Но нет. Меня она даже не замечала. Ее внимание просто привлекло бриллиантовое колье.
Я отстранилась, не позволив ей его коснуться.
Когда Гетта, наконец, заснула, я тихо вернулась на кухню. Уронив голову на руки, за столом спала Лиззи. Я присела рядом, прижалась к дорогому, теплому телу и слушала, как она тихо посапывает во сне. Меня вдруг осенило: эта старая морщинистая женщина на самом деле – единственная истинная связь между мной и Геттой. Я так тщилась воспитать примерную дочь и подругу, но, в конечном итоге, общего у нас с ней немного: только любовь старой служанки и смерть Меррипена.
* * *Я, кажется, задремала, когда из холла послышались крики. Следом раздались шаги, тяжелые, неровные. Я тронула Лиззи за плечо.
– Лиззи, проснись. Они идут сюда.
Огонь уже почти прогорел. От каменных стен тянуло холодом. Во дворе неистовствовал ветер, он тряс дверь, колотил в окно. Я хотела выглянуть, но мороз расписал стекла ледяными узорами.
– Лиззи.
Она застонала, зашевелилась.
– Который час, госпожа?
– Я не знаю. Нам пора спать. Идем, я не хочу, чтобы нас здесь застали. Они вот-вот ворвутся сюда с песнями.
Мы уже собрались выйти, как вдруг раздался стук в дверь со стороны конюшенного двора. Я замерла. Кто мог явиться в такую непогоду?
В оконных рамах зазвенели стекла.
Стук повторился.
Лиззи, повинуясь своему долгу слуги, пошла было к двери. Я схватила ее за рукав.
– Лиззи… – я не могла выразить, до чего испугалась. Панический ужас охватил меня.
С другой стороны приближался шум – там веселились слуги.
– Я должна открыть, госпожа. Человек может замерзнуть до смерти в этакую бурю! – грубая шерстяная материя ее рукава выскользнула из моих пальцев.
Лиззи достигла двери как раз в тот миг, когда с другой стороны ввалились слуги. Марк – все лицо у него было покрыто красными пятнами – чуть не упал на вертел. За ним, хихикая, шла Джейн, следом стряпуха и несколько лакеев, без своих ливрей показавшихся мне незнакомцами. Их окутывал густой запах спиртного, усиливавшийся с каждым шагом.
– Вы только посмотрите! Что же это? Госпожа на кухне?
Бросив на них неодобрительный взгляд через плечо, Лиззи снова повернулась и потянула на себя дверь. Она распахнулась под порывом ветра, с силой ударившись о стену. Плитки пола тут же покрыл снег, немедленно начавший таять от тепла. Огонь заплясал в очаге, отбрасывая тени на потолок.
Пьяные слуги недовольно заворчали.
– Зачем ты открыла дверь, чтоб тебя? – заорал Марк. – Там же холод собачий, хуже, чем в аду!
В снежной круговерти вьюги мне никак не удавалось рассмотреть, кто же стучал. Я сощурилась, вглядываясь. В снегу что-то двигалось. Что-то невысокое, Лиззи по пояс.
– Ох! Господи помилуй, что это? – Лиззи отшатнулась назад, столкнувшись с Джейн. Теперь я его увидела: причудливое создание, черное, как черт, но с головы до пят испещренное белым. Оно рванулось вперед, что-то бормоча. Джейн завизжала.
– Пощады, – таким было первое внятное слово. Воцарилась тишина. Существо протянуло к нам свои темные руки. Все замерли. – П-п-пощады.
И я увидела, что передо мной не демон, а худенький ребенок, девочка, простоволосая, растрепанная, дрожащая от холода.
– Здесь не подают! – рявкнула на нее Лиззи. Еще никогда я не видела ее в таком испуге. – Мы не привечаем нищих попрошаек.
Я уже открыла рот сказать, что она может переночевать на конюшне. И вспомнила, что случилось в прошлый раз, когда я допустила незнакомого человека к стойлам.
