Я справлюсь, сказала она себе. Еще пятьдесят ярдов.
Она прошла пятьдесят ярдов, убедила себя, что пройдет еще пятьдесят, и передвигалась таким образом, пока не услышала впереди голоса. Потом что-то грохнуло, и тут же раздались радостные вопли Маленького Лоуэлла Грайнера и его брата, перемежавшиеся громкими хлопками по спине.
– Я не был уверен, что хватит дальности, брат, но ты только взгляни на это! – воскликнул один из них. Второй восторженно взревел.
Ван взвела пистолет Мишема и пошла на крики счастливых мужланов.
2Клинт верил, что фраза «сердце у него упало» – не более чем поэтическое выражение, пока не испытал это на себе. Не отдавая себе отчета, что вышел из укрытия, которое обеспечивал юго-западный угол здания, он с отвисшей челюстью уставился на бетонные брызги, фонтаном летевшие из стены крыла В. Сколько спящих женщин погибло при взрыве, сгорело или разлетелось клочьями в своих коконах? Он едва услышал, как что-то прожужжало рядом с его левым ухом, и почти не почувствовал, как другая пуля – выпущенная Миком Наполитано из-за второго бульдозера – вспорола карман его брюк, отчего мелочь посыпалась на землю.
Уилли Бурк схватил его за плечи и дернул назад так сильно, что Клинт едва не упал.
– Вы рехнулись, док? Хотите, чтобы вас убили?
– Женщины, – сказал Клинт. – Там женщины. – Он вытер глаза, которые покраснели и слезились от едкого газа. – Этот сукин сын Джиэри поставил базуку на холме, где маленькое кладбище!
– С этим мы ничего поделать не можем. – Уилли согнулся, уперся руками в колени. – Одного мерзавца вы уложили, и это хорошо. А теперь мы нужны в тюрьме. Вернемся через заднюю дверь и возьмем с собой Билли.
Он говорил дело. Перед зданием постоянно гремели выстрелы.
– Уилли, с вами все в порядке?
Уилли Бурк выпрямился и криво улыбнулся. Его лицо побледнело, на лбу выступили капельки пота.
– Проклятье. Сердце прихватило. При последнем осмотре доктор говорил, что нужно бросить эту трубку. Следовало его послушать.
О нет, подумал Клинт. Нет, твою мать, только не это.
Уилли прочитал эту мысль на лице Клинта – видел он отлично – и сжал его плечо.
– Я еще не умер, док. Пошли.
3Со своей позиции у комнаты для посетителей, теперь взрывом динамита разнесенной в клочья (вместе с теми, кто там находился), Фрэнк увидел, как Джек Албертсон рухнул в разорванном противогазе, с залитым кровью лицом. Его теперь и родная мать не узнает, подумал Фрэнк.
Он поднес ко рту рацию:
– Доложите о себе! Всем доложить о себе!
Откликнулись только восемь или девять человек, в основном те, кто прикрывался бульдозерами. Разумеется, рации были не у всех, но Фрэнк рассчитывал, что откликов будет больше. При самом оптимистичном раскладе получалось, что он потерял четверых, считая Джека, который не мог выжить. В глубине души Фрэнк знал, что потери составляют пять или шесть человек и раненые нуждаются в госпитализации. Может, этот парнишка, Бласс, которого оставили на блокпосту с Миллером, отвезет их в больницу Святой Терезы на одном из автобусов, хотя только Бог знал, кто дежурил в больнице. Возможно, никто. Как такое могло случиться? Господи, у них же были бульдозеры. Казалось, бульдозеры быстро решат все проблемы.
Джонни Ли Кронски схватил Фрэнка за плечо.
– Надо заходить, дружище. Добьем их. Вот этим. – Его рюкзак был по-прежнему расстегнут. Он отодвинул полотенце с динамитом и показал Фрэнку C-4 братьев Грайнеров. Кронски вылепил из взрывчатки некое подобие детского футбольного мяча и вдавил в него смартфон.
