Сокол распахнул темно-коричневые крылья во всю ширь и едва не сбил с ног остановившуюся рядом с ним Рэйвен.
— Ой, Рэйвен, извини, — сказал Сокол и окинул свои крылья взглядом. — Как думаете, какой у них сейчас размах?
— Рэйв, рядом с Соколом опасно находиться, — рассмеялся Ястреб. — Иди к нам, у нас тут достаточно места.
Рэйвен послушно подошла и села рядом с Ястребом. Тот не смог скрыть сначала искреннего удивления, затем — довольной улыбки. Я отвернулась, не желая признаться даже себе самой, что меня кольнула… ревность! Но когда я снова повернулась и внимательнее присмотрелась к выражению лица Ястреба, когда он разговаривал с маленькой хрупкой китаянкой, мне вдруг вспомнилась наша беседа в ночной машине: он рассказывал о родителях, о младшей сестре, о том, как защищал и оберегал ее. И мое сердце дрогнуло от жалости — в отличие от меня Ястреб действительно скучал по родным.
Тем временем Мигель и Сокол оживленно обсуждали размер и форму собственных крыльев и в конце концов, расправив их, встали спиной друг к другу. Измерения показали, что у обоих размах крыльев достигает четырнадцати футов, каждый сегмент — плечо, предплечье, кисть — составляет примерно треть общей длины крыла. Когда они складывали крылья в позицию, которую Ястреб полушутя назвал «ангельской», самые длинные маховые перья касались земли; при двойном сложении крыла — N-образно — они оказывались в районе шеи.
У нас с Туи и Рэйвен крылья были чуть покороче, общий размах составлял около двенадцати футов (или три с половиной метра, как высчитала Туи), но в соответствии с ростом в «ангельском» сложении маховые перья тоже доставали до земли. Откровенно говоря, я все еще чувствовала некоторое смущение, держа крылья развернутыми, вместо того чтобы прятать их плотно сложенными под одеждой.
Наступил вечер. Заметно похолодало, а мы все еще не могли спокойно усесться вокруг костра — прежде всего нужно было расчистить место для лагеря. Общими усилиями мы освободили площадку от бесчисленных острых камней и камушков, натаскали достаточно песка, чтобы соорудить мягкое ложе, и насобирали сухих веток низкорослого кустарника, в изобилии росшего по дну каньона, так что недостатка в топливе у нас не было. И хотя сейчас наш Отряд спустился с небес на землю в прямом смысле слова, возбуждение прошедшего дня не оставляло нас, — устраивая лагерь, мы продолжали обсуждать, каким образом можно улучшить технику полета и прочие детали летного мастерства.
— Слушайте, у меня глаза режет, точно песку в них насыпали, — вдруг пожаловалась Туи.
Ей ответил согласный хор голосов.
Я достала из общей кучи вещей свой рюкзак и, порывшись в нем, отыскала семь пар отличных солнцезащитных очков, на «приобретении» которых настояла, даже несмотря на сомнения Мигеля.
— Вот, держите! У меня сегодня утром мелькнула мысль, что неплохо бы их надеть, но потом как-то забыла.
Отряд разразился радостными воплями и осыпал меня благодарностями, среди которых были определения вроде «гениальная мысль».
Мое лицо горело. Я было решила, что от смущения залилась краской, но, окинув взглядом товарищей, заметила, что бледное личико Рэйвен тоже покраснело. Под стать ей полыхала и физиономия Маркуса. Ястреб, Сокол, Мигель и Туи с их смуглой кожей выглядели как обычно. Я схватила мобильный телефон и посмотрелась в камеру как в зеркало.
— Кошмар, — застонала я, — а я-то думаю, отчего у меня лицо горит?
— На вид — не очень страшно, — успокоил меня Мигель.
— Хорошо, что я прихватила крем от загара, — смерив Мигеля недобрым взглядом, добавила я. — Надо будет завтра не забыть намазаться.
Туи подошла ко мне поближе и заглянула в лицо.
— Ха, ерунда, — отрезала она. — Если бы мы были в Новой Зеландии, ты сейчас была бы похожа на лангуста.
— На лангуста? — переспросила я.
— Вы зовете их омарами, — улыбнулась Туи. Ее зубы казались особенно белыми на фоне смуглой кожи коренной жительницы Полинезии. — Ты была бы красная, как лангуст.
Рэйвен ее новый цвет лица, видимо, пришелся по вкусу. Она то и дело поглядывала на дисплей своего телефона, даже чаще, чем это обычно делают люди, имеющие навязчивую привычку проверять, нет ли у них новых сообщений. Я сильно сомневалась, доводилось ли Рэйвен когда-либо раньше обгорать на солнце.
Вдруг телефон кого-то из моих товарищей издал тонкий пронзительный писк, похожий на сигнал радара. Это был всего лишь сигнал о поступившем обновлении, однако внезапно меня поразила очевидная мысль. Я знала, что теоретически GPS-локация на моем смартфоне была надежно защищена от взлома, но понятия не имела, какая защита стоит у Мигеля, Сокола, Туи и на телефоне Маркуса и Рэйвен, одном на двоих. Ястреб по-прежнему обходился без телефона, и, похоже, его это мало беспокоило.
— Эй, ребята, — обратилась я к Отряду, — я тут подумала о наших телефонах. Как считаете, не стоит ли нам перевести их, — я усмехнулась, — простите за каламбур, в режим «в полете»?
Поначалу мое предложение было встречено недовольным мычанием, но, когда я объяснила, почему так безопаснее, все согласились.
— А заодно и заряд батареи сэкономим, — добавил Ястреб.
Туи и Ястреб принялись обмениваться анекдотами о мобильнике, зазвонившем в самый неподходящий момент. Сокол пнул ногой мешок для мусора, набитый пластиковыми бутылками из-под воды, и подкатил его к Мигелю.
— А ну-ка, Мехико, покажи, на что ты способен!
Я видела, что Мигель разрывается между обещанием помочь Туи с приготовлением ужина и желанием ответить на вызов Сокола.
— Иди, я подменю тебя, — сказала я, забирая у него из руку канистру с жидкостью для разжигания костра, и на всякий случай предупредила: — Но не ждите, что девочки всегда будут готовить для вас ужин!
С первого же удара стало понятно, что Мигель — футболист высшего класса: с невероятным мастерством он отбивал все мячи, которые Сокол посылал в его ворота, обозначенные двумя булыжниками.
— Тебе придется придумать что-нибудь похитрее, если хочешь обойти меня, — сказал Мигель, когда Сокол после пятнадцатой по счету неудачной попытки поразить ворота разразился проклятиями и воздел руки к небесам.
— Эй, брат Ястреб, выручай! — закричал Сокол.
— Так нечестно! — засмеялся Мигель.
— Маркус, ты как? — обратился Ястреб к большому молчаливому
