Этельфлэд ощетинилась:
– Я…
– Твое место, госпожа, рядом с твоим мужем!
Я взял Эркенвальда за плечи и повел на террасу, где мы с Гизелой провели столько тихих вечеров. Эркенвальд, куда ниже меня ростом, пытался сопротивляться, но угомонился, когда я выпустил его. Вода пенилась в проломе в старом римском мосту, и мне пришлось возвысить голос.
– Что ты знаешь об Этельфлэд и Этельреде? – спросил я.
– Мужчине не следует вмешиваться в таинство брака, – пренебрежительно заявил он.
– Ты же не дурак, епископ.
Он сердито смотрел на меня снизу вверх темными глазами:
– Благословенный апостол Павел наставлял жен подчиняться мужьям. Ты бы хотел, чтобы я проповедовал иное?
– Я бы хотел, чтобы ты был благоразумным. Датчане хотят искоренить твою религию. Они видят, что Уэссекс ослаблен из-за болезни Альфреда. Они уничтожат власть саксов в Мерсии, а потом двинутся на Уэссекс. Если им удастся задуманное, епископ, тогда спустя несколько недель какой-нибудь датчанин с копьем пропорет твое брюхо и ты станешь мучеником. Этельфлэд хочет этому помешать, и я здесь для того, чтобы ей помочь.
К его чести, Эркенвальд не обвинил меня в предательстве. Вместо этого ощетинился.
– Ее муж тоже желает остановить датчан, – твердо проговорил он.
– А еще ее муж желает отделить Мерсию от Уэссекса.
Он ничего не ответил, потому что знал – это правда.
– Итак, кому ты доверяешь защитить тебя от мученичества? – спросил я. – Этельреду или мне?
– Меня защитит Бог, – упрямо проговорил епископ.
– Я пробуду здесь всего несколько дней. И ты можешь помочь мне или помешать. Если ты будешь спорить со мной, епископ, ты, скорее всего, даруешь датчанам победу.
Эркенвальд посмотрел на Этельфлэд, и по его худому лицу пробежала судорога. Он чуял грех в нашем очевидном союзе, но еще явно думал о картине, которую я ему нарисовал, – о датчанине в кольчуге, вонзающем клинок в его брюхо.
– Приведи корабль назад, – нехотя сказал он, повторив слова Веостана, потом резко повернулся и зашагал прочь.
* * *«Халигаст» некогда возил Альфреда вверх и вниз по Темезу, но, похоже, болезнь заставила короля бросить такие путешествия. Поэтому маленький «Халигаст» провели через предательский разрыв между быками моста и теперь использовали как разведывательное судно. Капитаном его все еще был Ралла, мой старый друг.
– Его построили легким, – сказал он о «Халигасте», – и он быстрый.
– Быстрее «Сеолфервулфа»? – уточнил я.
Ралла прекрасно знал мой корабль:
– До «Сеолфервулфа» ему далеко, господин, но судно хорошо бежит по ветру, и, если датчане подойдут слишком близко, мы сможем идти по мелководью.
– Теперь, когда я здесь, – мягко проговорил я, – датчане будут от нас бежать.
– Все меняется, – мрачно проворчал Ралла.
– Язычники нападают на корабли? – спросила Этельфлэд.
– Уже две недели мы не видели торгового корабля. Поэтому, должно быть, нападают.
Этельфлэд настояла на том, чтобы отправиться со мной. Я не хотел этого, потому что всегда считал, что женщина не должна подвергаться ненужному риску. Но я научился не спорить с дочерью Альфреда. Она хотела принимать участие в кампании против датчан, и я не смог ее разубедить, поэтому Этельфлэд стояла с Раллой, Финаном и мной на рулевой площадке, пока опытная команда Раллы вела «Халигаст» вниз по реке.
Сколько раз я совершал подобное путешествие?
Я наблюдал, как мимо скользят блестящие илистые берега, и все это было так знакомо, когда мы заворачивали за меняющие очертания повороты реки.
