– Я вас не понимаю.
– Тот, кто постоит за всех мужчин. Как я стою за всех женщин, спящих и бодрствующих. Я ненавижу предвещать апокалипсис, но это тот случай, когда выбора у меня нет. Именно здесь решится судьба мира. – Она изобразила барабанную дробь из телевизионной мелодрамы: – Па-па-па-БАМ!
– Мисс Блэк, вы во власти фантазий.
– Я же сказала, вы можете называть меня Иви.
– Хорошо. Иви, вы во власти фан…
– Мужчины вашего города придут за мной. Они спросят, могу ли я оживить их жен, матерей и дочерей. Я отвечу, что такое возможно, потому что, как юному Джорджу Вашингтону, мне не дано лгать. Они потребуют от меня сделать это, но я откажусь… как и должна. Они будут меня пытать, рвать мое тело, но я все равно откажусь. В конце концов они меня убьют, Клинт. Позволите называть вас Клинт? Я знаю, мы только начали работать вместе, и не хочу переступать границу приличий.
– Можете, – оцепенело ответил он.
– Как только я умру, закроется портал между этим миром и землей спящих. Все женщины со временем уснут, все мужчины умрут, и этот израненный мир наконец-то облегченно вздохнет. Птицы совьют гнезда на Эйфелевой башне, львы будут гулять по разрушенным улицам Кейптауна, море затопит Нью-Йорк. Большие рыбы будут советовать маленьким видеть большие сны, потому что Таймс-сквер широка и открыта со всех сторон, и если ты сможешь устоять там перед течением, значит, сможешь устоять где угодно.
– Вы галлюцинируете.
– Происходящее по всему миру – галлюцинация?
Она оставила ему лазейку, но он не воспользовался ею.
– Воспринимайте все это как сказку. Я – прекрасная дева в замке на скале, где меня держат в заточении. Вы – мой принц, мой рыцарь в сверкающей броне. Вы должны меня защитить. Я уверена, в управлении шерифа есть оружие, но найти людей, которые согласятся пустить его в ход и, возможно, умереть, защищая существо, которое, по их убеждению, сотворило все это, будет гораздо труднее. Впрочем, я верю в вашу способность убеждать. Именно поэтому… – она рассмеялась, – вы – Мужчина! Почему не признать это, Клинт? Вы всегда хотели быть Мужчиной.
Он вспомнил прошлое утро, свое раздражение при виде Антона, меланхолию, которую ощутил, разглядывая свой дряблый живот. Несмотря на усталость, от ее вкрадчивого тона Клинту захотелось кому-нибудь врезать.
– Ваши чувства совершенно естественны, Клинт. Не ругайте себя. – Ее голос был мягким, сочувствующим. – Каждый хочет быть Мужчиной. Который въезжает в город, ничего не говорит, кроме «да», «нет» и «пли», наводит порядок и уезжает. Разумеется, после того, как переспит с самой красивой женщиной в салуне. При этом упускается из виду главная проблема. Мужчины сталкиваются лбами и пытаются поднять друг друга на рога, а голова болит у всей планеты.
– Вы правда можете положить этому конец?
– Вы поцеловали жену на прощание?
– Да, – ответил Клинт. – Только что. Бывали у нас поцелуи и получше, но я старался. Она тоже. – Он вдохнул. – Не знаю, почему я вам все это рассказываю.
– Потому что вы мне верите. И я знаю, что вы ее поцеловали. Наблюдала. Обожаю подглядывать. Надо бы остановиться, но романтика – моя страсть. Я рада, что этим вечером вы во всем разобрались, выложили карты на стол. Если что и рушит семейную жизнь, так это недосказанность.
– Спасибо, доктор Фил. Ответьте на мой вопрос. Вы можете положить этому конец?
– Да. Предлагаю сделку. Уберегите меня от смерти, скажем, до рассвета следующего вторника. А может, еще пару дней, точно сказать не смогу. Но обязательно до рассвета.
– А что произойдет, если я… если мы это сделаем?
– Думаю, я смогу все поправить. При условии, что они согласятся.
– Кто согласится?
– Женщины, глупый. Женщины Дулинга. Но если я умру, их согласие не будет иметь никакого значения. Только одного или только другого недостаточно. Должны быть выполнены оба условия.
– Я не понимаю, о чем вы говорите!
– Поймете. Со временем. Возможно, я увижу вас завтра. И между прочим, она права. Вы не обсуждали с ней бассейн. Хотя показали ей несколько фотографий. Наверное, подумали, что этого вполне достаточно.
– Иви…
– Я рада, что вы поцеловали ее. Очень рада. Она мне нравится.
Иви разорвала связь и осторожно положила мобильник Хикса на маленькую полку, предназначавшуюся для личных вещей, которых у нее не было. Потом легла на койку, повернулась на бок и скоро заснула.
9Лайла намеревалась сразу направиться в управление шерифа, но когда задним ходом выехала на улицу и развернулась, фары ее автомобиля осветили белую фигуру, сидевшую на садовом стуле напротив. Старая миссис Рэнсом. Лайла не могла винить Джареда за то, что он оставил ее там. Он думал о маленькой девочке, которая теперь лежала наверху, в гостевой спальне. Холли? Полли? Нет, Молли. Моросил дождь.
Она свернула на подъездную дорожку дома миссис Рэнсом, вышла из машины, порылась на заднем сиденье в поисках бейсболки «Гончих Дулинга», потому что дождь усиливался. И это было хорошо, дождь мог потушить пожары. Лайла проверила входную дверь дома. Не заперта. Направилась к садовому стулу, подняла женщину в коконе на руки. Думала, ноша будет тяжелой, но миссис Рэнсом не весила и девяноста фунтов. В тренажерном зале Лайла выжимала больше. Но какое это имело значение? Зачем она вообще это делала?
– Потому что это правильно, – сказала она. – Потому что женщина – не украшение лужайки.
Поднимаясь по ступенькам, Лайла увидела паутинки, отделявшиеся от белого кокона вокруг головы миссис Рэнсом. Они колыхались, как на легком ветру, но никакого ветра не было. Паутинки тянулись к ней, к морю сна, ожидавшего ее в собственной голове. Она дунула на них, отгоняя прочь, и затащила тело через прихожую в гостиную старой женщины. На ковре лежала раскрытая книжка-раскраска и разбросанные фломастеры. Как же звали маленькую девочку?
– Молли. – Лайла уложила женщину в коконе на диван. – Ее звали Молли. – Она помолчала. – Зовут Молли.
Лайла положила подушку под голову миссис Рэнсом и ушла.
Заперев входную дверь дома старушки, она направилась к своему патрульному автомобилю, завела двигатель, потянулась к рукоятке коробки передач, опустила руку. Внезапно поездка в управление шерифа показалась ей совершенно бесполезной. Как будто до него было не меньше пятидесяти миль. Возможно, ей бы удалось добраться туда, не врезавшись в дерево (или не сбив какую-нибудь женщину, убегавшую трусцой от сна), но какой смысл туда ехать?
– Если не в управление, то куда? – спросила она свой автомобиль. – Куда?
Лайла вытащила из кармана футляр для контактных линз. В контейнере с буквой «Л» оставалась доза бодрящего порошка, но вопрос вернулся: какой смысл бороться? Сон все равно придет. Раз это неизбежно, чего тянуть? Как писал Шекспир: «…невинный сон, что нити развязывает у клубка забот»[42]. И по крайней мере,
