Вот с какой девушкой познакомился двадцатичетырехлетний Сергей Аксаков.
Чувство его пробуждалось постепенно, медленно, но, разгоревшись, объяло все его существо. Говоря словами Сергея Тимофеевича, сказанными по другому поводу, он влюбился «не на шутку, а так, как нынче не умеют влюбляться: от макушки до пяток».
Сохранилось несколько документов, относящихся к этому времени и свидетельствующих о переживаниях любящих.
Биограф писателя В. Шенрок описывает «небольшой альбом С. Т. Аксакова маленького продолговатого формата в зеленом сафьяновом переплете, в котором находятся несколько писем влюбленного жениха к восторженно обожаемой невесте, и даже в сущности не столько писем, сколько, так сказать, стихотворений в прозе…» (альбом этот хранится в музее «Абрамцево»).
Одно письмо помечено: «12 апреля, двенадцатый час ночи». «Несколько часов, милая Оллина, как я расстался с тобою; чрез несколько часов увижу тебя, а какое-то тайное беспокойство смущает мою душу! Голова моя стеснена… и сердце замирает… неужели это предчувствие горести?.. Здорова ли ты? не огорчена ли чем?..» Можно подумать, что на пути любящих стояли какие-то серьезные препятствия: сопротивление старика Заплатина или тяжелая болезнь девушки. Но ничего этого не было. Суеверным и мнительным делала Аксакова его любовь, или, как говорил он в том же письме к Ольге, «необходимость быть с тобою вместе, беспрестанно тебя видеть, слышать и чувствовать твое присутствие…».
Примешивалось нечто и от литературной моды, от господствующего вкуса. Свое чувство Аксаков рядил в сентиментальные одежды: иным литературным языком для выражения внутреннего мира он еще не владел. Все это вовсе не свидетельствовало против силы его любви, которая за неимением других слов нередко облекается в слова тривиальные и стертые.
Белинский заметил по поводу любовного письма Татьяны Лариной, что не книга, а жизнь породили ее чувство, но чувство все-таки не могло не выразиться несколько по-книжному. То же самое можно сказать о Сергее Аксакове.
Само обращение к эпистолярному жанру равно диктовалось как «жизнью», так и «литературой». Молодые виделись ежедневно, и интервалы между свиданиями не превышали нескольких часов. Все, что хотели, они могли сказать друг другу с глазу на глаз. Но, видно, была еще у Сергея неодолимая потребность изливаться на бумаге… Так ведь поступали и многочисленные литературные герои, и не случайно же возник и особенно культивировался сентиментализмом жанр романа в письмах.
И еще одна красноречивая деталь: подобно Лариной-старшей, которая звала Акулину Селиной, а Прасковью Полиною, Сергей Аксаков, подчиняясь вкусу времени, перекрестил Ольгу в Оллину…
В письме от 12 апреля 1816 года он просит Оллину не выходить из дому, не приезжать к нему: «..идет сильный снег и дождь»… «Ты и так расстроена. Ты мало подкрепляешься пищей и сном. Ах, милая, утешай свою чувствительность, береги себя».
Через несколько дней молодые объяснились. Во втором часу ночи с 26 на 27 апреля Сергей пишет невесте: «Боже мой, чем я заслужил твою великую милость? Какую душу ты передо мною открыла, какие чувства, какие правила? (Очевидно, Ольга поделилась с женихом своими взглядами на жизнь, на светские и семейные обязанности – теми «правилами», которые составляли ее кодекс чести. – Ю. М.) Ах, Оллина, твоя любовь будет вечным источником моего блаженства. С каким восхищением слышал я от тебя упрек и сомнение в силе и постоянстве чувств моих (еще необходимый комментарий: невеста высказала сомнение в силе любви Сергея, и это не только не расстроило его, но, наоборот, обрадовало: ведь упрек означал, что Ольга его безмерно любит, а уж в своем-то чувстве он не сомневался! – Ю. М.). Вместо огорчения новый пламень любви по нервам моим разливается!.. Я торжествовал».
«Как небесная гармония, – продолжает Аксаков, – открываются и теперь еще в ушах моих восхитительные звуки твоего голоса. „Я люблю тебя! Я счастлива”. Ах, эти слова будут для меня утешением в скорби, исцелением в болезнях и отрадою в несчастиях, если Провидению угодно будет ниспослать их на меня».
Через каких-нибудь двенадцать часов молодые вновь увидятся, но взгляды посторонних омрачат встречу. «Мы будем окружены людьми; их холодное присутствие, глупое приличие не допустит сердца наши так изливаться, как вчера в блаженном уголку».
Еще до знакомства с Ольгой Сергей Аксаков сочинил такие стихи (опубликованы в 1815 году):
Я мечтал, что с другом нежнымБуду время проводить.Буду в горе неизбежномСердце с ним мое делить.Я мечтал в любови страстнойЧашу восхищений питьИ с подругою прекраснойНебо в зависть приводить.Теперь Аксаков сделал к стихам приписку: «Сия мечта сбылась».
Сохранился еще один документ, имеющий отношение к этой счастливой поре жизни Аксакова. Владимир Панаев, его старый друг по Казанской гимназии, узнав о женитьбе, написал Сергею письмо: «Поздравляю тебя со вступлением в обширное и просторное море житейское. Ай да философ! „Я женюсь!” – сказал ты мне при прощании. Мне казалось это шуткою, ан вышло совсем напротив. Интересно! Если Высшая Власть управляет всеми нашими действиями, то почему хотелось противиться ей, когда делаем такой важный в жизни шаг, каково супружество? От того-то, может быть, большая часть нынешних браков ни то ни се. Кто женится более по рассудку, нежели по любви, тот сберегает… много лишних удовольствий. Что нового откроет в супруге своей любовник, прострадавший два или три года, и пламенное желание чего-нибудь достигнуть не оставляет ли по достижении некоторой в сердце пустоты? Такова натура человеческая».
Из письма выясняется, что женитьба друга оказалась для Панаева неожиданностью: Аксаков не хотел до поры до времени посвящать его в свои сердечные дела.
Бракосочетание состоялось 2 июня 1816 года в церкви Симеона Столпника на Поварской. Церковь сохранилась до наших дней.
А после свадьбы отправились молодые, по принятому обычаю, на долгих (то есть на одних и тех же, бессменных лошадях) в заволжское имение Ново-Аксаково.
Глава восьмая
Новая семья
Поселились они в старом доме, что построил еще Степан Михайлович, вместе с родителями Сергея, его незамужней сестрой Анной и младшим братом Аркадием. Так возникла новая ячейка, обозначилась, как говорил Андрей Платонов, «преемственность двух семейств, переходящих в… третью, – через посредство внука и сына», то есть Сергея Тимофеевича.
Все повторилось: и страстная любовь к молодой жене, и нетерпеливое ожидание ребенка, и трепетное нежное чувство к новому крохотному существу.
29 марта 1817 года у Аксаковых родился первенец – сын Константин. «Со своею страстною натурой, он [Сергей Тимофеевич] страстно отдался чувству отца и почти буквально заменял для своего сына-первенца няньку. Ребенок засыпал не иначе как под его баюканье», – пишет Иван Аксаков.
В следующем году Ольга Семеновна родила дочку (ребенок умер в раннем возрасте
