Меня подмывало убить лживого ублюдка, но он был стар и немощен. Стар, немощен и ядовит, как гадюка.
– Госпожа Ингульфрид промокла и продрогла, – бросил я Осферту. – Укрой ее плащом моего дяди.
Если Ингульфрид и была благодарна, то никак не выказала этого. Женщина взяла плащ достаточно охотно и застегнула на шее толстый воротник. Она дрожала, но смотрела на меня с ненавистью. Я снова поглядел на своего кузена, ее супруга.
– Быть может, ты выкупишь свою семью? – предложил я. – Цену я назначу в золоте.
– Это не рабы, чтобы покупать и продавать их, – отрезал Утред.
Я уставился на него, изображая, что поражен внезапной мыслью.
– Идея! Рабы! Финан!
– Господин?
– Сколько стоит красивый мальчик-сакс, если продать его сейчас во Франкии?
– Достаточно, чтобы купить франкскую кольчугу, господин.
– Так дорого?
Финан сделал вид, что приценивается к мальчонке:
– Парнишка смазливый. У него есть мясо на костях. Найдутся люди, которые щедро заплатят за окорочок маленького сакса, господин.
– А женщина?
Ирландец оглядел ее, потом покачал головой:
– На внешность недурна, должен признать, но это порченый товар, господин. Быть может, протянет еще несколько лет? Поэтому пойдет по цене вьючной лошади. Дороже, если умеет готовить.
– Готовить умеешь? – спросил я у Ингульфрид и удостоился в ответ только исполненного ярости взгляда. Я посмотрел на кузена. – Вьючная лошадь и кольчуга, – протянул я, словно взвешивая. – Маловато. – Я покачал головой. – Мне нужно больше. Намного больше.
– Ты уйдешь целым и невредимым, – предложил двоюродный брат. – И я заплачу тебе золотом.
– Сколько дашь?
Утред посмотрел на отца. Стало ясно, что, хотя Эльфрик позволил сыну управлять повседневной жизнью крепости, денежные вопросы остались в руках старика.
– Его шлем, – глухо проронил Эльфрик.
– Я наполню шлем золотыми монетами, – добавил кузен.
– Это выкуп за твою жену, – сказал я. – Но сколько ты заплатишь за наследника?
– Столько же, – с горечью бросил Утред.
– Ничтожно мало, – возразил я. – Зато я обменяю всех троих на Беббанбург.
– Нет! – возопил дядя. – Нет!
Я не обратил на Эльфрика внимания.
– Верни то, что принадлежит мне, – предложил я кузену. – И я отдам тебе твое.
– Ты можешь родить других сыновей! – прорычал Эльфрик сыну. – А Беббанбург не твой, чтобы его отдавать. Он мой!
– Его? – спросил я у двоюродного брата.
– Его, разумеется, – упрямо подтвердил тот.
– А ты – его наследник?
– Да.
Сделав шаг к пленникам, я ухватил дядю за тонкую шею, встряхнул, как терьер крысу, потом развернул так, чтобы ухмыльнуться ему в лицо.
– Ты знал, что я вернусь, – сказал я.
– Надеялся, – огрызнулся старик.
– Беббанбург мой, и ты знаешь это.
– Беббанбург принадлежит тому, кто в силах удержать его, – с вызовом заявил дядя. – А ты не смог.
– Когда ты украл его, мне было десять, – возразил я. – Меньше, чем ему. – Я указал на его внука.
– Твой отец не удержал его, – продолжил дядя. – Как дурак, отправился навстречу смерти. И ты такой же! Ты дурак. Ты горяч, безответствен, ненадежен. Представь хоть на миг, что ты взял Беббанбург. Как долго ты его удержишь? Ты, который не сумел удержать ни одно из владений! Ты растерял все земли, которые имел; все нажитые тобой богатства развеялись по ветру! – Старик посмотрел на сына и приказал… – Ты сохранишь Беббанбург, любой ценой.
– Цена – жизнь твоего сына, – напомнил я кузену.
– Нет! – вскричала Ингульфрид.
