В поднятой руке – сложенный вчетверо номер с хорошо узнаваемым портретом. По шеренге – легкий шепоток. Не каждый день увидишь в Рейхе усы вождя трудящихся товарища Сталина!
– Начну с главного. Большевики всегда, с первого дня воевали с собственным народом. Вы лучше меня знаете, что такой концлагерь. Знаете?
Ледяное молчание в ответ. Штатский, шагнув вперед, взмахнул газетой с портретом вождя.
– В Советской России первый концлагерь был открыт в декабре 1917 года по личному приказу Дзержинского. Позже я приведу конкретные цифры, и вы узнаете, сколько там лагерей сейчас. Большевики убивали людей в годы гражданской войны, коллективизации и голода на Украине. Но такого террора, который начался этой весной, Россия еще не знала. Сейчас я вам зачитаю отрывки из этой брошюры…
Газета исчезла, вместо нее – маленькая книжечка с красными буквами на обложке.
– Материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года. Начнем с главного, с того, что сказал генеральный секретарь. Коммунисты, слушайте слова вашего Сталина!..
* * *– Сталин – очень удобное пугало, – заметил Король, кладя на стол свежий выпуск со статьей об очередном московском процессе. – Но пока зверь крепко заперт в клетке. На востоке его тянут за хвост японцы, а в Европу не пускает «санитарный кордон»: лимитрофы, Польша и Румыния.
– Пока! – Шут поднял вверх указательный палец. – Пока, куманёк.
– Сталин может съесть Прибалтику и Румынию, но в Европу все равно не попадет. На юге увязнет в балканской трясине, а на севере его встретят те же поляки. У Польши договор с Францией. Где Франция – там Великобритания. Через неделю их самолеты будут бомбить Баку.
Его друг вновь продемонстрировал длинный острый палец.
– Именно! Ты сам все и сказал, куманёк. Если Россию стравить с Польшей, то большая война начнется – но совсем не такая, как многие надеются. Возрожденная Антанта сражается с большевиками, не жалея сил… А что поделывает наш Ефрейтор?
– Радуется и ждет результата, – кивнул Король. – Но ни Россия, ни Польша не собираются воевать. Там тоже видят расклад. Ефрейтор о таком может только мечтать.
– Пока! – уточнил Шут.
* * *Вопросов не было. Штатский, явно довольный эффектом, подошел вплотную к неровному строю.
– Может, вам интересно, зачем я все это рассказал? Наш великий фюрер Адольф Гитлер – твердый сторонник мира в Европе, мы не собираемся воевать с Россией. Но в последние дни наметилась угроза появления Красной армии в Румынии. Те, что сейчас сражаются в Трансильвании, могут попасть в русский плен. Некоторые…
Пропагандист недобро усмехнулся.
– Некоторые камрады даже мечтают об этом. Так пусть знают, что их ждет! И не надейтесь, что к вам проявят… объективность. Врагами народа стали Бухарин, Рыков и Тухачевский. У русских есть замечательная пословица: «Les rubjat – schepki letjat». Вот и будете рубить лес в Сибири – до полной победы коммунизма.
После лекции разрешили перекурить. Дымили молча. Те, кто привык курить в кинозале, старались не смотреть друг другу в глаза.
– Нет, товарищи, – негромко бросил кто-то. – Второй раз я за проволоку не пойду.
* * *На этот раз подсечка не удалась. Возможно, помешала темнота. Лонжа ловко отступил на шаг, вырвал плечо из крепкого захвата, пригнулся, готовясь прыгнуть…
В грудь легко ударила маленькая легкая веточка.
– Ты убит, солдатик, – констатировала гефрайтер Евангелина Энглерт. – Это не греко-римская борьба, в разведку никто не ходит безоружным.
– А ты не в разведке, – улыбнулся Лонжа. – Ты в самоволке.
Она шагнула вперед по шелестящей листве, стала рядом, почти касаясь лицом лица.
– Мне можно. Вышла на вольную охоту по ловле дезертиров с целью допроса и последующего уничтожения.
– Так за чем дело стало?
Гефрайтер присела на траву, потянула за руку.
– Падай! Хотела принести тебе шоколадку, но побоялась, что обидишься. Взяла две пачки сигарет… Ты хочешь, чтобы я ответила серьезно, Пауль?
Он пристроился рядом, поглядел вверх, на черные ночные кроны.
– Могу и сам.
Three words, dear Romeo, and good night indeed. If that thy bent of love be honourable, Thy purpose marriage, send me word to-morrow…[29]Та, что сидела рядом, подхватила легким шепотом:
…By one that I’ll procure to come to thee, Where and what time thou wilt perform the rite; And all my fortunes at thy foot I’ll lay And follow thee my lord throughout the world[30].Помолчала и добавила уже в полный голос, спокойно и с легкой насмешкой:
– Как хорошо, дезертир Лонжа, что мы оба с тобой не понимаем по-английски.
Нащупала рукой его пальцы, крепко пожала…
* * *– Не ищи во всем логику, Пауль. Вермахт получил команду, начал разворачиваться, колесики завертелись – и стали твориться всякие глупости. Ваша дезертирская рота – очередная галочка в чьем-то отчете. Отреагировали, вовремя сформировали…
– А я вот прикинул, кому мы такие будем нужны. Бегать умеем, стрелять – нет. И окапываться тоже, у нас одна лопата на взвод. Зато с фаршированными мозгами.
– Носильщики. В Трансильвании – горы, тропинки узкие, транспорт не пройдет. По два снаряда в ранец – и бегом марш! И в плен сдаваться побоитесь, чтобы страшные русские не съели. Хочешь совет, солдатик? Беги уже сейчас – и подальше.
– Hence will I to my ghostly father’s cell, His help to crave and my dear hap to tell…[31]– Если бежать, то не сейчас, а позже, в пути, гефрайтер Евангелина Энглерт. Кстати, а как тебя зовут на человеческом языке? Ева или Геля?
– What’s Montague? it is nor hand, nor foot, Nor arm, nor face, nor any other part Belonging to a man. O, be some other name!..[32]– Сейчас меня зовут гефрайтер Евангелина Энглерт. Смирись, солдатик!.. Ах, да, совсем забыла. Мы же с
