– Ничего, – вздохнула, откладывая листы, и решила признаться сразу. – Я спросила его о семье, и он теперь со мной вообще не разговаривает.
Я пристально следила за реакцией собеседника, ибо успела уже проникнуться предполагаемой серьезностью своего проступка, но киару не ужаснулся, он развеселился.
– Мария Романова, – сказал он, улыбаясь, – это моя вина. – И я мысленно с ним сразу же согласилась, а он продолжил. – Я должен вам немного рассказать о наших обычаях.
Да-да, подумала я, еле сдерживаясь, чтобы не закивать. Особенно про тот, с правами на поцелуи, пожалуйста. А то неясно, это право в одну сторону действует, или мне тоже можно? Нет-нет, ничего такого, просто я за равноправие и отсутствие расовой дискриминации.
– Мы очень трепетно относимся к информации, – сказал киару, присаживаясь почему-то не в кресло напротив, где нас разделял бы хоть небольшой, но стол, а на край этого самого стола и оказываясь таким образом слишком близко. – С одной стороны, есть принцип полной информации, в соответствии с которым каждый имеет право знать то, что к нему относится и затрагивает интересы. С другой… все, что не относится к тебе, спрашивать неприлично. Когда вы спросили Наарри про семью – полагаю, вами ведь двигало простое любопытство? – он воспринял это так, что вы хотите войти в эту самую семью, ведь иначе вам не должно быть до этого никакого дела.
– А когда я спрашивала вас про детей, вы решили, что я прошу меня удочерить? – буркнула я, ощущая себя на редкость по-дурацки. В семью этого странного Наарри мне абсолютно точно не хотелось, но все равно как-то досадно, что он так рьяно против.
– Нет, – улыбнулся киару, в лучших своих традициях порождая ответом лишь больше вопросов. Хотя если отбросить романтические фантазии, то все довольно понятно – он просто куда лучше осведомлен о различиях в нормах приличия и традициях, вот и все.
– А про Никиту-то расскажете? – спросила, устремляя взгляд на пустующее кресло напротив. Смотреть на собеседника было слишком волнительно – мне начинало казаться, что я сейчас снова утеряю себя, в самом прямом смысле этого слова.
– Вы правда хотите знать?
И за руку взял. Вот так вот запросто. А я, может быть, против! У меня, может быть, ксенофобия! Обострилась! До такой степени, что хочется встать, дотянуться другой рукой до его серебристых волос… и узнать, наконец, мягкие ли они или жесткие. И как эти инопланетяне, нет, не все они, а именно этот конкретный инопланетянин целуется, а то угрожал-угрожал, понимаете ли, а сам потом… сопротивлялся.
– Мария? – немного озадаченно спросил киару, я растерянно моргнула, сосредоточилась и подтвердила: да, хочу. – Он сблизился с дочкой… одного влиятельного человека, потом попытался от нее уйти, а девушка восприняла это довольно болезненно, – ничтоже сумняшеся сдал Никитоса инопланетянин.
– Какой ужас, – сказала я, удивляясь, почему на самом деле ничего не ощущаю. Да и что полагается в таких случаях ощущать? Пожалеть Никиту? Или девушку? На месте девушки я представляла себя очень даже хорошо, да что там «представляла», я ведь была на ее месте. Мне, правда, не приходило в голову угрожать ему физической расправой, но теоретически я могу ее понять, наверное.
– Мария, – сказал Айрдан, и от его тона внутри что-то сладко сжалось, а сердце снова заторопилось. «Главное, Маша, – сказала я себе, – держи себя в руках. Не спугни!»
– Айрдан? – почему-то шепотом, поднимая взгляд и понимая, что он меня сейчас поцелует… может быть, надо встать? Чтобы удобнее. Иначе ему придется как-то нереально изогнуться… и если их анатомия хоть немного похожа на нашу и это не скафандр, то у него не выйдет… о Боже, вот что за чушь мне лезет в голову!
– Я, кажется, нашел ключ, – сообщил киару, и я моментально забыла о всяких глупостях.
– Это же хорошо? – неуверенно уточнила, так как тон инопланетянина на торжествующе-победный был не очень-то похож.
– Хорошо, – улыбнулся он. – Но чтобы его забрать, мне нужно лететь практически прямо сейчас.
– И? – спросила я, теряясь в инопланетной логике. Вообще-то мы и так летим, нет?
– Я рад, что вы восприняли это именно так, – явно сделал какие-то не те выводы синеглазый, и черт меня побери, если он на самом деле был рад. – Через неделю, максимум через две я вернусь. А пока Наарри за вами присмотрит, про недоразумение и некоторые особенности человеческого менталитета я ему все объясню.
Оставаться с Наарри мне не хотелось. Вообще вот ни капельки. И, не давая себе шанса подумать – раньше надо было, а теперь уже поздно менять стратегию, выпалила:
– Я с вами!
Айрдан-ниа-Ши весьма красноречиво приподнял брови, явно обозначая, что такой вариант в принципе не рассматривается и, кажется, собирался мне без всякого смущения отказать, но я еще не закончила.
– Помните, вы спрашивали, какую компенсацию я хочу? Я хочу с вами!
Вот теперь закончила. Попробуй возрази!
Надо отдать киару должное – он попробовал.
– Это неразумно, – неохотно сообщил Айрдан. – Кроме того, что это может быть опасно, вам в принципе лучше находиться неподалеку от медкапсулы, так как мутация еще не закончена…
Ага. А то я не поняла еще, что мои посещения медотсека сводятся лишь к наблюдению за развитием мутации, без всякого вмешательства. И даже не буду поддаваться слабости и спрашивать, неужто тебе, киару, так претит мое общество. Во-первых, вижу, что не претит, а во-вторых… во-вторых, я уже все решила.
Глава 16
Сишшаа
– Итак, каков план? – с энтузиазмом спросила я, пытаясь устроится поудобнее. Увы, затея была обречена на провал – как только я села, кресло зафиксировало меня почти мертвой хваткой, я могла только дышать, а ерзать не могла, и, естественно, именно от этого ощущения отчаянно хотелось сменить положение.
– Мне сказали, где именно состоится передача, – задумчиво сообщил киару, также зафиксированный в соседнем кресле. – Но…
Дальше я, признаться честно, немного оглохла, так как на мой совершенно непривычный к перегрузкам организм, еще и ослабленный вирусом, навалилось как минимум несколько «же». Зашумело в ушах, показалось, что кресло решило меня раздавить, и я, кажется, смогла все-таки что-то пискнуть, потому что неожиданно стало легче.
– Простите, Мария, – немного удивленно сказал киару. – У меня была информация, что люди нормально выдерживают такое ускорение.
Я ответила ему мрачным взглядом. «Нормально» – понятие растяжимое, как и «люди». Космонавты, например, которые много к чему специально готовятся. Может, это он мне так мстит за то, что пришлось взять с собой? Или намекает, что дальше будет хуже, и давай, мол, по-хорошему просись обратно?
– Так что там насчет передачи? – переспросила я, упрямо стискивая зубы. – Может быть подставой?
– Да, – коротко обронил киару. И все. Я ждала, что он
