Оба двинулись на меня.
— Кто это у нас тут? — пробормотал тот, что пониже.
— Хватай её! — гаркнул высокий.
И они бросились на меня. А я на них. Несколько раз хорошо врезала кулаками. Применила необычный удар ногой, который достиг цели. Увы, всё это лишь раззадорило бандитов.
— А она с норовом! — ухмыльнулся один из них.
Стыдно признаться, но усилий одного мерзавца оказалось достаточно, чтобы схватить меня, лишив возможности сражаться дальше. Заломив мне руку за спину, громила стал толкать меня к карете. Дверца её снова открылась, меня подняли и бросили внутрь. Дверь захлопнулась, и её заперли снаружи. Щёлкнул кнут, лошади взяли с места в галоп, и меня отбросило на сиденье.
— Покет?!
Я повернула голову и впервые как следует разглядела ту, кого пыталась спасти.
— Чёрт возьми! — только и смогла сказать я.
Матильда Баттерфилд вытерла слёзы:
— Только не думай, будто я плакала, Покет.
— Конечно, нет, дорогуша. А то, что стекает у тебя по щекам, — просто излишки внутренней влаги. У меня такое тоже иногда бывает.
Стук копыт и грохот колёс сплетались в оглушительную рокочущую симфонию гнева. Матильда принялась колотить в стенку повозки:
— Остановите сейчас же, вы, кухаркины дети!
Мы свернули налево, потом направо и снова направо. Я отдёрнула занавеску и выглянула наружу. Эта часть Лондона была мне незнакома. Но было ясно, что это не самая приятная его часть. Дома на улицах выглядели мрачно. Редкие прохожие, жавшиеся к стенам, — ещё мрачнее.
— Полагаю, нас похитили, — хладнокровно заявила Матильда.
Я кивнула:
— Похоже на то.
В окно упал лунный луч, и я разглядела, что Матильда одета в довольно-таки миленькое платье из розового шёлка. Её тёмные волосы были уложены в изящную причёску и украшены цветами.
Она заметила мой взгляд и пояснила:
— Мы с мамой были на балу, но мне стало невыносимо скучно. Я решила пойти домой пешком, благо было недалеко. А эти бандиты схватили меня и увезли в парк.
— Ты раньше их видела?
Матильда покачала головой, потом нахмурилась:
— А что ты делала в Гайд-парке ночью?
— О, просто решила немного прогуляться при луне.
Матильда обхватила себя руками словно от холода:
— Как ты думаешь, что им от нас нужно, Покет?
Я взглянула на проносящиеся мимо тёмные улицы:
— Ничего хорошего.
Комната была тесная. Нет, не комната — темница, вот что это было. Маленькая сырая темница. Без окон. Голый холодный пол. Плесень, языками спускающаяся по каменным стенам из-под потолка. Запах сырости и гнили. Единственным источником света служила сальная свеча, стоящая на скамье. Кровать у стены. Большая и определённо неприветливая металлическая дверь, отсекающая единственный путь к свободе.
Повозка прикатила в какой-то переулок, возница придержал лошадей и въехал в ворота. Нас самым непочтительным образом выволокли наружу и затолкали в дверь, за которой оказался длинный промозглый коридор. Понять, где мы очутились, было невозможно.
Матильда сражалась геройски. Я проявила себя в битве наилучшим образом. Мы задали этим парням знатную трёпку, царапаясь и лягаясь изо всех сил. Но всё тщетно. Нас втащили в темницу. Пинками заставили подойти к дальней стене и сковали общей цепью, к которой крепились ножные кандалы. Один конец цепи был прикован к стене.
— Вы не смеете так поступать! — орала Матильда. — Я вам не кто-нибудь, я Баттерфилд! Вы хоть представляете, что сделает с вами моя бабушка, когда узнает?!
— Пусть сперва тебя сыщет, ага? — ухмыльнулся один из похитителей — тот, что был выше ростом.
С точки зрения языка сказано было безобразно. Но по сути верно. Хмурые бандиты подёргали наши кандалы и удостоверились, что замки надёжно заперты. Пробормотав что-то про пинту пива, они направились к выходу. Что, как ни странно это прозвучит, напугало меня даже больше, чем общение с ними.
— Не бросайте нас тут! — завопила Матильда. — Снимите цепи!
Похитители были уже у порога. Ещё немного — и уйдут.
В отчаянной надежде выпытать у них хоть каплю сведений о том, что происходит, я решила попробовать более мягкий подход.
— Бедняжки! Я понимаю, вы не сами стали такими гнусными мерзавцами, всему виной порочное воспитание, — сказала я, источая очарование. — Так что неправильно было бы винить вас за то, что вы нас похитили. Однако не могли бы вы подсказать, где мы очутились?
Тот из бандитов, что был ниже, сжалился надо мной.
— Лэшвуд, — бросил он.
И металлическая дверь за ними захлопнулась. Мы услышали, как снаружи задвинули тяжёлый засов.
23
— Но Лэшвуд — это же сумасшедший дом, — сказала я, порядком озадаченная. — Зачем могло понадобиться запирать нас в сумасшедшем доме? Лично я ни капельки не сбрендила.
О Лэшвуде слышал каждый. Это лечебница для душевнобольных в Айлингтоне, сумасшедший дом самого неприятного рода. Худший в Лондоне, если верить слухам. Так что происходит?
— Это ошибка! — крикнула Матильда, топнув ногой. — Выпустите нас! Нам тут не место! — Она повернулась ко мне, героически пытаясь сдержать слёзы. — Сделай же что-нибудь, Покет!
Из-за сырых стен доносились крики безумцев — крики, полные боли. Через каморку быстро-быстро пробежала крыса.
— В настоящую минуту я мало чем могу помочь, дорогая, — сказала я, подёргав за цепь, чтобы до Матильды лучше дошёл смысл моих слов. — Нам остаётся только подождать, пока сюда придёт кто-нибудь, кроме бандитов-похитителей. Тогда мы сможем поговорить и разрешить это недоразумение.
Матильда взвыла. Она пыталась порвать цепь голыми руками. Звала констебля. Требовала принести ей чистые панталоны и предоставить горячую пенную ванну. Она успокоилась, только когда за дверью раздался лязг засова. Мы обменялись взглядами, полными нетерпения и надежды. Дверь открылась, и в комнату вошла крепко сбитая женщина в грязном чёрно-белом платье с ведром и ковшиком.
Остановившись в нескольких шагах от нас, она сунула палец в нос и принялась самозабвенно исследовать свою ноздрю.
