– Нет-нет-нет! – пискнула я, поняв, что из-за пряного запаха лекарства не смогу нормально чувствовать запахи.
Со стороны повара послышался ехидный «хмык».
Но если бы я бросала готовить при каждом насморке, я бы никогда не открыла сырную лавку. В конце концов, вкусовые ощущения у меня еще никто не отбирал. Пришлось пробовать соус каждую минуту – готовность определялась по особому запаху, но я справилась и вовремя сняла кастрюльку с нагрева.
Заканчивали мы практически одновременно. Повар поливал рыбу лимонным соком, а я раскладывала мясо на блюде. Мы переглянулись, и, похоже, в глазах каждого горел огонь неумолимого соперничества.
– Мама! – крикнула я. – Папа! Рикард!
Они почти мгновенно оказались в кухне, изрядно веселые. То ли накатили перед приемом горячительного из папиной коллекции, то ли уже в красках обсудили мою стычку с поваром и жаждали развязки спектакля. Перед ними на столе стояли два блюда, и (я надеялась) какое из них мое, знала только мама, которая утверждала меню.
– Я чувствую, что, если ошибусь, точно не женюсь, – с опаской сказал Рик, беря вилку.
Снова захотелось насупиться, но волнение не дало. Некоторое время папа и Рик просто жевали, усиленно делая задумчивый вид. Затем папа произнес:
– Мясо. Хотя рыба тоже ничего, но я рыбой не наедаюсь.
– Аналогично, – кивнул Рик.
– Знаете что! – взорвался повар. – Я совершенно не могу так работать! Это старинный рецепт! Королевская заправка! Этим не наедаются, это ДЕ-ГУ-СТИ-РУ-ЮТ!
– Так, а если я есть хочу? – совершенно искренне удивился папа. – А не дегустировать.
В расстройстве повар сорвал с себя фартук и буквально вылетел из кухни, бросив возмущенно-презрительное:
– Деревня!
Все сразу как-то смутились, а мне вдруг стало очень-очень стыдно. Довела почтенного специалиста до истерики. Нет, ну а чего он во мне сомневался?
– Угадал, – расплылся в улыбке Рикард. – Сырочек, а можно я это доем? И рыбу тоже?
Оголодали, бедные, пока я не разрешала заходить на кухню для чистоты эксперимента. Пришлось разрешить, и они с отцом явно решили поделить съестное по-братски.
– Так, – вздохнула мама, – я очень рада, что ты, дорогая, показала повару, где раки зимуют, но кто теперь приготовит угощение для гостей?
– А теперь главный приз! – усмехнулся Рикард. – Наша победительница, непревзойденная Николь, получает право доделать праздничный ужин на этом приеме! Поздравляем!
М-да. В какой-то момент, похоже, все пошло не так.
– Ладно, – вздохнула я. – Все сделаю в лучшем виде.
Сначала думать, а потом делать. Сначала думать, а потом делать. Записать куда-нибудь эту мысль, что ли?
* * *В детстве мне запоминались праздники, на которые не пускали. Какие-то деловые встречи отца или просто дни, когда я валялась простуженная и не могла умилять многочисленных гостей. Я лежала в комнате, где горел лишь камин, и думала, как меня все не любят, как им там весело и хорошо. С тоской ждала, когда мама зайдет, а она все не заходила и не заходила. И вот когда уже становилось обидно до слез, она, наконец, вырывалась от гостей и приносила мне тарелку с вкусностями, стянутыми со стола. От нее пахло духами, шампанским и травами. Я радовалась ее приходу, остаток вечера проводя за поглощением бутербродов и тарталеток.
Я думала, этот вечер получится такой же, но, похоже, детство безвозвратно ушло. Ибо я совершенно не чувствовала разочарования и была даже рада сидеть у камина вместе с Котецио и Дрю. Тот рассказывал, как дела в таверне. По его словам, все почти готово к открытию. Мне не терпелось туда вернуться и снова окунуться в реальную работу. По «Королеве сыра» я тосковала куда сильнее, чем думала. Надеюсь, и ее удастся вернуть.
Маме так и не удалось уговорить меня спуститься: к вечеру, хоть припухлость носа и спала, синяк только еще больше налился цветом. Можно замазать его пудрой, но все равно заметно. А прием – дело такое, никогда не знаешь, что случится. Лучше уж не прийти, чем опозориться.
– И тебя совсем не волнует, что Рикард и Амалия там одни? – спросил Дрю.
– Волнует. – Я тяжело вздохнула. – Но что я могу сделать? Спуститься туда и устроить истерику или старательно мешать их общению. А зачем? Амалия хороша. Я могу сейчас не дать ей проводить с ним время, но не смогу отбивать всех желающих.
– Ну хоть глазочком посмотреть? Давай?
И когда я уже была почти готова согласиться, дверь вдруг приоткрылась.
– Сырочек! – донесся до меня шепот Рикарда. – Я от них сбежал. Они не отдавали мне бутылку, пришлось чуть ли не подраться с какой-то толстой теткой за нее. Мне показалось, она их тырила в вырез на платье, честное слово.
Он держал в руках непочатую бутылку вина и большую тарелку со всякой снедью.
– Ты что, спер со стола еды?
– Не спер, а разделил по справедливости. Они мне надоели, я у тебя тут посижу.
– Садись, – пожала плечами я.
Дрю внимательно рассматривал содержимое тарелки, а потом изрек:
– Ну, я пошел.
И растворился. Наверняка опять улетел доводить домашних. Или выпрашивать у Камиллы, чтобы она полистала книгу.
Только Котецио был невозмутим. Котик грелся у камина и довольно мурчал.
– А вилки ты принес? – спросила я.
– Обижаешь. Целую одну! Вторую не нашел.
– А бокалы? У меня нет.
Тут-то Рик и застыл.
– Можно я туда не вернусь? Сырочек, они и впрямь меня достали.
Он скорчил рожу и пропищал:
– С вашим отъездом, господин Тентен, на улицах Азор-града стало страшно ходить!
И уже нормальным голосом:
– Да это потому, что ты повадилась гулять, нацепив на шляпу разноцветные перья, вот все и сидят по углам.
Я рассмеялась, представив себе эту картину. И как он раньше выдерживал такие мероприятия?
– Так что я туда не хочу. Отловят и заставят общаться, а в этом случае вечер кончится массовым убийством.
– Я из горла пить не буду, Рик. Я же девушка!
– А я чищу зубы. Ты со мной целовалась, а теперь не хочешь пить из одной бутылки? Для человека с подбитым носом ты слишком капризничаешь.
Он подтащил кресло к камину, но уселся на пол, лишь облокотившись на кресло спиной. В ноги тут же кинулся Котецио в надежде, что его погладят. Чуть подумав, и я уселась рядом. Подкрепиться не мешало, хотя еще недавно я дала себе зарок не есть ночью. Не есть ночью с Рикардом!
Конечно, после бутербродов захотелось пить, и я сдалась. В том, чтобы пить вино прямо из бутылки был какой-то свой шарм. Вряд ли я решилась бы повторить этот номер в большой компании, но наедине все воспринималось проще.
Мы довольно быстро наелись и просто смотрели, как языки пламени пляшут в камине. Котецио нежился под рукой Рикарда. Он задумчиво почесывал кота, а меж тем вторая рука совершенно наглым образом гладила мою шею. Едва касаясь, невесомо, вызывая мурашки. Я притихла и почти замерла, чтобы не спугнуть прикосновение и… вообще. Атмосфера, установившаяся в комнате, была хрупкой, нарушить ее легко. А мне так хотелось подольше посидеть в тишине.
В какой-то
