— Не густо, — заметил я. — Стоит ли из-за шести патронов затевать весь сыр-бор?
— Но это будут шесть выстрелов, которых они не ожидают! — не унимался Сокол.
— Но после первого выстрела они будут ждать еще, — тихо сказала Пустельга.
Сокол расплылся в улыбке:
— Тогда мне придется стрелять быстрее.
— А что будет, когда они откроют ответную стрельбу, а у тебя кончатся патроны? — теряя терпение, выпалила Пустельга.
Я прервал их бессмысленные препирательства:
— Кто за то, чтобы взять пистолет?
Сокол мгновенно вскинул руку. После небольшой паузы Туи не очень уверенно подняла руку вслед за ним.
К моему удивлению, Маркус тоже проголосовал «за». Против были только мы с Пустельгой.
— А как насчет остальных? — спросил я. Сокол со стоном закатил глаза. Пустельга побежала на улицу за Мигелем и Рэйвен.
Явившись, оба они проголосовали «против»: Рэйвен робко подняла руку не выше собственной талии, рука Мигеля решительно взметнулась вверх.
Сокол глянул на нас исподлобья недобрым взглядом.
— Но у нас все еще остаются охотничьи ножи, — утешил я его.
— И крылья, — добавила Пустельга.
— Ладно-ладно, — проворчал Сокол и положил пистолет на прилавок.
Мигель отыскал на прилавке ручку и листок бумаги. И принялся что-то писать. Сокол с интересом заглянул ему через плечо:
— Что ты делаешь?
— Подержи, пожалуйста, фонарик чуть повыше. Ага, спасибо, — поблагодарил Мигель. — Составляю список вещей.
— Зачем?
— Чтобы хозяева магазина точно знали, что мы у них взяли, и могли обратиться в страховую компанию, — пояснил Мигель. Он говорил мягко, однако было совершенно ясно, что никаких возражений он слушать не собирается и не двинется с места, пока не составит полный список похищенного.
Сокол тяжко вздохнул и отошел в сторону. Пустельга ходила вокруг кучи награбленного, помогая Мигелю составлять список: двадцать пакетов сухих картофельных хлопьев, семь спальных мешков, семь солнцезащитных очков, крем от загара — семь тюбиков…
— Нам действительно так необходимы солнцезащитные очки и крем? — спросил Мигель, поднимая голову.
— Мы едем в пустыню, — сказала Пустельга.
— Ладно. — Мигель со вздохом занес очки и крем в список.
Остальные собирали уже отмеченные вещи и перетаскивали их в машины.
Я вытащил из внутреннего кармана куртки тощую пачку купюр, наскоро пересчитал и понял, что их едва хватит, чтобы оплатить четвертую часть того, что мы забрали. В конце концов, не наша вина, что нам приходится скрываться. И все же я надеялся, что Мигель не ошибся насчет списка и страховой компании.
Подпихнув под угол кассового аппарата исписанный лист бумаги и деньги, мы направились к выходу. Внизу списка я успел заметить добавленную Мигелем фразу: «Мы очень сожалеем, что не можем полностью оплатить весь товар, но речь идет о нашем выживании».
Глава 16
Ястреб. Признание
Мы проворно погрузили в машины добычу и, прежде чем отправиться в путь, поменялись местами: Мигель перебрался из кузова фургона в кабину к Туи и Соколу, я же, пересев в «форд» Маркуса, сменил его за рулем. Пустельга уселась на переднее сиденье рядом со мной, Рэйвен и Маркус устроились на заднем сиденье, чтобы немного поспать. И наш караван тронулся в путь.
Мы с Пустельгой почти не разговаривали, не желая беспокоить дремлющих товарищей. Но это была естественная тишина, не вызывающая неловкости.
И все же любопытство взяло верх. Я нарушил молчание:
— Итак, Пустельга, где ты научилась этим фокусам?
— Каким фокусам? — мягко спросила она.
Я не отрываясь смотрел на дорогу.
— Ну, с кодовым замком в магазине… и вообще, откуда ты столько знаешь про охранные системы?
— Ты хочешь сказать, откуда я знаю, как их обойти? — уточнила Пустельга. Она выглядела слегка смущенной, но явно польщенной признанием ее талантов.
— Можешь не отвечать, если не хочешь.
Пустельга хитро улыбнулась:
— Поклянись!
— Это так серьезно?
— Обычно, когда клянутся, люди поднимают правую руку и произносят слова клятвы, но поскольку ты за рулем…
Я оторвал от руля правую руку и немного приподнял ее, согнув в локте.
— Будем считать, что я собираюсь переключить скорость.
— Ладно. Повторяй за мной: я, Ястреб, торжественно клянусь, что никому не расскажу, что Пустельга была арестована по двойному обвинению — взлом и незаконное проникновение в частные владения…
— Арестована? — Я уронил руку.
Пустельга сделала страшную физиономию и продолжила:
— Чтоб мне сдохнуть, если нарушу эту клятву, вот вам крест. Сначала поклянись, тогда расскажу остальное.
Я снова поднял руку и, стараясь не расхохотаться, торжественно поклялся не разглашать страшную тайну. Когда я дошел до слов «вот вам крест», Пустельга наклонилась ко мне и, едва касаясь большим пальцем моей груди, начертила знак «икс» у меня на сердце. Ее голова оказалась рядом с моей, и, почувствовав ее дыхание на своей щеке, я сам почти лишился дыхания, но сумел совладать с собой и закончил клятву твердым голосом.
— Так-то, — сказала Пустельга, глядя мне в глаза с невероятно близкого расстояния — уже второй раз за сегодняшний вечер. Я неуверенно улыбался, то и дело переводя взгляд с ее лица на дорогу и обратно. После долгой паузы Пустельга, чуть пригнув голову, юркнула под моей поднятой для принесения клятвы рукой и вернулась на свое место. Я бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида: Маркус и Рэйвен мирно спали на заднем сиденье, если только не были очень хорошими актерами.
— Отлично. А теперь выкладывай, — сказал я.
— Помнишь, я говорила про злодея-отчима и сводную сестру-стерву? — Я кивнул. — Моя сестрица Стефани — сплошное совершенство, все вокруг только и делали, что восхищались ею, сама мисс Популярность — и абсолютный кошмар дома. Она возненавидела меня с первого взгляда, потому что я безродная англичанка, а она — вроде как принцесса, наследница своего богатого папаши. Она постоянно издевалась надо мной — над моим акцентом, над тем, как я одеваюсь, чем занимаюсь, что читаю, даже над моим именем. Мою мать Стефани — первоклассная подхалимка — приняла лишь потому,