– Это мой мобильник, – пояснил Кронски. – Жертвую его борьбе за идею. Все равно это кусок дерьма.
– Где мы войдем? – спросил Фрэнк. Слезоточивый газ рассеивался, но ему казалось, будто его голова полна газа, затуманивавшего все мысли. День разгорался, красное солнце поднималось все выше.
– Здесь лучше всего, – ответил Кронски, указав на искореженный «флитвуд». Его прижало к зданию, но места хватало, чтобы пролезть к дверному проему и пробраться к дверям, которые выбило внутрь и сорвало с петель. – Стратерс и парни за бульдозерами нас прикроют. Мы войдем и будем идти, пока не доберемся до суки, которая все это устроила.
Фрэнк уже не мог точно сказать, кто все это устроил, но кивнул. Похоже, ничего другого ему не оставалось.
– Надо поставить таймер, – сказал Кронски и включил мобильник, вдавленный в C-4. Из гнезда для наушников торчал проводок, другой конец которого шел к батарейкам, тоже вдавленным во взрывчатку. Глядя на эти манипуляции, Фрэнк вспомнил, как Элейн готовила воскресные обеды: доставала из духовки мясо и втыкала в него специальный термометр.
Кронски с силой стукнул его по плечу.
– Сколько времени, как ты думаешь? И думай усердно, потому что когда счет пойдет на секунды, я брошу ее, где бы мы ни находились.
– Я думаю… – Фрэнк потряс головой, пытаясь прочистить мозги. Он никогда не был в тюрьме и рассчитывал получить всю необходимую информацию от Дона Питерса. Просто не осознавал, что толку от Питерса никакого. Теперь, когда было слишком поздно, Фрэнк понял, что совершил серьезную ошибку. А что еще он проглядел? – Четыре минуты?
– Ты мне говоришь или спрашиваешь? – осведомился Кронски голосом вспыльчивого преподавателя старших классов, имеющего дело с тупым учеником.
Они слышали выстрелы, но атака, похоже, захлебнулась. В любой момент его люди могли задуматься об отступлении. Этого Фрэнк допустить не мог.
Нана, подумал он и сказал:
– Четыре минуты. Я уверен.
Через четыре минуты или я умру, или все закончится.
Конечно, при штурме женщину могли убить, но он был готов рискнуть. Фрэнк подумал о животных в клетках, чьи жизни оказались в заложниках у сил, которых они не понимали.
Кронски открыл приложение, прикоснулся к экрану, и на нем появилось заданное время – 4:00. Прикоснулся вновь, и начался обратный отсчет. Фрэнк зачарованно наблюдал, как 3:59 превратилось в 3:58, потом в 3:57.
– Готов, Джиэри? – спросил Кронски с маниакальной ухмылкой, сверкнув золотым зубом.
(«Что ты делаешь? – спросил сукин сын – агитатор у Кронски в тот день в шахте «Грейстоун № 7», принадлежавшей «Улисс энерджи». – Быстро догоняй». Сукин сын – агитатор опережал его ярдов на двадцать. В темноте тоннеля Кронски не мог разглядеть лица тупого ублюдка, как и футболку с Вуди Гатри, только лампу на каске. Власть за профсоюзом, любил говорить этот сукин сын – агитатор. Но куда большая власть принадлежала доллару, и человек от «Улисс энерджи» отсчитал Джонни Ли Кронски несколько хрустящих купюр, чтобы решить проблему раз и навсегда. «Да пошел ты с твоим профсоюзом и самодовольной задницей», – крикнул Кронски сукиному сыну – агитатору, прежде чем бросить динамитную шашку и убежать со всех ног.)
– Я думаю, мы должны… – начал Фрэнк, и тут Лоуэлл Грайнер первый раз выстрелил из базуки. Над головой раздался свист. Фрэнку показалось, что он разглядел что-то летящее. Какой-то снаряд.
– Ложись! – крикнул Кронски, но не
