— Как думаешь, они нарочно так медленно едут, чтобы мы не отстали? — наблюдая за караваном, спросил Ястреб.
Я в очередной раз протерла краем шейного платка запотевшие летные очки.
— Да, похоже на то.
— Но они же не могут знать наверняка, что именно мы предпримем, верно? — с надеждой спросила Пустельга.
— Мы и сами-то не знаем наверняка, что предпримем, — сказал Ястреб, — а они и подавно.
— У нас есть план, чувак, — заметила я, — только он гибкий.
— Они подозревают, что мы что-то предпримем, но не уверены, — послышался позади голос Филина.
Ярость, охватившая Отряд, когда мы узнали о похищении наших ребят, придала нам решимости и сил — мы бросились преследовать похитителей. Теперь же долгий полет в тумане и борьба с холодным ветром во всех смыслах остудили наши горячие головы. К тому же сказывалось утомление. Конечно, пока я летела не на пределе сил, но начинала заметно уставать.
«Ну же, Туи, соберись. Тебе случалось и не так уставать, но ты справлялась. И делала то, что должна была. Ты ведь всегда хотела спасать людей. Вот, сейчас у тебя прекрасная возможность спасти друзей. Сокол и Мигель ждут, когда мы придем к ним на помощь».
Было несколько моментов, когда дорога поднималась вверх по холму, а затем резко уходила вниз, случались участки со множеством поворотов, но ни разу эти спуски не были достаточно глубоки, а повороты достаточно круты, чтобы у нас появилась возможность реализовать задуманное.
Меня начинала беспокоить появившаяся на горизонте темная полоса леса. Она стремительно приближалась, и так же стремительно таяли наши шансы на успешное проведение спасательной операции. Мы подъезжали к краю пустыни.
— Ведь наш план сработает и в лесу, верно? — бросила я через плечо.
— Мы заставим его сработать, — со зловещей решимостью отозвался Ястреб.
— Нет, — ответил Филин. — Здесь.
Впереди показались две скалы со срезанными плоскими макушками. Скалы напоминали грозные башни, которые охраняли вход в длинный лабиринт, состоявший из целой вереницы таких же старых потрескавшихся скал. Чем ближе мы подлетали, тем больше мне нравился открывающийся перед нами пейзаж — словно в пустыне вырос каменный лес. Уходившая в лабиринт дорога петляла между высокими столпами, как между стволами деревьев.
«Да, то что надо».
— План: фаза первая! — сказал Филин.
Мы прибавили ходу. Наша скорость увеличилась раза в два, во всяком случае, нам так показалось. Мы опередили караван — к тому же ему пришлось сделать петлю, объезжая первую из стоявших на входе в лабиринт скал, таким образом мы выиграли еще немного времени, — и направились вглубь каменного леса.
Как только машины эволюционистов остались позади, Отряд вынырнул из облаков и резко пошел на снижение. Ветер свистел у меня в ушах. Скалы стремительно приближались, я изменила угол наклона крыльев, согнула их «ковшом» и вышла из пике, проскочив в каком-нибудь десятке метров от вершины скалы. Судя по шелесту крыльев позади меня, Отряд повторил мой маневр.
Мы перешли на планирующий полет и двинулись вдоль дороги, внимательно изучая каменные стены и уступы, которые нависали над дорогой.
— Вон там, — показала Пустельга на просторный утес возле вершины одной из каменных башен.
Один за другим мы приземлились на утес, быстро скинули рюкзаки и сложили их за большим валуном.
— Они приближаются, — крикнул Ястреб, который задержался в небе и теперь кружил у нас над головами, наблюдая за дорогой. Затем, обдав нас мощной волной воздуха от своих здоровенных крыльев, легко приземлился на облюбованную нами площадку.
Мы набили камнями карманы одежды и летные портупеи. Отряд приготовился к атаке и собрался на краю утеса, дожидаясь появления каравана.
— Внимание! Готовься! — через пару минут скомандовал Ястреб.
Мы с Пустельгой расправили крылья и подошли к выщербленной ветром кромке утеса. Я сделала глубокий вдох, стук сердца отдавался в ушах. Мы проводили глазами первый проехавший под нами джип, следующий ехал почти вплотную за ним.
— Черт, — прошипела Пустельга, — из-за уменьшения обзора они сократили дистанцию.
— Ничего, мы справимся, — процедила я сквозь зубы.
Прищурив глаза, мы внимательно наблюдали за появившимся внизу фургоном. Я заметила в кабине двух охранников. Один сидел за рулем, второй — рядом, сжимая между коленями поставленное на попа ружье. Но гораздо больше меня интересовали задние двери фургона.
— Никаких цепей и замков, — сказала я, глядя, как фургон скрывается за поворотом дороги.
— Держу пари, задние окна из армированного стекла, — откликнулась Пустельга.
— Что скажешь? — спросила я.
— Думаю, справлюсь, — кивнула Пустельга.
Как бы там ни было, времени на раздумья у нас не оставалось.
— Девочки, готовы? — раздался у нас за спиной голос Ястреба.
— Вперед!
Как только из-за поворота показался следующий джип, мы с Пустельгой сорвались с утеса и, кружа над машиной, принялись бомбардировать ее камнями, стараясь попасть в ветровое стекло.
Растерявшийся от неожиданности водитель резко выкрутил руль, пытаясь увернуться от обрушившегося на него града камней. Машина вильнула и заскользила к обочине, но водителю удалось быстро выровнять автомобиль. Наши снаряды оставили вмятины на крыше и капоте джипа, по лобовому стеклу разбежалась густая сеть трещин.
— Еще удар. Вместе! — закричала Пустельга.
Мы разом сбросили на машину наши самые крупные снаряды. Это был прицельный удар. Лобовое стекло просело и провалилось внутрь кабины. Машина не вписалась в поворот и с душераздирающим скрежетом чиркнула бортом по каменной стене. Джип занесло, ударило о выступ скалы и развернуло поперек дороги. Он наконец замер, ткнувшись смятым бампером в огромный валун.
Мы с Пустельгой поспешили унести свои пернатые задницы с места устроенного нами побоища, убедившись, однако, что еще один выскочивший из-за поворота джип не успел затормозить, ударил в бок автомобиль, перегородивший дорогу, и сам слетел на обочину.
