— Постарайся ближайшие пару дней сильно не нагибаться, — предупредила я Мигеля. — Все, чувак, свободен.
Мигель неловко скатился со стола и встал на ноги.
— Спасибо, доктор, — вежливо поблагодарил он и, прихрамывая, поплелся в гостиную.
— Ка паи[22], сестра Рэйвен, — улыбнулась я, — отличная работа!
Рэйвен покраснела, улыбнулась мне в ответ и принялась готовить операционную для следующего пациента.
Сокол появился на пороге кухни.
— Заходи, детка, — пригласила я его, — чем дольше ждешь, тем страшнее становится.
— Отдаюсь в твои нежные руки, — пропел Сокол, укладываясь на стол. — Знай, я не держу на тебя зла, но если в минуту невыразимых мучений у меня вырвется что-нибудь не слишком вежливое в твой адрес, прошу не обижаться.
— Да уж постараюсь пережить твою грубость, — заверила я его. — Не бойся, у меня была возможность попрактиковаться, так что теперь знаю, что делаю.
— Благодарю за честь, рад был послужить медицине, — откликнулся из гостиной Мигель.
Подготовив пациента, мы с Рэйвен взялись за работу. Сокол лежал, уткнувшись лицом в полотенце, ладони он положил себе на затылок и крепко переплел пальцы. Я сделала разрез. Несмотря на угрозы, Сокол не издал ни звука.
Пациент вел себя идеально. До того момента, когда я надавила на края раны, чтобы извлечь чип.
Душераздирающий вопль заставил меня вздрогнуть. Лишь благодаря проворству Рэйвен, которая успела подхватить чип, показавшийся в разрезе, он не проскользнул глубже в рану. Сокол разразился проклятиями и вцепился зубами в полотенце.
Я постаралась как можно быстрее обработать рану и наложить повязку.
— Ну вот, все позади, — бодрым голосом сказала я, даже несколько более бодрым, чем того требовала сложность проведенной операции, и невольно хихикнула над собственным каламбуром.
Напряженные плечи Сокола наконец расслабились, он слабо шевельнул крыльями, но остался лежать на столе. Мы с Рэйвен не стали дожидаться, пока пациент окончательно придет в себя, и начали убирать на кухне. Когда у входной двери раздался стук, Сокол все же скатился со стола и пошел вслед за нами в холл.
— Кто заказывал пиццу? Двадцать четыре пиццы! — послышался из-за двери голос Ястреба.
Сокол, опередив нас, первым доковылял до двери и потребовал пароль. Я улыбалась, слушая их веселую перепалку с Ястребом и Пустельгой, которые протестовали, утверждая, что ни о каком пароле мы не договаривались, и требуя, чтобы им немедленно открыли дверь, иначе они сами съедят все пиццы прямо у порога дома.
Продовольственная команда, нагруженная коробками с пиццей и картонными контейнерами с прочими гостинцами, триумфально проследовала на кухню, где и замерла в полном недоумении, увидев нашу импровизированную операционную.
— Извините, стесняюсь спросить, — начал Ястреб, выглядывая из-за пизанской башни, сложенной из квадратных коробок с пиццей, — кровь и охотничьи ножи в мойке что означают?
Ползущий по кухне запах свежей пиццы просто сводил с ума, поэтому мы с Мигелем и Соколом постарались как можно более сжато изложить историю о вшитом в ягодицу чипе.
— Надо как можно скорее унести отсюда эти штуки, — сказал Ястреб, с отвращением глядя на пульсирующие зеленым светом «таблетки», — и сделать так, чтобы они снова показывали, что объект находится в движении, иначе эволюционисты начнут подтягиваться к той точке, где произошла остановка.
— Отлично, — сказал Сокол, — но свою пиццу я возьму с собой.
— Я помогу, — вызвалась я.
Прихватив каждый по коробке пиццы, мы вышли из дома. Чипы лежали у меня в нагрудном кармане ветровки. Мигель тоже рвался пойти с нами, но Пустельга уговорила его остаться дома. Я бросила на нее благодарный взгляд: Пустельга понимала, что нам с Соколом нужно побыть вдвоем.
Занятные поглощением пиццы, мы почти не говорили, пока шагали по дороге вдоль темных нежилых домов.
Выйдя из квартала «Седьмое небо», мы направились к ближайшей заправочной станции. И хотя широкие ветровки надежно скрывали сложенные за спиной крылья, мы с Соколом предпочитали держаться подальше от ярко освещенных улиц. Подойдя к заправке, мы присмотрели припаркованный возле кафе пикап с открытым кузовом. Когда мы, напустив на себя рассеянный вид, проходили мимо, я быстро забросила в нагруженный вещами кузов две маленькие зеленые «таблетки». Мы как ни в чем не бывало удалились за угол кафе и притаились там, дожидаясь, пока пикап покинет заправку. Когда машина выехала на главную дорогу и направилась прочь от города, мы оба вздохнули с облегчением. К тому времени, когда эволюционисты сообразят, что мы направили их по ложному следу, Отряд уже будет далеко отсюда.
Дело сделано. Мы выбросили пустые коробки из-под пиццы в мусорный бак и зашагали обратно в наш квартал. Некоторое время мы шли молча.
— Туи? — наконец прервал молчание Сокол.
— Да?
— Я не ослышался, ты назвала меня своим парнем? Ну, там, в холле…
Я почувствовала, как краска заливает лицо.
— Да…
— Что-то я не припомню, чтобы ко мне поступал запрос, согласен ли я быть твоим парнем, — сказал Сокол. Судя по интонации, он улыбался до ушей.
— Сокол, какой же ты лопух, — вздохнула я. В ответ послышалось довольное хмыканье. — Ну ладно… — Я сделала глубокий вдох. — Сокол, ты согласен быть моим парнем?
Он прикинулся, будто размышляет над предложением.
— А что конкретно ты имеешь в виду? Мы будем ходить на свидания, или у нас будет официальный статус «мой парень — моя девушка», или исключительно…
— Ах ты, занудный… американец! — выпалила я. — Ты прекрасно понял, что я имею в виду!
— И все же мне хотелось бы уточнить, каков будет статус наших отношений, если…
— Черт подери, ты хочешь быть моим парнем или нет?! — рявкнула я.
Мы поднялись на холм и оказались на безлюдной территории квартала «Седьмого неба». Сокол ухватил меня за руку и притянул к себе. Я почувствовала его дыхание возле своих губ. Сердце ухнуло куда-то вниз и на мгновение перестало биться.
— Хочу, почти так же, как хочу летать.
— Всего лишь «почти»? — Я сделала вид, что оскорблена до глубины души.
Его губы коснулись моих губ, и в голове у меня помутилось.