– Мы не станем платить твою цену, – заявил дядя. Его черные глаза впились в меня. – Можешь убить мальчишку. – Он выждал, потом ощерился… – Убей его! Ты назвал цену, но я не хочу платить! Так прикончи парня!
– Отец… – нервно произнес кузен.
Эльфрик с проворством змеи повернулся к сыну. Я все так же крепко держал старика за шею, но тот и не делал попыток сбежать.
– Ты можешь завести других сыновей! – выпалил он, обращаясь к моему двоюродному брату. – Сыновей делать не трудно! Разве мало пащенков ты прижил от своих потаскушек? Да деревня кишит твоими ублюдками! Так возьми другую жену, пусть родит тебе сыновей – но никогда не отдавай крепость! Беббанбург не стоит жизни мальчишки! Другого Беббанбурга не будет, а сыновей – сколько хочешь!
– Верни мне Беббанбург, – вновь предложил я, глядя на кузена. – И я верну тебе сына.
– Я отказался платить твою цену! – отрезал дядя.
И я убил его.
Смерть застала его врасплох. На самом деле она всех застает врасплох. Я держал старика за шею, и все, что оставалось мне сделать, – это поднять Вздох Змея и полоснуть клинком по глотке. Так я и сделал. Эльфрик умер быстро, гораздо быстрее, чем заслуживал. Клинок ощутил сопротивление кожистой гортани, дядя извернулся, как угорь, но я был проворнее, и лезвие рассекло сосуды, мышцы и сухожилия, перерезая горло. Старик издал странный, почти женский вздох, после чего слышались лишь бульканье и клокотание. Кровь хлынула на землю, а Эльфрик опустился на колени передо мной. Я уперся сапогом ему в спину и пихнул, чтобы он повалился ничком. Несколько секунд дядя дергался, судорожно пытаясь вдохнуть, а пальцы его скрючились, словно он хотел вцепиться в землю. Потом мерзавец трепыхнулся в последний раз и успокоился, а я ощутил смутное разочарование. Многие годы я мечтал, как буду убивать этого человека. Все представлял в деталях, изобретал все более мучительные виды смерти, а вот теперь просто взял и перерезал глотку с милосердной быстротой. Все мои грезы развеялись! Я пнул покойника и поднял взгляд на его сына.
– Теперь решение только за тобой, – бросил я.
Все молчали. Лил дождь, дул ветер, дружинники моего двоюродного брата смотрели на труп, и я понимал, что их мир претерпел внезапную перемену. Все они целиком, включая собственную жизнь, принадлежали Эльфрику, а теперь Эльфрика вдруг не стало. Гибель господина ошеломила их.
– Ну? – снова обратился я к кузену. – Намерен ты выкупить жизнь сына?
Утред смотрел на меня, но молчал.
– Отвечай, блевотина хорьковая, – настаивал я. – Согласен ты обменять Беббанбург на сына?
– Я заплачу тебе за Беббанбург, – нерешительно проговорил он.
Кузен уткнулся глазами в труп. Я догадывался, что отношения у них были непростые, как у меня с моим отцом, но случившееся все равно потрясло его. Утред поднял взгляд и нахмурился.
– Он был стар! – с укором промолвил он. – Тебе так нужно было убивать старого человека?
– Он был вором, – заявил я. – И я всю жизнь мечтал о том, как прикончу его.
– Он был стар! – не сдавался кузен.
– Везунчиком он был, – огрызнулся я. – Ему повезло, что умер так быстро. Я мечтал, как буду убивать его медленно. Но долго или коротко, дядя отправился к Пожирателю трупов[3] в подземный мир, и, если ты не отдашь мне Беббанбург, я отправлю туда и твоего сына.
– Я дам тебе золото. Много золота.
– Ты знаешь цену, – ответил я, указывая окровавленным клинком Вздоха Змея на мальчика.
Дождевые капли, окрашиваясь розовым, стекали с острия меча. Я поднес его ближе к парнишке, и Ингульфрид взвизгнула.
У меня было время нерешительности и колебаний, теперь настал черед кузена. Я читал замешательство на его лице. Неужели Беббанбург действительно
