Женщина с пистолетом направилась к ней. Из дула шел дымок, и Джанетт поняла, что ее подстрелили.
– Положи его! – приказала женщина. Джанетт разжала пальцы – она и не осознавала, что по-прежнему держит пистолет, пока тот не упал на землю.
– Я вас знаю, – прошептала Джанетт. Казалось, будто на грудь лег большой теплый камень. Дышать было тяжело, но боли она не чувствовала. – Вы привезли Иви в тюрьму. Вы коп. Я видела вас в окно.
– Пахнет керосином. – Лайла подняла канистру, понюхала и бросила.
На утреннем Собрании в «Шопуэлле» кто-то упомянул, что одного гольфкара нет, хотя никто не расписался за него в регистрационной книге. Девушка по имени Мейси Уэттермор сказала, что всего несколько минут назад видела Элейн Наттинг, ехавшую на гольфкаре в сторону лесопилки Адамса. Лайла, пришедшая на Собрание с Джейнис Коутс, переглянулась с бывшим начальником тюрьмы. Сейчас в окрестностях лесопилки Адамса находились только два объекта: руины нарколаборатории и Дерево. Обеих женщин встревожила мысль, что Элейн Наттинг поехала туда одна. Лайла вспомнила, что Элейн не понравились животные, особенно тигр, и она подумала, а вдруг Элейн попытается его убить. Этого, по мнению Лайлы, делать не следовало. Поэтому Лайла и Джейнис взяли другой гольфкар и поехали следом.
А теперь Лайла подстрелила женщину, которую никогда раньше не видела, и та лежала на земле, истекая кровью, тяжело раненная.
– Какого черта ты собиралась сделать? – спросила Лайла.
– Не я, – ответила Джанетт и посмотрела на плачущую женщину. – Она. Она собиралась. Ее керосин. Ее пистолет. Я остановила ее.
Джанетт знала, что умирает. Она словно погружалась в ледяную воду: сначала кончики пальцев, потом стопы, колени, все ближе к сердцу. Бобби в детстве боялся воды.
И Бобби боялся, что кто-то отберет у него колу и шапку с ушами Микки-Мауса. Этот момент увековечила фотография, которая висела в ее камере на маленьком цветном квадрате. Нет, милый, нет, успокоила она его. Не волнуйся. Они твои. Твоя мамуля никому не позволит отнять их у тебя.
А если бы Бобби оказался здесь и спросил об этой воде? Воде, в которой тонула его мать? Волноваться не о чем, сказала бы она ему. Поначалу это шок, но потом привыкаешь.
Но Джанетт не победила бы в телевикторине «Кто лучше солжет». Она была конкурсанткой не того калибра. Она могла бы провести Бобби, но не Ри. Будь здесь Ри, Джанетт пришлось бы признать: хотя эта вода не причиняла боли, хорошего в ней тоже было мало.
Она слышала бестелесный голос ведущего: Боюсь, для Джанетт Сорли все заканчивается, но мы отправим ее домой с прекрасными прощальными подарками. Расскажи ей о них, Кен! Говорил ведущий голосом Уорнера Вольфа, мистера Давайте-Просмотрим-Видеопленку. Эй, если уж тебя отправляют домой, лучше его объявить об этом не мог никто.
Начальник Коутс, белая как мел, возникла в небе Джанетт. Такие волосы ей шли. Хотя она очень исхудала, под глазами темнели мешки, а щеки запали.
– Сорли? – Коутс опустилась на колено, взяла ее за руку. – Джанетт?
– Вот черт, – сказала коп. – Думаю, я совершила очень большую ошибку. – Она упала на колени и прижала ладони к ране Джанетт, пытаясь остановить кровь, зная, что это бессмысленно. – Я только хотела ранить ее в руку, но с такого расстояния… И я боялась за Дерево… Мне так жаль.
Джанетт чувствовала, что кровь течет из обоих уголков рта. Она начала задыхаться.
– У меня сын… Его зовут Бобби… У меня сын… – С последними словами она обращалась к Элейн, и перед смертью Джанетт видела лицо женщины, ее широко раскрытые, испуганные глаза. – Пожалуйста… У меня сын…
Глава 15
Позже, когда рассеются дым и слезоточивый газ, появятся десятки историй о битве за женскую тюрьму Дулинга, все разные, в основном противоречащие друг другу, правдивые в одном и вымышленные в другом. Когда разгорается серьезный конфликт – борьба не на жизнь, а на смерть, – объективная реальность быстро теряется в дыму и шуме.
Кроме того, многие из тех, кто мог бы добавить свое видение событий, умерли.
1Когда Ван Лэмпли – раненная в бедро, теряющая кровь, смертельно уставшая – медленно ехала на своем мотовездеходе по проселочной дороге, вроде бы Аллен-лейн (а может, и нет: проселочных дорог в этих холмах хватало), со стороны тюрьмы до нее донесся звук далекого взрыва. Она подняла взгляд от экрана мобильника с поисковым приложением, который реквизировала у Фрица Мишема. На экране мобильник в ее руке был показан красной точкой, а джи-пи-эс-маячок на базуке – зеленой. Две точки находились совсем рядом, и она чувствовала, что дальше ехать на мотовездеходе нельзя, иначе братья Грайнеры ее услышат.
Может, это еще одна граната из базуки, подумала Ван. Не исключено, но она родилась и выросла в краю угольных шахт под грубую музыку динамитных взрывов, а потому в это не верила. Этот взрыв был резче и сильнее. Динамит, вне всяких сомнений. Судя по всему, не только братья Грайнеры пустили в ход взрывчатку.
Она остановила мотовездеход, слезла на землю и пошатнулась. Левая штанина пропиталась кровью от бедра до колена, адреналиновый заряд шел на убыль. Болело все тело, но бедро, простреленное Мишемом, словно жгло огнем. Там что-то сломалось, она чувствовала, как кости терлись друг о друга при каждом шаге, и голова теперь кружилась еще и от потери крови, а не только от бессонных дней и ночей. Каждая клеточка Ван кричала: сдайся, прекрати это безумие, засни!
И я засну, подумала она, хватая карабин и древний пистолет, из которого ее подстрелил Мишем, но не сейчас. Я не могу ничего сделать с происходящим в тюрьме, но мне по силам разобраться с этими двумя ублюдками, пока они не нагадили снова. А после этого я усну.
От проселка в подлесок уходили две заросшие травой колеи, которые в свое время были еще одной проселочной дорогой. Пройдя по ним двадцать ярдов, Ванесса увидела пикап, украденный Грайнерами. Заглянула внутрь, не нашла ничего интересного и двинулась дальше, подволакивая раненую ногу. Ей больше не требовалось поисковое приложение, потому что она и так знала, где находится, хотя и не бывала здесь с той давней поры, когда училась в старших классах. Тогда это было не самое популярное место для свиданий. Впереди, примерно в четверти мили, заросшая дорога оканчивалась на вершине холма, где стояло несколько покосившихся надгробий: участок семейства, давным-давно покинувшего эти края, возможно, тех самых Алленов, если это действительно была Аллен-лейн. У парочек это место занимало третью или четвертую строчку в рейтинге, потому что с холма открывался вид на женскую тюрьму. Не
