Страницы из блокнота, найденного в лесном домике
Брайан Кин
Брайан Кин пишет романы, комиксы, малую прозу, а изредка и заказную публицистику. Он является автором более сорока книг, в основном хоррора, детективов и темного фэнтези. Его роману «Восставшие» 2003 года нередко приписывается (наряду с комиксами «Ходячие мертвецы» Роберта Киркмана и фильмом «28 дней спустя» Дэнни Бойла) возрождение нынешнего интереса поп-культуры к теме зомби.
Теперь это выглядит дурацкой затеей, но когда Джон ее объяснял, нам так не казалось. Сейчас, при нынешних системах безопасности, ограбить банк приходит в голову только дуракам, сказал он. Устраивать налет на супермаркет тоже глупо – слишком трудно контролировать толпу, слишком много людей расплачиваются картой, а не наличкой, и слишком велика вероятность наткнуться на какого-нибудь благородного удальца, желающего изобразить из себя героя. Вместо этого, сказал Джон, нам нужно напасть на комикс-конвент – не тот большой в Сан-Диего, а маленький, региональный, который проходит прямо здесь, в глуши центральной Пенсильвании.
Так мы и сделали – я, Джон, Тини, Фил и Марко. Для этого мы переоделись. Позже, если свидетели описывали нас, они сказали бы, что из четырех преступников двое были супергероями, один – инопланетянином и еще один – клоуном. Тини остался в машине, поэтому костюма у него не было. Мы зашли в участок регистрации, достали пистолеты (некоторые посетители приняли их за ненастоящие), и вычистили всю наличку. Девчонки за стойкой – судя по бейджам, их звали Карен и Алисия, – казалось, с трудом верили в происходящее. А Карен постоянно повторяла: «Но это же комикс-конвент».
Мы собрали хороший улов, и даже не пришлось никого убивать.
Убийства начались несколько позже, и начали их не мы.
Я не плохой парень. Хотя ладно, может, и плохой, но не плохой человек. У меня есть жена и ребенок – Чери и Пит-младший. Ему всего два года, и мне говорят, что он похож на меня, только я в это не очень верю. У него мамины большие и красивые карие глаза. Ты делаешь то, что ты должен делать, чтобы прокормить семью. Кто-то работает на заводе «Харлей-Дэвидсон». Кто-то на бумажной фабрике. Другие сидят в офисах или что-то продают, чтобы прокормить своих. А я? Я налетчик. Я никогда никому не причинял вреда. Я не какой-нибудь безмозглый ворюга, который вытряхивает все у людей из карманов. Я граблю только крупные места – например, всякие закусочные, у которых есть страховка для финансовой защиты от людей вроде меня.
Я скучаю по Чери и Питу-младшему. Надеюсь, с ними все хорошо. Надеюсь, там, где они сейчас, все по-другому… но потом я поднимаюсь по лестнице, выглядываю из окна, вижу всех этих мертвых людей, и надежда пропадает.
В общем, ограбить конвент оказалось довольно легко. И все шло по плану, пока мы не вышли на улицу. Мы услышали полицейские сирены, и я, как сейчас помню, подумал, что они звучали так, будто двигались в разных направлениях, а не собирались вокруг нас. Потом мы услышали и сирены «скорой помощи». Да, они звучат по-другому. Такие, как вы, вряд ли заметят разницу, но мне, в моей сфере деятельности, приходится их различать.
Вспоминая об этом сейчас, я понимаю, что копы к нам и не приближались. Проблема была не в них, нет. Проблема была в Тини. Мы тщательно все планировали, проводили наблюдения, прокладывали пути отступления, но не позаботились о том, чтобы убедиться, что Тини проверил машину. Это была его работа. Его, черт возьми, работа. Достать нам тачку с нормальными номерами, регистрацией и техталоном. Убедиться, что фары и тормозные фонари исправны. Убедиться, что в машине нет ничего такого, что вынудит какого-нибудь копа остановить нас, чтобы выписать штраф. Тини все это делал сам – и делал хорошо, потому что это было именно тем, что от него требовалось. И никогда у нас не было такого, что приходилось бы напоминать Тини заправиться или типа того.
Но в четырех кварталах от Холидей-Инн, где проходил конвент, на задворках города, у нас закончился бензин. Последовало много ругательств, оскорблений и угроз, но в конце концов мы просто смирились с ситуацией, в которую попали. Марко попытался захватить проезжавший мимо микроавтобус, но водитель просто изумленно раскрыл рот при виде клоуна, машущего ему пистолетом, и, объехав Марко, угнал прочь.
Джон взвалил на плечо рюкзак с деньгами и повел нас вниз по переулку и вдоль каких-то железнодорожных путей. Еще несколько раз обругал Тини. Фил эхом вторил ему, разбавляя его ругань собственными дополнениями. Марко сыпал проклятия в адрес водителя микроавтобуса. Я помалкивал, думая, что надо бы поберечь силы на случай, если нам придется бежать. Тини тоже молчал, но это, я думаю, потому, что он был смущен и разочарован самим собой и пытался не расплакаться на глазах у всех.
Снова послышались сирены, кто-то закричал, но все это было далеко и никак не было связано с нами. Больше беспокойства нам доставляли редкие звуки выстрелов, доносившиеся с разных сторон.
– Что за хрень творится? – пробормотал Фил. – Это же не может быть из-за нас.
– Может, это война? – предположил Тини.
Мы добрались до заброшенной фабрики – в Пенсильвании их не меньше, чем деревьев или круглосуточных магазинов – и сбросили с себя костюмы. Я испытал настоящее удовольствие, когда снял маску. Мое лицо покрылось потом, а очки запотели. Вокруг фабрики стоял какой-то неприятный запах. Я подумал, что где-то неподалеку, может быть, на рельсах, валяется дохлое животное. Остальным я этого не высказал, но заметил, что Тини и Фил даже скривились от вони. Мы побросали костюмы в старую пятидесятипятигалонную бочку для отработанного масла и стали обсуждать, что делать дальше.
Тогда-то мы и увидели первого мертвеца.
Слева от нас зашумел забор из рабицы. Мы повернули к нему головы. Забор окружал фабричную парковку. Асфальт был весь в трещинах и ямах, и изо всех щелей вяло тянулись какие-то сорняки. Сам забор был ржавый и местами просел. Мертвец прислонялся к нему.
Как мы поняли, что он был мертв?
Ну, нагляднее всего об этом говорило то, что его чертово горло было перерезано от уха до уха. На рубашке и штанах запеклась кровь. Рана была грязная и неровная – явно не от лезвия. Больше походило на то, что кто-то распилил парня ножовкой. Порез напоминал что-то вроде улыбки, будто под подбородком у него открылся второй рот и теперь он лыбился, насмехаясь над нами. До меня доходили слухи, что в наши края заходят картели, и я успел подумать, не связаны ли они как-то с этим. Но затем сосредоточился на более важном вопросе: почему, черт возьми, этот парень стоял на ногах и даже передвигался, с такой-то раной?
Он не мигая пялился на нас.
