— Но сначала перекусим? — предложил он.
— Надеюсь, наших запасов хватит, чтобы подкрепиться перед полетом, — засмеялся я.
Мы выгребли из рюкзаков нехитрую снедь и быстро умяли завтрак. Затем стали шарить по Интернету в поисках любой полезной информации, которая помогла бы нам понять механику полета птиц.
Когда солнце взошло и свет утра проник в полумрак грота, я заметил усталость на лице моего нового друга и темные круги у него под глазами, заметил также, какие у Мигеля худые руки и плечи. Рядом с этим щуплым, но невероятно решительным парнем, который выслеживал меня, точно хищная птица добычу, я чувствовал себя откормленной индюшкой.
Правда, последние несколько дней, которые я провел в бегах, не прошли для меня даром. Мои руки были покрыты множеством мелких царапин, которые я заработал, роясь в мусорных баках, колени — ссадинами и синяками: результат прыжков из кузова медленно движущихся грузовиков и фур. Однако все эти злоключения были сущей ерундой по сравнению со смертельной усталостью, которую я видел на бледном лице Мигеля.
Пока Мигель изучал в своем смартфоне видео, где рассказывалось, как работают крылья колибри, я краем глаза косился на крылья самого Мигеля.
— Можешь изучить их так подробно, как тебе хочется, — рассмеялся Мигель. Повернувшись ко мне спиной, он расправил оба крыла и продолжил рыскать в Интернете. Сигнал в нашем гроте был слабый, поэтому страницы грузились медленно.
Я придвинулся поближе. Мигель решил вопрос с одеждой иначе, чем я: вместо двух дырок для каждого крыла он сделал в рубашке одну большую прорезь — от ворота и до середины спины. Однако, видя, как плотно натянута ткань у него на плечах, я понимал, что это лишь временное решение проблемы, если учесть, что крылья у нас продолжали расти.
Поначалу, разглядывая черные крылья моего друга, я впал в некоторое замешательство, но постепенно, разбираясь в устройстве крыльев Мигеля, начал понимать, как устроены и мои собственные крылья. По сути, они были как бы еще одной парой рук. Каждое крыло росло из мощной лопатки, которая располагалась под обычной, и состояло, как и рука, из трех сегментов — плеча, предплечья, кисти, соединенных между собой локтевым и лучезапястным суставами. Крыло складывалось N-образно.
Пока Мигель по моей просьбе терпеливо демонстрировал, как складываются и раскрываются его крылья, я заметил, что на конце обоих крыльев имеется еще один сустав, который может сгибаться, подобно пальцу на руке. Если «палец» максимально согнуть вдоль плоскости крыла, то самые длинные и широкие перья на конце крыла оказываются развернутыми вверх на сто восемьдесят градусов и подоткнутыми под основное «тело» крыла.
Теперь понятно, почему Мигелю удавалось, не привлекая внимания, передвигаться по дорогам, ловить машины, показываться в городах и деревнях — его крылья были надежно спрятаны под одеждой и концы перьев не торчали из-под подола свитера, как у меня.
Я попытался подогнуть «пальцы» на своих крыльях. Движение получилось резким и неуклюжим, но я знал, что, немного потренировавшись, смогу овладеть техникой двойного складывания крыла. Хотя ощущение, когда у тебя между крылом и спиной лежит еще один толстый слой перьев, не из самых приятных. Я подумал, что, когда поблизости нет посторонних глаз, все же удобнее держать крылья в положении «ангел»: сложив в плече и локте и оставив длинные маховые перья направленными вниз вдоль ноги.
На первый взгляд, крылья Мигеля казались иссиня-черными, однако при более внимательном рассмотрении я заметил вкрапления коричневого и красновато-бурого цветов. А еще уловил исходящий от перьев легкий запах плесени. Подогнув свои крылья так, чтобы они оказались на уровне моего носа, я принюхался — тот же затхлый запах.
— Хм, интересно, а как же мы будем чистить перья, не имея клювов? — высказал я вслух возникшие сомнения.
Мигель полез в Интернет. После недолгого поиска он выдал информацию, судя по которой чистка перьев имела гораздо более важное значение, чем простая гигиена.
— Тут говорится, что птицы используют особую смазку из жира и воска, выделяемую специальной железой. Кроме того, при чистке бороздки на перьях становятся на свои места, а правильное расположение чистых перьев позволяет птице легче взлететь и дольше держаться в воздухе. Полагаю, нам придется поэкспериментировать, чтобы найти подходящий для нас способ ухода за перьями.
— Ну, если эта процедура поможет мне легче взлетать и дольше летать, то я согласен чистить перышки хоть каждый день.
— Позволь мне взглянуть. — Мигель указал на мои крылья.
— Да, конечно, я в полном вашем распоряжении, — рассмеялся я и выхватил смартфон из рук Мигеля. Повернувшись к нему спиной, я углубился в изучение видео, где в замедленном режиме был показан полет различных птиц, пытаясь понять механизм движения крыльев.
— А знаешь, мне кажется, у наших крыльев будет какой-то совершенно потрясающий окрас. Они еще не приобрели окончательный рисунок. Вон на твоих уже обозначились темные полосы, они пока лучше заметны на более светлых нижних перьях.
И без того слабый сигнал сети совсем пропал. Тихонько разразившись проклятиями, я вернул смартфон Мигелю.
— Нашел что-нибудь полезное? — невозмутимым тоном спросил Мигель и аккуратно выключил смартфон, чтобы сэкономить заряд батареи.
— Форма нашего тела совершенно не годится для полета. Нам никогда не подняться в воздух.
— Не переживай, Тейлор, — все также спокойно сказал Мигель и принялся укладывать раскиданные возле костра вещи обратно в рюкзак. — Нам не были бы даны эти крылья, если бы на наш счет не имелось особых планов.
— Откуда ты знаешь? — упрямо спросил я. — Если нам даны крылья, это еще не означает, что мы сможем воспользоваться ими для полета. Вот, к примеру, страусы и эму. Они рослые, покрыты перьями, у них тоже есть крылья, но они же не летают!
Мигель оставил свой рюкзак и распрямился. Чуть поколебавшись, он опустил руку мне на плечо. Впервые с момента нашей встречи в глуши ночного леса один из нас намеренно коснулся другого. В этом прикосновении было что-то одновременно и успокаивающее, и тревожное.
— Тейлор, ты должен верить, — мягко произнес Мигель.
— Во что?
Он слегка коснулся пальцем спрятанного под рубашкой деревянного крестика.
— Этот крест принадлежал моей бабушке.
