— Тейлор! Тейлор! — На миг мне показалось, что за несколько месяцев моя шестилетняя сестра превратилась в трехлетнюю кроху. Я отцепил ее от своей брючины и взял на руки, чтобы обнять по-настоящему. Шери обхватила меня руками за шею и припала головой к плечу.
— Что за вопли, что тут происходит? — спросил папа, появляясь на пороге кухни. — Тейлор?..
Меня накрыла волна облегчения, когда я увидел отца дома, целого и невредимого, в таких знакомых старых джинсах и клетчатой рубашке.
Он окинул взглядом Пустельгу и Мигеля, которые так и остались стоять возле входа, прислонившись к светлой стене холла, словно надеялись слиться с ней.
— А это, черт возьми, кто такие?
— Меня зовут Мигель, сэр. А это Пустельга.
Мама бросилась к моим друзьям.
— Вы привели его домой! Как вам это удалось? Где вы его нашли? Как мы можем отблагодарить вас?
Мигель неловко переминался с ноги на ногу.
— Миссис Оуэн, могли бы мы сначала поговорить? У нас тоже есть несколько вопросов к вам.
Мама неуверенно отпрянула назад. Мои друзья, собравшись с силами, вздохнули и сняли свои темные очки.
Мама и папа в недоумении уставились сначала на их желто-песочные глаза, затем перевели взгляд на меня, затем снова на Мигеля с Пустельгой.
— Вы… тоже… но как?.. — Мама испуганно прикрыла рот ладонью.
Я аккуратно опустил сестру на пол.
— Мам, пап, нам надо поговорить. И побыстрее. Я не могу долго оставаться здесь.
Мама упрямо замотала головой и снова обняла меня.
— Не говори глупостей. Куда ты пойдешь? Где ты был все это время?
— Послушайте, я не знаю, сколько у нас есть времени. Поэтому, если мы сейчас спокойно сядем и поговорим, я попытаюсь вам все объяснить.
— Мы с Пустельгой не станем мешать, — сказал Мигель, — я пока послежу за обстановкой вокруг дома.
— А я уверена, что Шери не откажется показать мне свою комнату, — добавила Пустельга, с улыбкой глядя на мою сестренку. Шери с энтузиазмом ухватила ее за руку и потащила наверх.
Мигель кивнул мне и прошел в гостиную, откуда, притаившись за занавеской, мог свободно наблюдать за улицей и дорожкой перед домом.
Отец нахмурился, подошел к входной двери, запер ее на дополнительный замок и наложил двойную цепочку.
Тем временем мама увела меня в кухню. Мы ненадолго остались с ней вдвоем, и только сейчас я заметил, что по ее щекам текут крупные слезы.
— Прости, Тейлор, — мама снова притянула меня в свои объятия. — Мы так скучали по тебе. Мы так волновались.
Папа молча вошел на кухню и тоже обнял меня. Несколько долгих-долгих секунд я чувствовал себя в полной безопасности.
Мама тихо целовала меня в волосы, а отец что-то негромко говорил на ухо. Я не сразу понял, что именно он говорит.
— Что бы ни случилось, Тейлор, помни, что ты наш сын и мы любим тебя. Не знаю, почему все это происходит с нами. Но мы все преодолеем, рано или поздно все уладится.
— А не выпить ли нам кофе? — с деланой легкостью в голосе произнесла мама. Оторвавшись от меня, она принялась хлопотать возле стола, на котором стоял незаконченный ужин, и вновь засыпала меня вопросами: — Где ты был все это время? Что ты делал?
— Джулия, сядь, пожалуйста, дай Тейлору хоть слово сказать, — ласково обратился отец к маме и тут же смерил меня суровым взглядом: — Ты мог хотя бы позвонить или кинуть сообщение, что жив и у тебя все в порядке, а?
Я покраснел, уставился в пол и промямлил:
— Мы были немного заняты.
— Заняты чем?
— Мы учились летать.
— Ты умеешь… летать?
— Да! Оказалось, что эти штуки работают. — Я аккуратно стянул украденный в магазине просторный свитер. Затем, слегка морщась, — долго пробывшее сложенным под одеждой крыло затекло, как рука, которую отлежал во сне, — расправил одно крыло. Второе, под которым был спрятан хвост, осталось прижатым к спине.
— Ой, они стали… большие… — неуверенным тоном произнесла мама.
Отец обошел стол и, встав за спиной у мамы, положил ей руки на плечи.
— Где ты был? — спросил он.
— Некоторое время мы жили в пустыне, в Аризоне. Там сильные восходящие потоки, это удобно, помогает тренироваться, когда учишься летать.
— А? Кхе. И сколько вас всего?
— Семеро. Я, Мигель, Пустельга… ну, то есть я хотел сказать — Виктория, и еще четверо. Так что всего семеро… пока.
Отец нахмурился.
— Что значит «Пустельга, то есть Виктория»?
— Большинство из нас взяли новые имена — названия птиц. Друзья зовут меня Ястребом.
Мама и папа помолчали, переваривая полученную информацию.
— И как вышло, что вас оказалось так много? — спросил отец.
— Не знаю. Я как раз надеялся, что вы сможете кое-что прояснить. Вы сказали, что обращались в клинику в Пекине по поводу ЭКО… а фамилия Голдберг вам случайно не о чем не говорит?
Мама выдвинула ящик комода и принялась торопливо рыться в ворохе старых счетов.
— Вот, — она извлекла исписанный от руки листок. — Они забрали все документы, какие у нас были, но я записала все, что мне удалось вспомнить. — Мама с досадой смахнула скатившуюся по щеке слезу.
У меня по спине пробежал холодок.
— Они? Кто «они»?
— Они утверждали, что представляют правительственную организацию, и изъяли все документы. Но кое-что показалось мне подозрительным. И я проследил за ними до самого офиса. Они вошли в здание, на котором не было никаких вывесок. После небольшого расследования мне удалось выяснить, что офисы принадлежат Корпорации эволюции. — Голос отца сделался сухим и строгим. — Когда они снова явились со своими вопросами, я ждал их вместе с офицером полиции и судебным ордером. С тех пор мы их больше не видели. — Отец сложил руки на груди, явно довольный тем, как разделался с непрошеными гостями. — Мне удалось продлить отпуск, чтобы мама и сестра не оставались дома одни, — добавил он.
