Я показал толстой хозяйке письмо Эроно. Хозяйка удивилась, но впустила. Она меня знала. Мне уже приходилось бывать здесь.
– Когда здесь гостил Малдон, мы приготовили для него особые покои, – ковыляя рядом с нами, радостно поведала хозяйка. – Мы полностью заложили кирпичами окна. Мы, знаете, ожидали, что он долго пробудет с нами, а он мог позволить себе комфорт, так что мы согласились заплатить каменщикам. Мы держали Малдона в уютных темных комнатах, ожидая конца работ, а когда все уже было готово, Малдон взял и сбежал. Такая растрата!
Да, растрата. И не только денег.
У двери стояла охрана: заурядно выглядящие люди в черных униформах цитадели. Они не слишком обрадовались нам, но здесь распоряжалась хозяйка. Интересно, как долго они намерены торчать у двери? Вряд ли в Мод ставят постоянную охрану даже к особо знатным пациентам.
За дверью обнаружились покои гораздо комфортнее моей квартиры: толстые мохнатые ковры, чудесные гобелены с деяниями святых духов. Мебель добротная, но старая. Должно быть, ее продал по дешевке кто-то знатный, вдоволь хлебнувший приграничной жизни и решивший сбежать от нее подальше, на запад. Комнату освещали только масляные лампы. Горевшая в них ворвань мерзко воняла. Зато ее свет нельзя сплести. Только свет лун поддается плетению. Искусственный свет дает лишь тошноту. Толстуха-хозяйка замялась. Ей очень хотелось послушать наш разговор. Я попросил оставить нас наедине, и она нехотя удалилась.
Из боковой двери вышла Эзабет, поправляя маску, похоже, раздраженная неожиданным вторжением.
– Они меня взяли, – сердито и обиженно пожаловалась леди Танза. – Как вы посоветовали, я вернулась в свой дом, а на следующее утро проснулась с мечом у глотки.
– Пардон, – изрек я.
Я мог бы сказать, что предупреждал ее, но какой толк? И выглядела она совсем не такой подавленной и угнетенной, как следовало, судя по обстоятельствам. На ней было элегантное кирпично-оранжевое платье до колен, отороченное черным, высокие сапоги.
– Я помню вас, – посмотрев на Ненн, сказала Эзабет. – Вы были на Двенадцатой станции. Вы сражались вместе с капитаном. Я благодарна вам за помощь.
Ненн лишь пожала плечами. Грубо с ее стороны. Конечно, если кого-то объявляют безумной, трудно относиться к ней, будто к графине. Но, судя по выражению лица Ненн, та намеренно была грубее обычного.
– Мне нужно вытащить вас отсюда. Приказ сверху, – сообщил я.
– От маршала Венцера? – спросила Эзабет.
– Выше, – ответил я и погладил руку.
Она еще болела, несмотря на то что кожа сделалась гладкой и целой. Я никогда не понимал работу магии. Рука не исцелилась – она стала как раньше. Будто раны и не бывало.
– И выше, и ниже одновременно, – пробормотала Эзабет.
Я кивнул.
– Оба вы свихнутые, – резюмировала Ненн и плюхнулась в кресло.
Моя Ненн не любит, когда говорят про непонятное. Она, конечно, многого не понимает, но привыкла к тому, что все непонятности – от меня.
Эзабет сощурилась, криво усмехнулась.
– Видите? Если и он на моей стороне, значит, я права.
– Вряд ли он на чьей-нибудь стороне, кроме своей собственной, – сказал я. – Вас надо вытаскивать. Как мы это можем сделать?
– Не бойтесь, я скоро выйду наружу. Моя кузина разъярится. Я ожидала, что она немедленно освободит меня. Она не станет долго терпеть оскорбление своему роду. Вы же знаете мою кузину.
А, так вот почему она такая беззаботная. А если подумать про бездействие Эроно, про то, как она удивительно легко согласилась поместить Эзабет в богадельню…
– Я б на вашем месте не ожидал помощи с той стороны. Эроно выгодно держать вас взаперти. Ваши идеи опасны. Для владелицы мануфактур и советника Ордена ваши дела и слова – сущий яд. Эроно больше нельзя считать нашим союзником.
– Нашим? – немедленно переспросила Эзабет.
Клянусь, я различил лукавую кошачью усмешку под платком.
– Нашим? – свирепо глядя, повторила Ненн.
Судя по тому, как она скривилась, это была попытка наморщить нос. Верней, деревянный протез на его месте.
– Да неважно, – отмахнулся я, вздохнул и сказал. – Мне нужно, чтобы вы покинули это место. Я могу вытащить вас – если хотите.
Я положил руку на рукоять меча. Древний, всем понятный жест. Знак готовности красить стены алым. Эзабет посмотрела мне в глаза и решительно заявила:
– И не думайте! Никакого убийства невинных. Предположим, вы зарубите охрану у двери и пробьетесь через здешний персонал. И что дальше? Я не смогу представить свою работу ни маршалу, ни верхушке Ордена. Вообще никому. Я стану опасной преступницей, беглянкой. Меня следует освободить легально. Я работаю кое над чем и уже близка к завершению. А они хотят похоронить мое исследование.
Она яростно уставилась на стену:
– Они хоронят меня!
Я снова подумал о нелепом детском стишке, про который сказала Эроно. «Сердце черно, ледяное оно». Хоть бы я был уверен в том, что поступаю правильно. Однако сказано – значит, надо делать. Приказ Вороньей Лапы. Даже если Эзабет не хочет, даже если я стану преступником – я пробью путь и вытащу ее. Если б Воронья Лапа приказал мне отрубить свои же руки, я бы попробовал. Ему нельзя не подчиниться.
– Разве ты не знатная шишка? – кисло осведомилась Ненн.
– Брат леди Танза – граф Танза, – сообщил я.
– Пусть он тебя и освободит, – пожав плечами, заметила Ненн.
Мне кажется, она искренне считала, что знатным позволено все что угодно. Но в ее словах все же было зерно истины.
– Мод все-таки не тюрьма, – заметил я. – Пусть они говорят, что вы сошли с ума, но если брат настоит взять вас под свою опеку, никто не сможет возражать. Свободу гулять по городу вы не получите, но сможете вырваться отсюда.
– Да, – согласилась Эзабет. – Но он сейчас в Мороке. Пару месяцев назад он отправился туда, чтобы помочь Малдону с вычислениями, а потом поехал изучать кратер Холода.
Повисла напряженная тишина. Ненн уставилась на меня. Я потупился. Ненн не унималась. В конце концов я таки заглянул ей в глаза.
– Капитан, не надо, – кратко и сурово посоветовала она.
Сам не знаю почему, но я ухмыльнулся. Мимо воли. Наверное, чтобы поддразнить Ненн. Мы с ней всегда так.
– А может, надо? – спросил я.
– Ты свихнулся, как и она.
– Возможно. И нам все-таки надо.
Я посмотрел на Эзабет. Оно лучше, что по приказу Вороньей Лапы. Иначе бы я взялся и сам. Эта провонявшая ворванью нора – не место для моей леди. Вообще для любой леди.
Я одернул себя. Мать твою, как заносит.
– И куда ж нам надо? – спросила Ненн.
– Я знаю кратер Холода. Я был там раньше. Если Тнота хорошо сориентируется по лунам, мы управимся за
