Если мы выступим против них, они могут ускользнуть, убраться с нашей дороги или, если мы окажемся в невыгодном положении, собраться, чтобы на нас напасть. Однако, если мы ничего не предпримем, Мерсия неизбежно обессилеет настолько, что ее люди предпочтут искать защиты у датчан. Поэтому необходимо нанести удар, который ослабит датчан прежде, чем те измотают нас.
– Ну? – вопросил Ассер, думая, что мои колебания говорят о нерешительности.
Но я все еще сомневался, что такое можно проделать. Однако ничего другого придумать не мог.
Все в зале наблюдали за мной, некоторые – с нескрываемой неприязнью, другие – с отчаянной надеждой.
– Господин Утред? – ласково поторопила меня Этельфлэд.
И тогда я рассказал им, что задумал.
* * *Все было непросто. Этельред полагал, что цель Хэстена – взять Глевекестр.
– Он будет использовать этот город как базу для нападения на Уэссекс, – доказывал он и напомнил епископу Ассеру о том, как много лет назад Гутрум назначил Глевекестр местом сбора датской армии, которая чуть было не завоевала Уэссекс.
Ассер согласился с аргументом, наверное, потому, что хотел, чтобы таны отвергли мой план. В конце концов споры прервала Этельфлэд.
– Я отправляюсь с Утредом, – сказала она. – И все желающие могут последовать с нами.
Этельред не будет меня сопровождать. Он всегда меня не любил, но теперь эта неприязнь превратилась в чистейшую ненависть, потому что я спас Этельфлэд ему назло.
Он хотел победить датчан, но еще больше жаждал увидеть смерть Альфреда, порвать с Этельфлэд – вот тогда его кресло превратилось бы в настоящий трон.
– Я соберу армию в Глевекестре, – заявил он, – и помешаю любой атаке на Уэссекс. Таково мое решение.
Этельред посмотрел на людей, сидящих на скамьях:
– Я ожидаю, что вы все присоединитесь ко мне. Мы собираемся через четыре дня!
Этельфлэд вопросительно взглянула на меня.
– Лунден, – одними губами сказал я ей.
– Я отправляюсь в Лунден, – проговорила она. – И те из вас, кто желает видеть Мерсию свободной от язычников, присоединятся ко мне. Через четыре дня.
На месте Этельреда я бы немедленно, прямо в этом зале, положил конец вызывающему поведению Этельфлэд. У него в зале имелись вооруженные люди, в то время как никто из нас не носил оружия, и хватило бы одного приказа, чтобы оставить меня лежать мертвым на посыпанном тростником полу. Но ему не хватало храбрости. Он знал, что у дома меня ждут люди, и, может, боялся их мести. Этельред задрожал, когда я приблизился к его креслу, потом поднял на меня тревожные и угрюмые глаза.
– Этельфлэд остается твоей женой, – тихо сказал я ему, – но, если она умрет загадочной смертью, или если заболеет, или если до меня дойдут слухи о том, что на нее навели чары, я найду тебя, кузен, и высосу твои глаза из глазниц, а потом выплюну их тебе в глотку так, что ты подавишься и сдохнешь.
Я улыбнулся.
– Пошли своих людей в Лунден и храни свою страну.
Он не послал людей в Лунден, как и большинство мерсийских лордов. Их испугала моя затея, и они искали заступничества у Этельреда. В Мерсии он был тем, кто раздает золото, в то время как Этельфлэд была почти такой же бедной, как я.
Итак, почти все мерсийские воины отправились в Глевекестр, и Этельред держал их там в ожидании атаки Хэстена, которая так и не последовала.
Хэстен же разорял Мерсию.
В последующие несколько дней, ожидая в Лундене и выслушивая рассказы беженцев, я понял, каким образом датчане передвигаются с быстротой молнии.
Они хватали все ценное, будь то железный вертел, упряжь или ребенок, и всю эту добычу посылали в Бемфлеот, где находилась твердыня Хэстена на берегу Темеза. Там он копил сокровища – сокровища, которые мог продать во Франкии. Его успешные действия привлекли на его сторону новых датчан, людей, явившихся из-за моря. Они видели предстоящее падение Мерсии и стремились получить свою долю земель, которые будут поделены, когда завершится завоевание. Хэстен взял несколько городов, превращенных в бурги, и серебро местных церквей, женских и мужских монастырей потекло в Бемфлеот.
Альфред послал людей в Глевекестр, но лишь немногих, потому что теперь то и дело приходили слухи об огромном флоте, плывущем из Нортумбрии на юг.
Везде царил хаос.
И я был беспомощен, потому что спустя четыре дня у меня было только восемьдесят три человека: моя небольшая команда и несколько мерсийцев, которые явились в ответ на призыв Этельфлэд. Одним из мерсийцев был Беорнот, хотя большинство людей, принявших мою сторону у Лекелейда, остались с Этельредом.
– Пришло бы больше, господин, – сказал мне Беорнот, – но народ боится вызвать неудовольствие олдермена.
– И что бы он с ними сделал?
– Отобрал бы их дома. Как им жить без его щедрости?
– Однако ты пришел.
– Ты подарил мне жизнь, господин.
Мой старый дом был теперь занят новым командиром гарнизона – мрачным восточным саксом по имени Веостан, который сражался при Феарнхэмме. Когда я добрался до Лундена и неожиданно появился там ночью, епископ Эркенвальд приказал Веостану меня арестовать, но тот упрямо игнорировал приказ. Вместо этого он пришел повидаться со мной в мерсийском королевском дворце, находившемся в особняке старого римского правителя.
– Ты здесь, чтобы сражаться с датчанами, господин? – спросил сакс.
– Так и есть, – ответила за меня Этельфлэд.
– Тогда я не уверен, что у меня достаточно людей, чтобы тебя арестовать.
– А сколько их у тебя?
– Триста, – с улыбкой сообщил он.
– Абсолютно недостаточно, – заверил я.
Я рассказал ему о своих планах; у Веостана был скептический вид.
– Я помогу тебе, если смогу, – пообещал он, но в голосе его слышалось сомнение.
Сакс потерял почти все зубы, поэтому говорил очень невнятно. Веостану было слегка за тридцать, он был невысоким, но широким в плечах, лысым, как яйцо, с красноватым лицом. Он искусно обращался с оружием, имел суровые манеры, что делало его впечатляющим вождем. Но в придачу он был осторожным.
Я бы доверил ему защищать стену хоть целую вечность, но он не был тем, кто способен возглавить храбрую атаку.
– Ты можешь помочь мне прямо сейчас, – сказал я ему тогда, в день моего прибытия, и попросил одолжить мне корабль.
Веостан нахмурился, раздумывая над просьбой, потом решил, что не многим рискует, выполняя ее.
– Только приведи корабль назад, господин.
Епископ Эркенвальд пытался помешать мне повести судно вниз по реке. Он встретил меня на пристани рядом с моим старым домом. Веостан тактично нашел дела где-то в другом месте, и, хотя Эркенвальд привел свою личную стражу, этим трем воинам не под силу было тягаться с моей командой.
Епископ набросился на меня.
– Я управляю Лунденом, – заявил он, что было правдой, – и ты должен уйти!
– Уже ухожу. – Я показал на ожидающее меня судно.
– Но не на одном из наших кораблей!
– Тогда останови меня, – предложил я.
– Епископ… – вмешалась Этельфлэд, которая была со мной.
– Женщинам не положено говорить о делах мужчин! – повернулся к ней