Девочка замотала головой. Ее черные глаза показались мне странно знакомыми.
– Джосайя Бейнбридж, – пролепетала она – и было понятно, что английский язык ей не родной. – Я видеть Джосайя Бейнбридж. Пощады.
Вперед на нетвердых ногах выступил Марк, оттолкнув Лиззи.
– Не мечтай даже близко подойти к моему господину. Проваливай.
Я не смогла удержаться, у меня вырвался вопрос.
– Пощады? Кому?
Темные глаза обратились ко мне. На длинных ресницах сверкнули алмазы снежинок.
– Брат.
Пол покачнулся у меня под ногами. По коже побежали мурашки, и я ясно поняла в этот момент, что дар прозрения – это не мои необычные видения и сны, а гипнотическая сила в агатово-черных глазах этой девочки. Мне уже не было необходимости слышать имя, и все же оно было названо.
– Брат. Меррипен.
Джейн снова завизжала.
– Бог ты мой! Это ж тот цыганенок! – взревел Марк. – Она родня этого злодея!
– Отведем ее к господину, – выкрикнула кухарка. Она прислонилась к стене и рыгнула. – Он уж разберется, вздернет ее рядышком с братцем!
Слуги стали дружно надвигаться на цыганку. Немногочисленные, меньше дюжины, они сплотились, как легион: свирепые красные рожи и множество цепких пальцев.
Лиззи смели в сторону, порвав ее черный воротник с рюшем. Она ударилась о кирпичную трубу и умоляюще поглядела на меня. Останови их. Я выступила вперед, но они схватили ребенка, грубо и неуклюже, мало что соображая в своем опьянении.
– Стойте! – Лиззи снова бросилась вперед, хватая их за руки, пытаясь помешать. – Беги, дитя! – кричала она. – Беги!
Я вторила ей. Они не обращали на нас внимания. Да и кто я для них теперь, чтобы меня слушаться? Госпожа, покрытая позором, супруга, с которой Джосайя обращается как с отбросами в уличной канаве.
Лиззи удалось помочь девочке освободить одну руку. Шипя и царапаясь, цыганка вырвала и вторую. В тот же миг чей-то кулак ударил Лиззи в висок. Она упала – теперь между девочкой и толпой никого не было.
Никогда в жизни я не двигалась так стремительно. Не обращая внимания на скамьи, на свои юбки, я бросилась туда, где только что стояла Лиззи, мгновенно приняв решение. Ударить меня они не осмелятся, но и удерживать их долго я не смогу. Нужно поскорее убрать отсюда девочку.
Схватив ее обеими руками за щуплые плечи, я вытолкнула ее за дверь, в жадные лапы вьюги. Вскинув руки, она потянулась к моей шее и чуть было не сорвала с нее бриллиантовое колье. На мгновение наши взгляды встретились. Потом она исчезла во тьме и снежной замети.
Развернувшись, я захлопнула дверь, привалилась к ней спиной и раскинула руки, преграждая путь.
– Назад! – крикнула я хрипло. – Все назад!
Марк с искаженным злобой лицом дерзко посмотрел мне прямо в глаза.
– Я доложу об этом господину.
Один за другим слуги разбрелись кто куда. Джейн лежит на полу у погасшего очага и звучно храпит. Тут невыносимо холодно. И все же мы с Лиззи сидим вдвоем при свете одной-единственной свечи, не в силах пошевелиться.
У нас ни на что не осталось сил, только слушать, как завывает и жалуется ветер. В окно не видно ни зги: все оно покрыто снегом, так нас занесло.
– Холодно, – повторяет Лиззи то и дело. – Ах, как же холодно.
Конец первой части
Бридж, 1866Элси сидела на мягком сиденье неподвижно, глядя прямо перед собой. Экипаж вез ее к Фейфорду. Погода установилась теплая. В бледном мягком свете видны были почки на живых изгородях
