Это как участие в конкурсе. Ты заявилась, стараешься, надеешься, и… облом. И пусть приз тебе не нужен, но само осознание, что ты вступила с кем-то в борьбу и проиграла, оно уже ужасно неприятно. Но, похоже, придется это принять.
Примерно с такими мыслями я вошла в столовую, и на секунду нерешительно остановилась – куда сесть? Рядом с киару было свободное место, но оно было лишь одним из многих, и даже не самым ближним ко мне, скорее, дальним, так что пройти и сесть туда требовало определенной смелости и негласного вызова. Вот если бы он меня позвал…
А с другой стороны – ну подумают они все, что я бегаю за киару, и что? Они, похоже, и так все уже это думают, так что какая, к черту, разница? Решившись, я сделала шаг в нужном направлении, и тут меня позвали. Но совершенно не тот и не туда.
– Маша, садись к нам! – излишне восторженно замахала мне Анжелина, и я, проклиная собственную нерешительность, отправилась к ней.
Вот что ей от меня нужно, а? Я, конечно, понимаю, что формально у нее нет никаких причин испытывать передо мной или в моем обществе неловкость – если она и знает, что мы с Никитосом встречались, то расстались мы за несколько месяцев до его знакомства с ней, а то, что я в своей голове вовсе с ним не рассталась и расставаться не собиралась – она знать не могла. И все же, все же… На инстинктивном уровне она была мне неприятна, и я испытывала неловкость рядом с ней, а особенно – рядом с ней и с Никитой.
– Мне бы очень хотелось с тобой подружиться, – зашептала она мне, как только я опустилась на уже заранее ненавистное место.
Может, она так самоутверждается? Может, у нее тоже ощущение конкурса, только в ее случае не проваленного, а выигранного, и каждый раз рядом со мной это чувство расцветает? Зачем иначе ей со мной дружить?
– Да? – нейтрально-вежливо переспросила я, гадая, а что надо отвечать-то? Мы вроде уже не в детском саду, когда «давай дружить?» – «давай!», и все, готово.
– Да, – честно заморгала она на меня своими бледно-серыми глазами. – Мне очень нужна твоя помощь!
И мило улыбнулась. Вернее, это ей, вероятно, казалось, что мило, а я отметила кривой прикус. Нет, у меня у самой тоже не идеальный, но когда человек не нравится на каком-то инстинктивном, физическом уровне, невольно концентрируешься на всех его недостатках. А она мне не нравилась все больше и больше, а уж это «давай дружить, потому что мне от тебя что-то надо!» лично меня вообще всегда бесило. Давай дружить, потому что мне нужен твой конспект. Давай дружить, потому что мне надо, чтобы ты помогла мне подготовиться к экзамену… Тьфу!
– Какая? – осторожно спросила я, отворачиваясь от нее и с преувеличенным вниманием осматривая стол. Хотя, по правде говоря, есть почему-то совершенно не хотелось. Не знаю, последствия это вируса или еще что, но мне казалось, что у меня где-то в горле комок, и я просто физически не смогу ничего проглотить.
– С Никитой, – не удивила меня Анжелина. А потом все же удивила. – Ты не могла бы ему сказать, что у вас с киару все серьезно?
У нас. У нас с киару. Серьезно. Конечно, могла бы! Главное, чтобы эта бледная моль – прости, Анжелина, но это выше моих сил и воспитания! – не попросила сказать об этом самому киару. Вы знаете, Айрдан, а у нас с вами все серьезно… хоть вы ничего и не собираетесь мне предлагать… Стоп. Что-то меня понесло.
– Зачем? – спросила я вслух, невольно бросая взгляд на этого самого киару. Он беседовал с Улой и еще какой-то девушкой, кажется, ее звали Лилей, и на меня, естественно, не смотрел. И из-за этого неприязнь к сидевшей рядом со мной девушке только возросла.
Анжелина немного покраснела и потупила глазки – держу пари, что мужчины на это ведутся, а я не верю. И не надо опять хлопать на меня своими длиннющими ресницами, у меня у самой ресницы шикарные. Только у тебя наращенные и вот-вот начнут путаться и выпадать, а у меня – свои!
– Понимаешь, мы понравились друг другу с первого дня… – проблея… эм… поведала мне Анжелина слишком кротким голосом. – Но он боялся тебя ранить… А когда ты сказала, что хочешь киару, понял, что ничего не мешает нам быть вместе…
Я бросила взгляд на Никиту – он увлеченно пересказывал сюжет Звездных войн какому-то инопланетянину, и наш разговор, надеюсь, проходил мимо его ушей.
А ведь это ответ. На мой сакральный вопрос – когда и что я сделала, что Никита окончательно меня вычеркнул из своего сердца. И как я могла забыть? Я ведь прямым текстом сообщила ему, что он меня не интересует, и нужен мне совершенно другой мужчина. Дура я? Без сомнения. Но что теперь-то делать? Может, принять уже как есть?
Кажется, тот момент, когда моя жизнь могла свернуть на ветку «вместе с Никитой навсегда» уже пройден, и вернуться к нему нельзя. Хотя и горько, даже больно отрывать от себя приросшие мечты.
– Скажешь? – спросила Анжелина, теребя меня за рукав.
– Хорошо, – согласилась я, выдергивая рукав, и бросая еще один быстрый взгляд на синеглазого.
Он смотрел на меня, немного задумчиво, словно что-то решая. Его тоже попросили сказать, что у нас все серьезно? Да, Маша, почти смешно.
– Что я пропустила? – спросила я свою новую подружку, лишь бы она перестала лопотать что-то про себя и Никиту. Есть вещи, которые я просто-напросто не хочу знать.
– Да, в общем-то, ничего, – легкомысленно отмахнулась девушка. – Ты это все, наверное, и так знаешь – завтра прилетят те, кто будет нас учить, а киару и те, кто привез нас сюда, улетят. Знаешь, а вот мы с Никиточкой…
Дальше я просто не слышала. Киару завтра улетает? Завтра?! И ничего мне не сказал. Не счел нужным? Скорее всего. Имел полное право. Да и даже странно бы, если бы вдруг сказал, но почему же мне так больно? Я подняла убитый взгляд на коварного инопланетянина, ожидая, что он снова поглощен беседой, и собираясь тихо ускользнуть, но он в этот момент тоже как раз посмотрел на