Мы шли с приливом, поэтому нашим тридцати гребцам нужно было лишь слегка налегать на весла, чтобы корабль двигался вниз по реке. Лебеди, хлопая крыльями, убирались с нашего пути, а над нами в небе было полно летящих на юг птиц.
Болотистые берега медленно удалялись, когда река ширилась, едва ощутимо переходя в море. А потом мы слегка повернули на север, чтобы «Халигаст» дрейфовал вдоль побережья Восточной Англии.
И снова все выглядело таким знакомым. Я смотрел на низкую темно-коричневую землю под названием Эссекс. Ее окружали болота, постепенно поднимавшиеся к пахотным полям, а потом внезапно появился громадный лесистый холм – его я тоже очень хорошо знал. Вершина холма была очищена от деревьев, и там, на поросшей травой вершине, стояла огромная крепость, возвышающаяся над Темезом.
Бемфлеот.
Этельфлэд держали в плену в этой крепости, и она безмолвно смотрела на нее. Потянувшись к моей руке, Этельфлэд сжала ее, вспоминая те дни, когда считалась заложницей, но влюбилась – только чтобы потерять любимого человека, павшего от меча брата.
Под крепостью склон круто опускался к деревне, тоже называвшейся Бемфлеот, – она лежала рядом с илистой рекой Хотледж. Хотледж отделял Бемфлеот от Канинги – поросшего тростником островка, который порой полностью затопляло во время прилива, когда дул сильный восточный ветер.
Я видел, что Хотледж забит судами; большинство из них вытянули на берег под высоким холмом, где их защищали новые укрепления, построенные у восточного конца устья. В укрепления превратили и два вытащенных на сушу судна без мачт – по одному на каждом берегу; их обращенная к морю обшивка была надстроена так, что получились высокие стены. Я догадывался, что через Хотледж все еще протянута цепь, чтобы помешать вражеским судам войти в узкий канал.
– Ближе, – прорычал я Ралле.
– Ты хочешь наскочить на мель?
– Я хочу подойти ближе.
Я бы сам правил «Халигастом», если бы моя укушенная пчелой рука не была по-прежнему опухшей, с туго натянутой кожей.
Я выпустил руку Этельфлэд, чтобы почесать укус.
– Если ты будешь расчесывать его, лучше не станет. – Она отвела мою руку.
Остроглазый Финан взобрался на мачту «Халигаста», откуда считал датские корабли.
– Сколько? – нетерпеливо крикнул я.
– Сотни! – крикнул тот в ответ, а потом мгновение спустя дал более точную оценку: – Около двухсот!
Подсчитать точно было невозможно: мачты высились густо, как подлесок, а некоторые суда были без мачт и прятались за чужими корпусами.
– Спаси нас, Мария, – тихо сказала Этельфлэд и перекрестилась.
– Девять тысяч человек? – мрачно предположил Ралла.
– Нет, меньше, – ответил я.
Многие суда принадлежали выжившим из армии Хэстена, и их команды были наполовину перебиты при Феарнхэмме, но все равно, по моей оценке, у Хэстена было вдвое больше людей, чем мы прикидывали в Глевекестре. Может быть, тысяч пять, и большинство из них сейчас прочесывали Мерсию. Но в Бемфлеоте оставалось достаточно, чтобы сформировать гарнизон, который наблюдал за нами с высоких стен. Наконечники копий сверкали в солнечном свете, но, когда я заслонил ладонью глаза и посмотрел на эти грозные укрепления на крутом холме, мне показалось, что крепость обветшала.
– Финан! – крикнул я спустя некоторое время. – В стене есть проломы?
Он ответил не сразу:
– Они строят новую крепость, господин! Ниже по берегу!
С палубы «Халигаста» я не мог разглядеть новую крепость, но доверял Финану, чьи глаза были лучше моих. Вскоре он спустился с мачты и объяснил, что Хэстен, похоже, бросил крепость на холме.
– Его часовые там, господин, но главные силы сосредоточены ниже по течению. Там чертовски большая стена.
– Зачем бросать возвышенность? – спросила Этельфлэд.
– Оттуда слишком далеко до кораблей, – ответил я.
Хэстен знал
