осознавая риск. Только Луиза все еще не понимала цели их собрания и крутила головой в ожидании объяснений.
– С тебя, славный великан, хочу начать собранье наше. Расскажи им, Вербер, поведай то же, что и мне, – потребовал Миннезингер. – Еще не все картину видят целиком.
Павел вздохнул так тяжко и душераздирающе, что, если бы вокруг были свечи, они бы погасли разом. Все подались вперед, готовые слушать.
Его история ужаснула и потрясла Луизу. Павел – ныне Вербер – рассказал, как отказался участвовать в погрузке контрабандного оружия и боеприпасов, которые Борислав отправлял южанам, в Иберию. Если бы не болтливость бригадира, он бы и не узнал о том, что груз незаконный. Испугавшись за семью, он взбунтовался, но сделал только хуже. Ему пригрозили, что на него донесут и обвинят в краже государственного имущества, как уже поступили с несколькими рабочими оружейного завода. А после, подпоив добряка Павла, один из шулеров Якоба ободрал его в карты и загнал в большие долги. Ему пришлось отправить Маришку к родителям в деревню, а самому спрятаться.
С парой-тройкой ящиков военного груза, которые он вынес ночью с корабля.
Едва он закончил свой рассказ, Пэр восторженно присвистнул, а Братья зааплодировали. Олле остановил их жестом.
– Теперь говорит Маркиз.
Фабиан еще раз изложил свою историю, но уже более кратко и сухо. В этот раз все молчали.
– И наконец Луковка.
– О чем я должна рассказать? – удивилась Луиза.
– Расскажи о том, что видела на площади два дня назад.
– Боюсь, я мало знаю, но… Король Антуан… он отравляет людей в ратуше. Дает им что-то, от чего они… им плохо. Но они этого не понимают, наоборот, им все нравится. – Луиза запуталась в словах, но на нее смотрели, и нужно было закончить. – И он привлекает все новых людей. Это все, что мне известно. Ах, нет! На его стороне полиция, она его охраняет. И еще он душевно болен… Боюсь, он видит свою роль иначе.
– Все верно, – поддержал ее Олле. – Самое главное ты перечислила.
Чайка при этом не подала и виду, что знает, кем король-отравитель приходится Луизе, – ее лицо было непроницаемо.
– Не понимаю, – заговорил Фабиан, – зачем Жоакину покрывать этого психа? Да еще и давать ему охрану. Это нелепо,
