– Я-то из каких? – спросил Илья.
– Настоящая твоя фамилия Орлов. «Бояре» делали так, чтобы в проекте «Государь» сохранялась не только знатная кровь, но и благородные фамилии. Но повторюсь, в тебе намешано множество благородных кровей. Родовитость – основной фактор при выборе будущего царя, но не единственный. Истинный государь должен себя проявить.
– Как?
– С хорошей стороны. Сделать что-то, что показало бы, что он достоин. Что он избранник Божий… Ты вот за свою жизнь что сделал? Скафандры починял? Кошкодевочек ловил за деньги?
– Я был не в курсе про подвиги, – насупился Илья.
– Дядюшке спасибо скажи. И тут мы переходим к третьему пункту – воспитание и образование, – похоже, Ламия решила добить мальчика. – Будущий государь должен быть человеком благородных занятий. Технические, купеческие и ремесленные темы исключены. Это или военный, или дипломат. Государственный человек, чего-то достигший на своем поприще… Когда дядюшка Римус отправлял тебя стоять у станка, курьерить или давал тебе иные позорные для благородного человека занятия – он вредил тебе как кандидату.
– Не будем пинать покойного, – попросил мальчик. – В чем-то он был не прав, но он был единственным близким человеком для меня.
– Хорошо… Все еще хочешь посмотреть других кандидатов? Или с тебя хватит?
– Посмотреть, – хрипло ответил мальчик.
– Первый и самый вероятный кандидат – Александр Графен. – Ламия вывела на дисплей фото красивого мужчины в форме. – Ему под сорок. Фамилия Оболенский, но в народе прозвали «Графен», потому что «в воде не тонет и в огне не горит». Дважды Герой России. Ветеран Русско-Хеленмарской войны за колонии, участник многочисленных приграничных стычек. Полковник космодесанта… Сейчас уже, наверное, генерал. Его постоянно повышают. Подвиг за подвигом. Истинный патриот. Очень набожный. Состоит в церковном браке, и у него четверо детей, все мальчики. Женщины по нему так и сохнут. В общем, вписывается идеально. Церковь поддерживает его открыто. Патриарх – его духовник.
– Следующего, пожалуйста, – мрачно попросил Илья.
– А вот смотри, это современный Грибоедов. Ему пятьдесят. Уже не особо желательный возраст, но допустимый. Монархисты хотят видеть на троне свежего мужчину, который будет править долго. Но у этого кандидата тоже есть наследники мужского пола, так что все отлично. Официально имеет дворянское звание – весьма достойная родословная, даже без вмешательства «Бояр». На дипломатическом поприще достиг блестящих результатов. Смог выбить из перемирия с Хеленмаром максимум территориальных уступок. Его называют «ферзем российской дипломатии». «Реставраторы» от него в восторге. Он их кандидат.
– Следующий.
– Твой ровесник. Победитель международных математических олимпиад. В одиннадцать получил медаль Филдса за разработку математического аппарата управляемых порталов в пространстве Минковского-Накамуры. Но его главная страсть – теория игр. По собственному признанию, никогда не был побежден в шахматах или чем-то подобном – его математический гений позволяет достигать ничьей даже в самых невыгодных позициях. Сторонник мирного сосуществования базовых и постлюдей. Его высоко ценят ученые и экономическая элита. Он их кандидат.
– Много еще? – удрученно пробормотал Илья.
– Осталось шестнадцать. Устал?
– Это изнуряет.
– Понимаю, – вздохнула Ламия. – Я быстренько всех покажу.
И показала – умных, красивых, успешных, знаменитых, богатых и влиятельных, молодых и не очень. Каждый из них перечеркивал Илью и всю его жизнь, как что-то напрасное и ненужное.
– Я понял, спасибо, – сказал он, когда она закончила. – Высади меня, я пойду. Не знаю, зачем ты меня спасла. Я вложение, которое точно не окупится.
– Не торопись с выводами, – сказала Ламия. – Перед большинством кандидатов у тебя есть преимущество, которое трудно переоценить.
– Какое же? – без интереса спросил мальчик.
– Ты еще жив.
– Что? – От неожиданности Илья подскочил, что в условиях низкой гравитации отправило его в потолок.
– Только не убейся, ладно? – попросила Ламия. – Или это будет самая нелепая смерть из всех кандидатов.
Потирая ушибленную макушку, Илья спросил:
– Как они погибли?
– По-разному, но все в последние полгода. В живых осталось трое. Графен, тот юный математический гений и седьмой из списка, замминистра по внешним территориям.
– Кто убивает кандидатов? – Илья ждал ответа, но Ламия отвела глаза:
– Не забивай голову.
– Почему?
– Тебе ее еще забьют, когда доберемся. Монархисты, церковные иерархи, ходоки от чиновничьей элиты… Все расскажут свое виденье ситуации. Я всего лишь дракон. Если я расскажу, как все выглядит моими глазами, тебе будет тяжело воспринять то, что они станут тебе внушать.
– Я спрашивал про другое, – отмахнулся мальчик. – Кто убивает кандидатов?
– Доберемся, тогда и поговорим.
Илья застонал, закрыв лицо ладонями:
– Что за ерунда? Почему ты не можешь сказать прямо?
– Сестра запретила говорить с тобой об этом.
– Встроенные блокировки? – догадался Илья.
– Ну наконец-то… – облегченно выдохнула Ламия.
– И что мне теперь делать со всем этим?
– Я должна доставить тебя к сестре – в целости и сохранности. Да, Графен жив, а значит, ты в пролете. Но обещаю, ты получишь место в нашей корпорации. Твои немногочисленные таланты получат лучшее применение. Будешь жить на Земле. Поверь, это стоит того, чтобы выжить.
– У меня просьба, – затравленно попросил Илья.
– Да?
– Вколи мне сонного. Прямо сейчас. Хочу быть под ним до самой Земли.
– Давай, освобожу тебе кресло.
Когда около лунной орбиты осмиевая шрапнель прошила корабль от носа до кормы, Илья спал. Жилой модуль превратился в дуршлаг. Шрапнель срезала шланги, которыми он был подключен к системе жизнеобеспечения, так что скафандр переключился на замкнутый цикл. Сонное больше не поступало, но бодрящего не последовало – это было нарушением процедуры выхода из полетного наркоза, и последствия не заставили ждать – тошнота, головная боль, делирий.
Почти час он приходил в себя, потом смог отстегнуться. В кабине был вакуум. Включив нашлемный фонарь, Илья отправился на поиски Ламии – дракона он нашел в дальнем конце отсека. Туда ее отбросило атакой. У Ламии не было правой руки выше локтя, левого
