— Зоя Марковна, — вкрадчиво вопрошал репортер, — но ведь из всего увиденного нами складывается впечатление, подтверждающее подозрения многих наших зрителей и ваших поклонников. Получается, что все последние романы написаны не вами! Вы только что познакомили нас с теми, кто непосредственно работает с текстами якобы ваших книг!
— Голубчик, ну что же вы такое говорите?! Якобы! — всплеснула руками Апологетова-Моршанская и обиженно насупилась, однако довольно быстро смилостивилась и привела убойный аргумент. — Надеюсь, вы знаете, кому мы обязаны архитектурой Зимнего дворца в Санкт-Петербурге?
— Э-э-э-э… Растрелли? — осторожно предположил репортер.
— Как приятно иметь дело с образованными молодыми людьми! — похвалила Зоя Марковна. — Все верно, именно гениальному Растрелли. А назовете ли вы мне каменщиков, возводивших стены этого дворца? Рабочих, размешивавших и подносивших раствор? Фамилии маляров и штукатуров, занимавшихся внутренней и внешней отделкой? Что, неужели ни одного не знаете? И вам это не кажется странным? Вы не считаете, что архитектор присвоил себе лавры тех, кто непосредственно работал на строительстве? Нет? Так вот: я — архитектор в литературе. Я создаю эскиз и руковожу процессом. Я, знаете ли… — Тут она легко и благодушно рассмеялась, подобрав еще более точное сравнение. — Я — дирижер! Именно я задаю темп, именно я указываю своему ансамблю характер исполнения и трактовку, именно я регулирую звучание каждого инструмента! Отберите у меня дирижерскую палочку — и оркестр рассыплется, развалится, перестанет существовать! Без меня — даже сейчас, когда мои биоты уже научились работать в команде, — без меня не будет не то что книги в неделю, но и в принципе хотя бы одной полноценной книжонки не получится ни-ког-да!
Репортер, которому, вне всяких сомнений, понравилось сказанное, все же решил уточнить:
— Вы сказали — книга в неделю? Но нам обещали, что теперь в неделю будет выходить три-четыре книги вашего авторства!
— Все верно! — с нежностью глядя в камеру, проворковала Зоя Марковна. — Вы видели только одну мою команду, только один мой ансамбль, работающий над одним произведением. Параллельно трудится несколько подобных коллективов. Это очень удобно! — Она снова, на сей раз застенчиво, хохотнула. — Ощущаю себя ткачихой-многостаночницей!
Ольга Васильевна остановила запись. А Максиму как раз хотелось посмотреть следующие две минуты — там хозяйка предложила гостям покормить енотов, живущих в ее особняке. Енотики были милые. Правда, если уж и смотреть этот эпизод, то смотреть без звука, потому что информативная составляющая следующего фрагмента, по сути, была гвоздями в крышку гроба, в который уже практически улеглось в полном составе издательство «Обстоятельства слова». Кокетничая с камерой, Зоя Марковна призналась, что все ее биоты — на самом деле не ее. Этих неутомимых помощников ей предоставил спонсор, собственно — производитель биороботов, и предоставил совершенно бесплатно. С единственным условием: издаваться отныне Апологетова-Моршанская будет только у них, в открытом всего год назад издательстве. Тиражи, гонорары — все как прежде, вот только теперь популярная писательница могла себе позволить не четыре романа в год, а… страшно даже выговорить, сколько. Но всего хуже то, что ее устами спонсор предложил поработать по такой схеме всем желающим авторам главного калибра.
Ольга Васильевна вернулась на свое место, а главный редактор Петр Саныч, нервно потирая запястья, обратился ко всем присутствующим:
— Ну, что скажете, господа?
«Господа» ничего не хотели говорить, «господа» устали, вымотались и испереживались, им хотелось домой, а решение пусть принимают люди взрослые, вроде Петра Саныча.
