– Ты считаешь, что эта крепостишка на холме станет большой проблемой, – усмехнулся хан.
– А ты полагаешь, что нет?
– Наступит зима, и мы заглянем в гости. Нам там крепость пригодится. Это ведь вон как ладно задумали. По зиме возьмем их острожек и станем через него Волгу держать крепче прежнего.
– И давно наши воины брали крепости?
– Крепости? Острожек же…
– А ты не помнишь того холма? – удивился Кул Шариф.
– Холм помню, но вижу очень плохо. Больно далеко, – нехотя признался хан.
– Они весь холм занимают. Там острожек выйдет побольше Казанской крепости.
– Не может быть! – ахнул хан. – Хотя нам же лучше. Они до зимы не смогут закончить стены.
– Я же говорю: месяц – и закончат. Может, два.
– Но как?!
– Твои глаза уже слабы, но я вижу больше. Когда нам донесли о прибытии кафиров к острову? Сколько дней прошло? А там уже с десяток клетей[88] собрано. Не знаю, пересыпаны они землей или нет, но стоят. А внизу, у холма разгрузка со стругов идет. Видишь, сколько их? А вон там видишь плоты? Целая прорва плотов! Кажется, что там целый лес, порубленный и оструганный, к берегу прибило. Или ты думаешь, они там случайно оказались, принесенные рекой по половодью? Кафиры заготовили все для крепости и спустили по реке… Месяц, может быть, два, и стены замкнутся, сделав ее неприступной.
– А орудия нам на что? – повел бровью хан. – Уж от Казани до Свияги мы их по зиме как-нибудь доставим.
– И много ты настреляешь тюфяками?[89] Стены дробом каменным ломать собрался?
Так и беседовали. А с другой стороны реки за ними наблюдали самым пристальным образом. Ведь в этом рискованном деле требовалась трепетная бдительность и обостренная внимательность…
Алексей Данилович Басманов[90], командующий боевым охранением крепостного строительства Еленаполиса, давно заметил татар на левом берегу Волги. Сначала несколько всадников, помелькавших да сгинувших с глаз долой. А потом и целую делегацию.
Басманов был человеком контрастов. С одной стороны, отчаянно храбрый и решительный. С другой – грубый, склонный к насилию, алкоголю и балагурству разного толка. На высокие посты такого не поставишь без тяжких и далекоидущих последствий. Но на роль командира отряда на самом переднем крае боевых действий Алексей Данилович подходил идеально. Там он находился в своей стихии.
Так вот.
Заприметив «крупную делегацию», Алексей Данилович сделал то, что должен был. А именно поднял по тревоге вверенный ему личный состав и вывел свои пять боевых стругов на реку. Несложно было догадаться о том, что казанцы попытаются вмешаться в строительные работы.
Боя как такового не было.
Да, собственно, никто не пытался, не щадя живота своего, прорваться и победить. Казанцы проводили разведку боем, прощупывая гостей. А Басманов огрызался максимально жестко, по-взрослому, дабы, не дай бог, супостат не подумал о том, что противник слаб и его можно раздавить.
Большие боевые струги вышли кильватером и, не подпуская противника, открыли беглый огонь из трехфунтовых пушек. Их каждый «вымпел» нес по восемь штук, концентрируя при необходимости с нужного борта. Так что сорок таких пушечек и встретили казанскую москитную флотилию. Сначала ядрами, а потом и несколько раз тяжелой кованой картечью да поддержав с гаковниц[91] и пищалей.
Причесали. Несколько скорлупок удалось даже утопить. Да и много ли надо большой лодке? Ну и разошлись. Боевые струги спустились своей колонной ниже по течению, и, пока разворачивались, казанцы отступили. Само собой, сняв выживших с передовых лодок, превращенных картечью и пулями в локальный филиал живодерни.
Кул Шарифа, что наблюдал за сражением с берега, удивила частота пушечных выстрелов. Он-то рассчитывал на один-два залпа. Ну, может быть, три. Все-таки водоплавающие лоханки не лошади, скорости скромные. А тут такая удивительная скорострельность! Каждые тридцать ударов сердца большие струги русичей окутывались пороховыми дымами. Среди же корабликов и лодок казанцев лихо вставали султаны воды от ядер либо множественные картечные всплески. Да щепки летели во все стороны. Да люди гибли многие. Унитарно-картузное заряжание[92] для столь легких орудий сделало свое грязное дело. До смешного. Их заряжали так же быстро, как и ручные пищали.
Наблюдатели не знали о том, что шведские канониры времен Густава II Адольфа всего век спустя благодаря унитарно-картузным выстрелам и высокой выучке умудрялись давать по четыре-пять, а иногда и по шесть выстрелов в минуту. И что тот уровень, который показывали артиллеристы Басманова, был еще очень и очень скромным показателем. Могло быть много хуже.
Первая попытка натиска провалилась.
Сафа Герай и Кул Шариф сделали правильный вывод и больше вот так в лоб не пытались прорвать оборону защитников Еленаполиса. Но никто не сдался и не опустил руки. Все лето, осень и особенно зиму продолжались военные операции. Один-два раза в месяц они проводили относительно крупные налеты, а мелкие пакости шли каждые два-три дня.
Самым острым оказался момент, когда подошли союзные астраханские контингенты по правому берегу Волги и удалось наконец переправить войска из Казани. Несколько дней подряд были «горячи». Хуже стало только тогда, когда встал лед. Вся флотилия речная, к счастью, заблаговременно отошла к Нижнему Новгороду. Этим только и спаслась, потому как казанцы охватили Еленаполис полным кольцом осады и даже попытались обстрелять из двух кулеврин[93], доставленных из Астрахани. Но калибр подкачал – оказался слишком маленьким. Поэтому все, чего добились эти орудия за месяц обстрела, стало сильное повреждение внешнего периметра пяти клетей стены. Неприятно, но вполне терпимо.
Рискованное мероприятие. Зачем же Иван Васильевич с ним связался? Так ведь его реципиент в этом теле в свое время все это выдумал, а оригинальный Иван Васильевич был весьма и весьма толковым мужчиной, хоть и практически необразованным. У него хватало разумных дел и решений.
Как же так? Умный и необразованный? Современники же отзывались иначе?
Все так. По меркам своей среды Иван Васильевич был невероятно хорошо образован. Другой вопрос, что уровень этой самой среды отличался ничтожно низкой квалификацией, на фоне которой блистать оказалось совсем не сложно. Читать-писать-считать умеешь? Голова! А если еще один-два языка знаешь, то натурально философ.
Плохо? Есть такое дело. Ну а как иначе? Учебных заведений-то в Московии до середины XVII века не существовало от слова совсем. Вообще. Никаких. В принципе. Доходило до смешного – православные священники из Руси ездили учиться в христианские семинарии на территорию османов, бывших, на минуточку, мусульманами. Кошмар! Цирк! А ведь это печальное обстоятельство усугубляло еще и то, что во времена Ивана IV Васильевича духовно-идеологическая изоляция напрямую отрицала всякие знания, идущие от латинян, как духовно грязные и опасные для спасения души. Картина маслом!
– И в то время как все прогрессивное человечество уже вовсю жжет ученых
