Люди стояли широким полукругом. В центре метались чудаки в белых балахонах, которых мы видели при въезде в город. Они размахивали своими плакатами, приглашающими ангелов пожаловать на планету Земля, и в такт с барабаном, на котором кто-то отбивал бодрый ритм, распевали очередной жизнерадостный гимн, прославляющий мироздание. Кроме плаката «Добро пожаловать, ангелы!!!!!» у них был еще один, с более длинной надписью, где говорилось что-то о посланниках небес. Но этим плакатом так энергично размахивали, что мне никак не удавалось прочесть фразу целиком.
— Это ангелисты, — сказал я со своего мусорного бака смотревшим на меня снизу вверх друзьям.
Пустельга сурово поджала губы, глаза Мигеля загорелись надеждой. Я продолжил рассказывать о том, что видел на площади.
Похоже, шериф со своим отрядом преградил дорогу ангелистам, не позволяя им пройти дальше и одновременно пытаясь оттеснить людей с проезжей части обратно на тротуар. Однако никто не двигался с места — зеваки были настолько поглощены, снимая певцов в белых балахонах на мобильники, что не обращали ни малейшего внимания на растерявшихся местных полицейских.
Внезапно пронзительный гудок автомобиля разрушил молитвенные песнопения ангелистов. Толпа на противоположной стороне площади дрогнула и расступилась, давая дорогу нескольким крупным черным фургонам. Машины подъехали к полицейскому кордону, и из них высыпала большая группа людей в черных армейских комбинезонах. Они были вооружены, опасны и явно не расположены шутить.
Местный шериф вздохнул с облегчением и заспешил навстречу человеку в военной форме — командиру прибывших. Однако несколько солдат преградили ему дорогу.
Когда я описал сцену на площади стоящим внизу друзьям, Пустельга разразилась тихими проклятиями, а Мигель выудил из-под плаща крестик на черной тесемке и принялся беззвучно читать молитву.
— Не слишком ли много чести — вызывать фэбээровцев для усмирения кучки религиозных фанатиков? — удивилась Пустельга.
— Не думаю, что эти парни из ФБР, — медленно произнес я.
Бой барабана и молитвенная песня рассыпались и смолкли, сменившись возмущенными криками певцов, которые размахивали руками, указывая на черные фургоны.
Я напряг зрение, невероятно обострившееся с тех пор, как я стал полуптицей, и прочел название компании, чей серебристый логотип красовался на боку блестящего черным лаком фургона. «Корпорация эволюции» — гласила надпись.
Сотни вопящих голосов слились в один оглушительный вой, от которого у меня раскалывалась голова.
— Не нравится мне это. Очень не нравится, — пробормотал я.
— Что? — в один голос спросили Мигель и Пустельга.
Ангелисты решительно двигались вперед, пока не оказались на нейтральной полосе, разделяющей толпу и полицейский кордон. Затем они демонстративно уселись на асфальт и, взявшись за руки, затянули молитвенную песню протеста. За их спинами выросла фигура уже знакомого нам преподобного Картера. Он остался стоять и, по всей видимости, обратился к солдатам с какой-то пламенной речью. Энергично жестикулируя, пастор то воздевал руки к небу, то тыкал пальцем в ближайшую витрину.
И хотя нарастающая головная боль мешала мне сосредоточиться, я начал улавливать отдельные слова из речи пастора — что-то о детях-птицах и книжном магазине.
Наконец до меня дошло, что речь идет о книжном магазине, который находился за спиной у ангелистов и который они, собственно, и защищали, встав возле него живым щитом. Я тут же сообщил об этом друзьям.
— Смотрите! В окне! — воскликнула Пустельга.
Словно услышав ее слова, вся толпа на площади развернула телефоны в сторону магазина и нацелила их на окно во втором этаже. Пустельга с Мигелем почти полностью высунулись из-за угла. Я тоже подался вперед, стоя на мусорном баке. Человек, на миг появившийся в окне второго этажа, отшатнулся и исчез в глубине комнаты.
Потрясенный, я опустил взгляд на друзей. Они расширенными от удивления глазами смотрели на меня.
Зрение, невероятно обострившееся с тех пор, как мы стали полуптицами, позволило нам разглядеть лицо человека в окне.
У него были песочно-желтые глаза.
— Один из нас! — выдохнула Пустельга.
Мимолетное появление в окне «ангела», казалось, подействовало возбуждающе на обе противоборствующие стороны: пока толпа, которая и так была не в себе, нацелив камеры, в полном восторге наблюдала за происходящим, эволюционисты стали наступать на сидящих на асфальте ангелистов. Белые балахоны повскакали на ноги и принялись угрожающе размахивать кулаками и плакатами перед носом надвинувшихся на них черных комбинезонов. Несчастный шериф метался между ними с мегафоном, призывая всех соблюдать спокойствие. Его призывы вряд ли могли остановить разгорающийся конфликт, но по крайней мере немного разрядили обстановку и заставили обе группы ненадолго прекратить наступление.
И тут из одного фургона выпрыгнул атлетического сложения мужчина со светлыми зачесанными назад волосами, одетый в строгий черный костюм. На лице блондина застыло презрительное выражение. Ни шум возбужденной толпы, ни жара, казалось, не причиняют ему ни малейшего беспокойства.
— А ведь, похоже, я его знаю, — нахмурилась Пустельга, когда я описал ей появившегося на площади красавца.
Я уступил ей свое место на мусорном баке.
— А, ну конечно, этот парень… президент Корпорации эволюции. Я узнала его, он давал интервью по телевизору. Его корпорация объявила награду за возвращение Тейлора. Хотя они и пытались это скрыть, информация просочилась в прессу.
— Выходит, он и есть тот, кто посылает всех этих охотников на ловлю… кхе… ангелов? — сделал вывод Мигель, Ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать обравшихся на площади людей.
— В таком случае блондин — первый кандидат на роль Самого Плохого Парня. — Снова взобравшись на мусорный бак, я принялся во все глаза вглядываться в человека, объявившего охоту сначала на меня, а после и на моих друзей. Я напряг слух, который невероятно обострился с тех пор, как я стал полуптицей, пытаясь, как лучом лазера, пронзить пространство и уловить то, что глава эволюционистов говорил сопровождающим его людям, пока шериф орал в мегафон, призывая всех к порядку. Небольшая пауза, понадобившаяся шерифу, чтобы перевести дух, дала мне возможность расслышать обрывки фразы: «…ик…ры… голдберг… нет выбора, кроме…»
— Что может означать «ик…ры… голдберг»? — спросил я моих друзей.
Пустельга
