Мир затаил дыхание. Мир отступил на шаг и любовался крохотным человеческим счастьем. Быстротечным. Внезапным. Бесконечным.
Настоящим.
– Не робей! – крикнул Стрелок и перевернулся на спину.
Белянка шагнула в воду – волна лизнула босые ступни, тонкий песок с нежностью окутал кончики пальцев. Мурашки разбежались по коже от внезапного порыва ветра, от затылка холодок прошелся по шее, нырнул за пазуху, кольнул ребра.
Повинуясь горячей волне в груди, Белянка решительно стащила через голову сарафан, нижнюю рубаху и с шумом вбежала в воду. Брызги взлетели широкими крыльями. Плеснула о берег волна. Прохладные струи обвили колени, скользнули по животу. Ступни оттолкнулись от дна, руки разрезали искристую гладь. Поток подхватил легкое тело, повлек на глубину.
Стрелок плыл навстречу – не разглядеть лица, только краешки лохматых прядей светятся луной. Но его невозможно было не угадать – по силуэту, по стремительным движениям, по неуловимым штрихам – это был он, ее Стрелок.
Белянка последний раз с силой толкнулась ногами, и кончики пальцев дотронулись до его ладоней, теплых даже в воде. Он с готовностью сжал ее руку и притянул к себе. Соприкосновение тел обожгло огнем, и Белянка резко отпрянула, откинулась на спину и вдруг расхохоталась. Он плыл рядом и не выпускал ее ладонь.
Течение уносило их все дальше и дальше по россыпи отраженных звезд – будто по опрокинутому куполу неба. Звонкий смех летел над водой, увеличиваясь эхом стократ.
И больше в мире не было ничего.
Никого и ничего.
Первым опомнился Стрелок:
– Давай к берегу! – и подтолкнул ее в спину.
Белянка послушно принялась грести наперерез течению, но это оказалось далеко не так просто – расплачиваться за безрассудство пришлось упорной борьбой. Каждое движение отдавалось приятной болью. Но для измученной души это были разрядка, освобождение, полет – стоило только поймать ритм, как дыхание уже не сбивалось, руки-ноги работали слаженно, спокойно, а луна тихонечко, но упорно плыла над черными зубцами сосен.
Близился заветный берег.
Невыносимо медленно, но все-таки близился.
Когда ноги нащупали дно, сил оставалось только на то, чтобы выползти на траву и закутаться в сброшенную в спешке шаль. Нацепив штаны прямо на мокрое тело, Стрелок растянулся рядом. Чтобы отдышаться, Белянка перекатилась на спину и долго смотрела на расплывающиеся звезды.
– Как хорошо! – проговорила наконец она. – Удивительно, но я счастлива. Здесь и сейчас. Как никогда.
– Счастлива… – задумчиво повторил он, не шевелясь.
Она не видела его лица, но слышала в голосе улыбку.
Внезапно он навис над ней темным силуэтом, загородив полнеба, и прошептал:
– Я бы многое отдал, чтобы так было всегда.
– Просто будь рядом, – она коснулась кончиками пальцев его виска и заправила влажную прядь за ухо.
Глаза так близко. В тон ночного неба. Блестят радостью и луной. Волосы тонкие, они вновь щекочут шею. Как во время танца. Почему она тогда не поцеловала его?
«Прошлое не имеет значения, у нас есть только здесь и сейчас».
Он услышал ее мысль? Она услышала беззвучный ответ? Так не бывает, невозможно – так говорят лишь с ведуньями, деревьями и… любимыми.
Стрелок наклонился еще ниже и осторожно коснулся ее губ. Она затаила дыхание, кожей ощущая, как по телу разливается яркой вспышкой тепло. Стрелок крепко обнял ее и зарылся лицом в мокрые локоны.
– Беля, Белочка, Беляночка…
– Меня так мама называла, только я ее плохо помню, – невпопад прошептала она, а ресницы склеились от внезапных слез.
Он смахнул соленые капельки и поцеловал ее в левый, а потом в правый глаз.
– Я люблю тебя! – будто против воли выпалила Белянка. – Я никогда этого не говорила, не понимала. А теперь обязательно должна сказать!
Он замер, внимательно и очень серьезно разглядывая ее. Склонил голову набок, улыбка тронула уголки губ, и он до странного просто ответил:
– А я люблю тебя.
Сердце стукнулось о ребра и будто оцарапалось, покрылось ознобом, застучало неровно и перепуганно, торопясь обогнать время. Как же хочется удержать этот вечер и это счастье, но не судьба – в горле колотится сердце, и невозможно поверить, что они будут счастливы. Мгновение безвозвратно утекает, проскальзывает сквозь сомкнутые пальцы, оставляя за собой пустоту.
– Что с тобой?
Она пожала плечами и попыталась улыбнуться. Горло сдавило болью.
– Мы всегда будем вместе, – не унимался он.
Белянка спиной чувствовала зыбкую почву – как в ночь встречи Нового лета. Мир изменялся, преломлялся каждый миг. Ничего нельзя было загадывать. Ничего не будет как прежде.
Но Стрелок ждал ответа, и Белянка поклялась:
– Мое сердце навсегда останется с тобой!
Скрипнула над головой тяжелая ветвь, всколыхнулась река, ухнул филин.
– Ты сегодня не вернешься в избушку к Горлице! – вдруг заявил он и поцеловал ее по-настоящему, с силой прижимая к земле, лаская ладонями плечи.
– Я вообще к ней не вернусь! – рвано выдохнула Белянка и неожиданно смело ответила на поцелуй, стараясь глубокими вдохами разогнать мутную духоту в груди.
Глава 32
Рванув опору, Стел откинул полог палатки и бросил на ходу:
– Собирайся!
Непроглядная темнота не ответила ни вздохом, ни шорохом. Он нащупал лампу на боку вещевого мешка, отвязал, случайно плеснув масла. Огниво с третьей попытки высекло искру – полыхнул фитиль, блеснули открытые глаза Рани. Она не спала – лежала на спине и не моргая смотрела вверх.
Стел поднял светильник над головой.
– Мы уходим! – голос сорвался.
– Спалишь все, блажной, – ровно пробормотала Рани.
Руки не слушались, тряслись. Стел подвесил лампу на поперечину и принялся заталкивать вещи в мешок.
– Брось. Никуда мы не пойдем, – не выдержала Рани и повернулась набок, наблюдая за ним с оттенком слабого любопытства. – Я устала повторять одно и то же.
– Я ухожу, я больше не в отряде – Рокот объявил меня предателем, – Стел завязал тесемки и поймал выпавшую миску. – Ты со мной или остаешься?
– Да подожди ты! – Рани подобрала под себя ноги и наклонилась вперед. – Сядь и расскажи по порядку.
– Не могу. Я еще хочу перебраться на другой берег, подальше отсюда, – нужно спешить, и… – Стел сел.
– Ты понимаешь, что это значит? – не унималась Рани, давно он не видел ее такой оживленной.
– Что тебе больше не нужно терпеть рыцарей? Что мы не участвуем в высасывании жизней из лесного народа? Что мне нет дороги назад? Что матушка неизвестно когда увидит меня? Что мне никогда не стать Мастером Школы магии? Что я должен понимать?
– Стел, – Она потянулась вперед и сжала его ладонь. – Почему?
После короткого молчания он прошептал:
– Я больше не верю в то, чему меня научили.
– А я сейчас впервые поверила тебе, – сощуренные глаза Рани смотрели прямо на него, тонкие губы растянулись в подобии улыбки. – Ты сейчас настоящий.
– Так ты со мной? – Стел невольно улыбнулся
