Когда солнце выглянуло из-за горизонта, мы поднялись в одну из самых высоких построек города, откуда могли наблюдать за происходящим. Облако продолжало исторгать оживших, являя поистине чудо плодородия. Они заполняли уже огромное пространство, непрерывно исчезая в недрах скрытого города. По нашим прикидкам, они должны были уже заполнить значительную его часть и вот-вот перестать помещаться в коридорах. А судя по всему этому, время для добычи мудрости настало. Мы спустились в наш зал по тайным проходам, недоступным для оживших, и сказали Дереву, что можно пускать в ход сок боли. Дерево ответило, что его побеги уже проникли в нужные места, из которых сок, выпущенный в воздух в виде тумана, распространится по всем помещениям. Мы отправились по коридорам, так как нам хотелось понаблюдать за происходящим.
И вот по лабиринтам скрытого города поползли едва видимые, но отчетливо зловещие облака. Испускаясь из мельчайших отверстий в древесной плоти тонкими струйками, они распространялись в воздухе, заполняя пространство коридоров и залов, в которые все продолжали спускаться толпы оживших. Совершенно неожиданно мы вышли в коридор, заполненный ими. Одни лежали на полу, покрывая его сплошным ковром, другие карабкались через них, казалось, совершенно бессознательно, принимая при этом самые немыслимые позы и постепенно замирая. Их ничего не выражающие лица были похожи на языческие изваяния с пустыми глазницами, но они не были искажены болью или страданием. В какой-то момент замершие тела начинали неописуемо вздрагивать. Это вздрагивание не было предсмертными биениями, оно походило на бурление густой рисовой похлебки в котле. Они дрожали как-то мелко по всей своей поверхности и в глубине, словно кипя изнутри. Дрожь гуляла по ним взад и вперед, вдоль и поперек. Казалось, их плоть пытается вырваться наружу, спасаясь от проникающего в нее яда. Затем, спустя несколько мгновений, они вдруг жутко опадали и сморщивались, словно из них мгновенно высасывали все соки. Разом иссохшие, они ломались и рассыпались под тяжестью наползающих на них следующих и следующих, которых вскоре постигала та же участь. А под потолком лабиринта уже начинал скапливаться знакомый нам искрящийся туман.
– Они состоят не из настоящей плоти, – промолвил Хасан. – Она, без сомнения, живая, но какая-то сделанная по подобию. Лишь сущность придает ей нормальный вид.
– Ну а сущность-то у них настоящая?
– Сущность самая настоящая, такая же, как и у меня, – заверил Ахмед. – Только узы устроены немного по-другому. Поэтому мы не сможем впитать ее много, что, кстати, и ни к чему. И впитываться она будет медленно, не так, как в подземелье. Это как раз позволит нам бо́льшую часть мудрости передать нашим друзьям.
– И сок, приготовленный для них, безвреден для нас, – добавил Хасан.
– Ты уверен в этом? Это, наверное, действует противоядие?
– Нет. Противоядия здесь нет. Узы, строящие нашу плоть, отличаются от уз их плоти, поэтому отличается и разрушающий их сок. Различие совсем небольшое, но достаточное для полной безвредности. Сейчас мы вдыхаем его без всякой пагубности, хотя этого количества вполне достаточно для освобождения сущности.
– Ты уверен, что мы вдыхаем его без пагубности?
– Конечно. Ведь я специально слежу за этим. Ни в себе, ни в вас я не вижу ни малейших пагубных изменений.
– Кто же они такие, эти ожившие? – спросили несколько голосов сразу. – Неужели они тоже люди?
– Они, конечно, люди, но уже не те. Похоже, их повелитель, чтобы удержать в них жизнь, управлять ими и получать мудрость из их сущности, нашел способ изменения их плоти, так же как Ктулху – ее разрушения. Думаю, его можно постичь, если постараться. Материала у нас предостаточно, только стоит ли тратить время?
Все согласились с тем, что времени тратить не стоит. Действие сока было налицо, и сущность накапливалась на глазах. А значит, пора было подумать о способе передачи мудрости в общее достояние. Стоило мне надеть панцирь, я ясно почувствовал, в каком порядке нам надлежало объединиться на этот раз. Необъяснимо чувствуя дыхание окружавшей нас сущности оживших, я видел этот порядок как единственно верный. Друзья, без сомнения, тоже почувствовали его совершенно безошибочно, ибо мы сразу же, без колебаний, без единого звука и лишнего движения сплотились именно в этом порядке. И едва это произошло, мы с невероятной быстротой устремились в бездну сущности оживших, превратившейся в безбрежье составляющих ее первородных сил. Одновременно мы ощутили, как вся масса сущности, скопившаяся сейчас в лабиринтах скрытого города и продолжающая прибывать, двинулась и очень медленно, но вполне отчетливо поползла в нашу сторону. Было очевидно, что она почувствовала близкое присутствие плоти, родственной той, из которой была изгнана. Это движение, хотя и едва заметное, было незыблемо твердым и неотвратимым, не оставляя никаких сомнений в том, что направится в нашу сторону, куда бы мы ни переместились.
– Мы подобрали тон и произношение слов «сияющие доспехи» в точности такие, какими они звучали в толпе оживших, зовя их на поиски. Они шли за ними, словно на зов повелителя, – прозвучал под сводами железный голос. – Теперь с помощью этих слов их можно направлять куда угодно.
– А мы теперь можем превращать останки отдавших сущность в материал для своих надобностей и тем самым освобождать от них помещения, чтобы туда могли проникать другие, – сообщило Дерево.
Услышав все это, мы были изумлены, хотя нам было и не до того. Наши собратья, не скупясь, делали все для удобства и облегчения нашей работы, превращая город поистине в машину для добычи мудрости, как в давно ушедшие времена.
И сущность оживших потекла через нас… Она именно текла через нас, не оставаясь и не накапливаясь в нашей плоти, а лишь на