— Взгляните, что набросала Ольга Васильевна, — пальцем ткнул Петр Саныч в сторону маркерной доски. — Я бы порекомендовал вам переписать себе тезисы и подумать, что нам с этим делать, что мы можем противопоставить, как обезопасить себя на будущее…
Редактор отдела переводной литературы Виктор Палыч перестал катать по столу карандаш и шумно и коротко вздохнул, почти всхлипнул. Наташа состроила недовольную мордочку. Остальные отводили глаза или наоборот — преданно смотрели на главного редактора, но роли это никакой не играло, поскольку предложений по-прежнему не поступало.
— Вот что, дорогие мои! — рассердился Петр Саныч. — Мне кажется, вы недооцениваете всю катастрофичность положения! Или, как вариант, вы уже все для себя решили… возможно, уже присмотрели себе место… возможно, мысленно давно уже расстались с «Обстоятельствами слова»… — В переговорной зашелестели возмущенные голоса; все-таки здесь присутствовали люди, в большинстве своем не по одному году отдавшие работе в издательстве. — Ну а раз так — довожу до вашего сведения: если до завтрашнего вечера мы не найдем решения, то послезавтра на пресс-конференции мне придется объявить о закрытии издательства.
Шум голосов усилился, уже можно было различить отдельные гневные фразы. А потом на дальнем конце овального стола кто-то тонко пискнул:
— Значит, завтрашний банкет отменяется?
В мгновенно наступившей тишине Петр Саныч досадливо цыкнул зубом и вновь потер запястья. С минуту он сидел молча, сопя и глядя в одну точку, затем улыбнулся — ярко, отчаянно, сверкая сжатыми зубами.
— Ничего не отменяется, господа! — весело воскликнул он, смягчая неестественный оскал на своем лице. — Помирать — так с музыкой! Если решение до завтра найдется — отметим, как и планировали, пятнадцатилетие издательства. А если… Так хоть посидим, выпьем в последний раз все вместе… Но вы думайте, господа, думайте! Пусть это будет вашим домашним заданием. До банкета у нас есть почти сутки, а до пресс-конференции и того больше.
Дождавшись, пока практически все сотрудники выйдут, Максим приблизился к составленному Ольгой Васильевной списку, задумчиво «поковырял» пальцем одну из строчек.
— Что смущает, Макс? — серьезно осведомился главный редактор.
— Вот. Их издательству год всего.
— И? — Петр Саныч присел на край стола так, чтобы доска оказалась напротив, и с любопытством склонил голову, рассматривая выделенную Максимом информацию.
— Большой концерн, занимающийся биотехнологиями и кибернетической начинкой биотовских мозгов. Концерну лет, если не ошибаюсь, пятьдесят. И пускай раньше они не биотами занимались, а какой-нибудь фигней, — все равно ведь у них должен был иметься свой пресс-центр, свои мощности, выпускающие разные информационные буклеты, рекламную макулатуру, техническую документацию…
— Могли заказывать в типографии.
— Я вас умоляю, Петр Саныч! Пока они были мелкими разрозненными конторами — наверняка так и делали. Но став таким гигантом… Наверняка у них и станки печатные в собственности, и штат редакторов-корректоров…
Сзади к нему подошла Ольга Васильевна, заглянула из-за спины.
— К чему ты ведешь, Макс?
— К тому, что фактически свое издательство, — некультурно, через плечо ответил ей Максим, — у них имелось давным-давно, пусть и занималось статейками рекламного характера и описаниями всевозможных моделей с разной программной начинкой. Выпускали какой-нибудь журнал «Биоты сегодня». Биороботы — товар невероятно популярный, значит, и тиражи журнала были соответствующими. Следовательно, одним человеком и одной печатной машиной в подвале дело не ограничивалось. Почему же они делают такой упор на то, что их издательству — всего год? Они закупили новое оборудование и наняли дополнительный штат? А кого они могли нанять? Судя по тому, что раскрутились они быстро, специалисты
