– Прошка! Где ты там, чёрт лысый, запропастился! Вечно тебя ждать надобно! Иди сюды поскорее да веди к нам посыльного!
Николай вынул из кобуры пистолет, передёрнул затвор, заскочил в сени и резко открыл дверь в комнату. За столом, с вытянутыми от удивления лицами, сидели трое знатных людей в шубах и высоких меховых шапках. Вековая традиция не позволяла им и в такой обстановке снять с себя ненужную одежду, чтобы не париться в жарко протопленной избе. За одним столом с гражданской знатью сидели ещё двое стрельцов. То ли сотники, то ли тысячные. Николай не знал их, но похоже, что это был кто-то из стрелецкого начальства.
– Ты кто такой?! – зычно закричал на вошедшего сидящий во главе стола боярин. – Прошка где?
– Я сегодня за него, господа хорошие! – усмехнувшись, ответил Николай. – Дружно, без стеснения называемся: кто такие и откуда да почто здесь ночью все вместе, как тати какие-то, затаились?!
– А кто ты сам такой, чтобы нас об чём-то спрашивать? – поднялся из-за стола сидевший с краю стола человек и угрожающе приподнял посох с увесистым набалдашником.
– Князь Бельский. По государеву указу Петра Алексеевича уполномочен вести сыск и дознание по делам о государевой измене. А потому имею возможность и желание вас всех схватить и препроводить на честный суд! Могу показать государев указ!
Николай похлопал себя по груди, указывая место хранения указа, но тем временем продолжая держать их на мушке и внимательно следить за действиями заговорщиков.
– Ты это что? В одиночку пришёл к нам? – спросил, по всей видимости, главарь заговорщиков и хитро подмигнул подельникам. – Самый смелый выискался, что ли?
– Спецназ – он и в одиночку спецназ! – усмехнулся Николай, нисколько не смущаясь насмешек бояр и стрельцов.
Но заговорщики пропустили мимо ушей последнюю фразу сыскаря. Они привыкли брать числом и совершенно не приняли в расчёт не то что его слова, но и пистолет. Для них тот выглядел совершенно безобидной детской игрушкой. Ну, пальнёт один раз. Даст Бог – промахнётся, а там его толпой можно и свалить. Получается что-то вроде русской рулетки. Один из них может, конечно, погибнуть, но остальные выживут, расправятся с самонадеянным царёвым посланцем, а там и в бега можно будет податься.
– А вы чего сидите-то, люди добрые! Он же и в сам деле один! Бейте его – и бежим отседа!
Сидящие за столом словно проснулись, вскочили, загалдели. Бояре привели в «боевое положение» свои тяжёлые посохи и, толкаясь и суетясь, кинулись к Николаю, а стрельцы потянулись за саблями, но не торопились первыми вступать в схватку. Храбрые стрелецкие начальники ждали, что бояре первыми нападут на чужака. Возможно, они не верили Николаю, что тот пришёл один, и ещё обдумывали своё положение. Оказывать сопротивление или сразу сдаться на царскую милость. Сыскарь, видя их замешательство и что у его двух ближайших противников в качестве оружия только посохи, решил брать их бескровно, живьём, а со стрельцами решить позже, по обстоятельствам. Спрятал пистолет обратно в кобуру.
– Ладно, палить в вас не буду! Чай, живые вы больше чего сможете рассказать Петру Алексеевичу! – произнёс сыскарь и не спеша переступил порог в просторную горницу.
Снял с себя шапку и только засунул её за пояс, как первым вставший боярин подскочил к нему с увесистым, длинным посохом. Замахнулся и хотел было ударить незваного гостя, но сыскарь ушёл вниз и с разворота сделал подсечку. Посох ударил по стене за спиной Николая, а в это время его выпрямленная нога била аккурат под обе коленки нападавшего. Элементарные «ножницы» – и боярин замахал руками да, путаясь в своей длинной шубе, с грохотом повалился на пол. Николай быстро вскочил на ноги. Теперь у него в руках был посох. Пару раз попробовал его в замахе.
– А что, даже вовсе и ничего себе штуковина! По лбу даст – не возрадуешься! – удовлетворённо хмыкнул сыскарь и угрожающе пошёл на заговорщиков.
Оставшиеся в живых бояре, увидев ловкие действия чужака, резко приостановились. Шустро ходящий в руках неизвестного им человека посох испугал их гораздо больше, чем маленький чёрный пистолет. Стрельцы с саблями осторожно стали заходить к чужаку сразу с двух сторон. Николай вертел в руках посох, подобно мельнице, перед собой и выжидал, но тут за спиной Николая скрипнула дверь. Он быстро обернулся. На пороге стоял человек в форме стрельца с пищалью в одной руке и бердышом в другой. Выражение лица у стрельца было слегка растерянное. Он не мог решить: то ли стрелять, то ли бердышом поработать? Не привыкли стрельцы к работе в помещениях с ограниченным пространством.
– В высокого стреляй из пищали, дурень! Чего медлишь?! – крикнул ему один из заговорщиков-стрельцов.
Заговорщик, валявшийся на полу, тоже закричал на стрельца, одновременно пытаясь встать и уйти подальше от его пищали, но в суете он никак не мог совладать с полами своей длинной шубы. Боярин злился, ругался на застывшего в дверях стрельца, на Николая, на царя. Все у него в этот момент были во всём виноваты. А стрелец наконец определился, что будет стрелять и в кого. Поставил бердыш в качестве опоры. Стал устанавливать на неё пищаль. Заговорщики теперь боялись приближаться к чужаку чтобы самим не попасть под пулю.
Николаю внезапно возникшее замешательство оказалось только на руку. Он, подобно олимпийцу на стадионе, мощным броском запустил в цель посох, аки копьё, и тут же упал на пол. Грохнул выстрел. Дым окутал стрельца, и раздался жуткий вой. Сыскарь быстро посмотрел
