– Ваши разум и логика мышления заслуживают наивысшей похвалы, – зазвучал в наших головах знакомый громоподобный голос. – Вы превосходно ориентируетесь в поисках путей познания. Впрочем, эта способность присуща вашей расе. Однако не побрезгуйте советом старика Ктулху: воспользуйтесь старой доброй болью. Именно она, как ничто другое, сотворит все необходимые превращения. Поверьте моему опыту, ибо никто не познал этой области в большей мере, чем я. Воспользуйтесь ею лишь на мгновение, и она укажет вам верный путь, нисколько не запятнав вашей моральной чистоты, и сбережет столь драгоценное для вас сейчас время.
Произнеся это, Ктулху сделался прозрачным и растаял в полумраке.
– Он прав! – воскликнул Музафар. – Нужна боль, короткая, но глубокая. Она не успеет убить, но направит силы.
– Уколи его! – подхватил Хасан. – Я укажу – куда. И добавь туда каплю вот этого сока.
Через мое сознание, излившись от Омара и Ибрагима, вихрем пронеслась струя кипящих материалов и, сделав круг и обретя непонятные, но совершенно четкие очертания, хлынула куда-то дальше.
– Построение принято и распознано! – прозвучал голос Дерева. – Сейчас приготовим сок.
Я с трудом осознавал то, что происходило сейчас в этом зале, с нами и внутри нас. Потоки сил, несущиеся сквозь нас и между нами бешеными кругами, превратили нас уже не в инструмент, а в невообразимую машину познания, причем не простого, направленного на постижение мудрости, а служащего достижению определенной практической цели. Машина эта производила все необходимые действия: проникая в материал, добывала исчерпывающие первоначальные знания о нем, осмысливала их, ища пути достижения конечной цели, и, находя их, рисовала в сознании полную его картину, передавая ее для воплощения в реальное построение. Причем наш объединенный разум выполнял все эти действия уже сам по себе, без участия воли, где-то в глубинах сознания, предлагая нашему восприятию уже готовые результаты.
Побег Дерева, словно змея, пополз по телу ожившего и, достигнув головы, выпустил из своего конца необычайно тонкий и острый шип. Он был весьма гибким и подвижным, напоминая конский волос.
– Иди за мной! – скомандовал Хасан, и я вместе с ним опустился в глубину плоти ожившего.
Шип мягко вошел в затылок и сквозь отверстие в черепе проник внутрь и пополз вдоль его стенки, следуя путем, который указывал Хасан, огибая выпуклости мозга. И вдруг я увидел место – маленькую точку, в которую должен был быть нанесен удар. Шип круто изогнулся и, удлинившись, вонзился острием прямо в нее, исторгнув из себя ничтожно крохотную каплю яда. Тело ожившего судорожно дернулось, несмотря на полное беспамятство, шип же неуловимо быстро попятился обратным путем и покинул тело, не причинив ему больше никакого вреда. Боль вспышкой разбежалась по всему телу и почти тут же угасла. Но поднятые ею волны флюидов покатились во всех направлениях, перестав подчиняться незыблемому порядку жизни и попирая созидающую гармонию. Они заставляли дрожащие от ужаса пузыри рождать ядовитые соки, разъедающие узы построения материалов и нарушающие пути течения жизненных сил. Я вдруг всем существом почувствовал, как дрогнула, словно пытаясь вырваться из невыносимого пекла, сущность бедняги ожившего, заключенная в глубинах построений его плоти. Соки же продолжали свое черное дело, превращая правильное и гармоничное течение жизни в полный хаос, ведущий к гибели. Весь этот кошмар благодаря ничтожно малому вмешательству продолжался считаные мгновения и затронул лишь самую малость, крошечные участки, далеко разбросанные по всему телу. Разумеется, такой ущерб не мог причинить ему никакого вреда и уж тем более отпустить сущность. Но для нас этого оказалось вполне достаточно, так как, не успели еще успокоиться флюиды в теле ожившего, вновь раздался голос Дерева:
– Построения приняты и распознаны! Чтобы ускорить приготовление сока, помогите определить пути.
В моей голове тут же появились, всплыв из глубин магического кристалла, очертания соков плоти ожившего, из которых боль начала создание своего черного зелья. От каждого из них, ветвясь и переплетаясь, потянулись цепочки превращений материалов. Одни бежали к началу, в сторону простых первородных частиц, другие – вдаль, образуя непроходимые нагромождения ужаса, несущие разрушение и смерть. Сознание не успевало за этими картинами, отражая лишь полную неразбериху. Подсознание же рисовало их четко и последовательно, словно безукоризненные ряды букв и цифр, не допуская пропусков, невнятностей и ничего лишнего. Эти записи оно передавало дальше на непостижимую кухню, где непревзойденным поварам предстояло приготовить блюдо, неповторимое среди многих тысяч, не ошибившись ни в одной крупице несметного числа компонентов.
– Сок приготовлен! – доложило Дерево. – Сейчас мы создаем другой сок, который, соединившись с первым, сделает его безвредным. Ваша плоть и жизненные соки весьма сходны, отличие, хотя и есть, очень незначительно, и это в случае необходимости обезопасит вас.
Услышав эти слова, мы, вдруг почувствовав сильную усталость, разом расслабились, разомкнув магический кристалл. Панцирь погас мгновенно, погрузив зал в полумрак. Быстроног прострекотал, что одному из пленников почти удалось освободиться от пут.
– Нужно дать ему уйти, – вполголоса сказал я. – Он все видел и конечно же понял, какой артефакт ищет их повелитель. И он приведет их в ловушку. Нам необходимо завлечь их в скрытый город как можно больше, тогда наши друзья получат достаточно мудрости.
С этими словами я с нарочитым облегчением снял панцирь и принялся натирать нагрудник рукавом халата. Друзья же наперебой заговорили о том, как будут проверять на пленниках новое зелье. Эти разговоры заставили пытавшегося освободиться удвоить свои усилия, и вскоре он сначала ползком, затем – на четвереньках исчез в коридоре. Мы же и не собирались причинять какое-то зло беззащитным, даже ожившим мертвецам. Мы освободили их и, сказав, что отпускаем их с миром, проводили ко входу, перекрытому Деревом. Мы уже прекрасно знали, что произойдет, когда мы появимся возле него, ибо, по донесениям наших разведчиков, возле него собралось целое войско оживших. Едва заметив сквозь щели свет факелов, они бросились на приступ и принялись крушить своими молотами и дубинами ставший уже сухим и хрупким омертвевший ствол. Пробив достаточную брешь, они стали быстро заполнять коридор, первым делом сунув в руки своим освобожденным товарищам оружие. При этом они не то чтобы не осведомились об их самочувствии, а толкнули их впереди себя навстречу гибели. Из этого сразу становилось понятно, что ожившие, даже если и были спасены от смерти до ее наступления, по сути уже не были людьми, а являлись слепым,
