Наибольшую известность получили фоторепортажи Д. Дебабова полярных экспедиций, и в частности эпопея ледокола «Красин» («Ледокол “Красин” во льдах Арктики», 1936, «Аврал на ледоколе ”Красин” в Восточно-Сибирском море», 1936, «Ледокол “Красин” зажат льдами», 1937).
В годы войны в качестве фотографа участвовал в полярных экспедициях в Баренцевом и Беринговом морях. В послевоенные годы работал в Арктике и Восточной Сибири.
Елеазар Лангман[51] долго искал себя – учился в художественном училище в Одессе, в политехническом институте в Харькове, в консерватории по классу скрипки в Москве. Работал на железной дороге, помощником архитектора, художником-оформителем, играл в музыкальных ансамблях. В 1929 году познакомился с А. Родченко. «Впервые передо мной встал вопрос, что фотография – это искусство» (Е. Лангман) – и стал ярым приверженцем конструктивизма. Называл себя учеником А. Родченко и Б. Игнатовича, работал в «Бригаде Игнатовича». Как всякий неофит был более радикален, чем учителя. Поэтому в разгромной критике за формализм фотографов группы «Октябрь» ему иногда доставалось больше, чем А. Родченко и Б. Игнатовичу.
Его «косины» бы ли более острыми, чем у А. Родченко. В диптихе «Два вида транспорта» на одном, остро наклоненном снимке – телеги с зерном, запряженные верблюдами, на другом – столь же наклоненные по диагонали, но в другую сторону, трактора, доставляющие зерно на элеватор. Его крупный план – более радикален, чем у Б. Игнатовича. В снимке «А. Родченко с папиросой» в кадр вошли только глаз, нос, щека и папироса портретируемого. Сам Е. Лангман объяснял использование конструктивистских приемов тем, что это – «протест против штампа, серятины в фотографии».
«Среди других членов группы «Октябрь» Лангман – наиболее крайний, откровенный и смелый экспериментатор. По сравнению с ним Родченко более классичен, Игнатович – более повествователен в репортаже, Владимир Грюнталь – более осторожен с ракурсами и наклонами. Ни у кого из них нет такого выразительного первого плана, который можно встретить только у Лангмана» (А. Лаврентьев).
В середине 1930 годов, когда «косина» стала всеобщим приемом, Е. Лангман нашел другие способы «упаковки» содержания в кадр. В его репортажах из Казахстана для журнала «СССР на стройке» и из Узбекистана для альбома «10 лет Узбекистана» появились портреты с предельно крупным планом, четкой проработкой деталей на переднем плане и мельчайшими деталями заднего плана.
Несмотря на непрекращающуюся критику за формализм, Е. Лангмана высоко ценили как профессионала, предоставляли работу и публиковали его фоторепортажи в журналах и альбомах.
Аркадий Шишкин[52] – достойный продолжатель своего земляка С. Лобовикова в освещении крестьянской темы (русской деревни) в советский период новыми фотографическими средствами. Если основная часть фотографического наследия С. Лобовикова принадлежит пикториальному периоду, то Аркадий Шишкин – фотограф, который следовал традиции конструктивистской фотографии. Он начал снимать жизнь русской деревни до революции. Затем он запечатлел жизнь советской деревни – раскулачивание и первые сельскохозяйственные коммуны, красные обозы с хлебом, ликвидацию безграмотности в деревне, первые трактора и становление колхозов и совхозов, послевоенную разруху на селе и восстановление. В течение 60 лет А. Шишкин вел фотолетопись советской деревни, снимая документально, технически безупречно и конструктивистски остро.
В отличие от своих коллег, которые по заданию редакций наезжали в деревню снимать актуальные события – продразверстку, раскулачивание, организацию первых коммун и т. д., для Аркадия Шишкина деревня оставалось близкой и родной на протяжении всей его жизни – от дореволюционной эпохи, когда пахали на лошадях и сеяли вручную до брежневского времени с мощными тракторами, многофункциональными комбайнами и комплексной механизацией. И тем не менее наибольшую известность получили его снимки конструктивистского периода. На фотографии «Первый тракторист в совхозе “Гигант” (1930)[53] трактор снят с верхней точки крупным планом и занимает большую часть кадра, не вмещаясь в него. Он снят так, что выглядит индустриальным монстром, хотя по сегодняшним меркам это достаточно небольшая машина. Тракторист и его помощник – «укротители» этого первенца индустриализации в деревне.
Владимир Грюнталь[54] вошел в группу «Октябрь» в 1930 году как классик фотограммы, фотомонтажа и абстрактных фотокомпозиций. Он участник выставки группы «Октябрь» в 1931. Его фотографии публиковались в «Ленинградской правде», «Рабочей газете», «За индустриализацию», в журналах «Даешь», «Современная архитектура», а также представлены в альбомах «Рабоче-крестьянская Красная армия» (1934) и «Индустрия социализма» (1935), оформленных Эль Лисицким. Участвовал в подготовке альбома «Первая конная» (1937) А. Родченко и В. Степановой.
Наибольшую известность и негодование критики вызвали его фотокниги, особенно книга для детей «Что это такое?». «Советская фотокнига 1920–1930-х годов многим обязана художникам и фотографам-формалистам, как их называли в то время. Многие из них входили в группу “Октябрь”, в том числе Грюнталь. В своей практике они применяли фотомонтажные приемы, ракурсность, острую композицию, однако в силу известных обстоятельств в эти годы не вышло ни одного издания, которое без оговорок можно отнести к фотоавангарду. Исключение составляет фотокнига для детей “Что это такое?” В. Грюнталя и Г. Яблоновского. Появление этого альбома фотозагадок в 1932 году расценивалось как формалистическая вылазка, которая была осуждена в профессиональной прессе. Рассматривая картинки в книжке, критики формального искусства, наверное, восклицали: “Что это такое?” А это самая формальная советская книга двадцатых-тридцатых годов, притом для детей» (М. Карасик).
В. Грюнталь сделал фотоиллюстрации к поэме А. Безыменского «Трагедийная ночь» (1935), где он использовал фотомонтаж и ввел текст поэмы в изобразительный ряд. В книге Игоря Всеволожского «Семен Михайлович Буденный, маршал Советского Союза» (1937) помещена серия его фотографий, где С. Буденный снят в различные моменты жизни.
В конце 1930-х В. Грюнталь создавал для школьников фотографические фильмы, состоящие из серии фотографий на определенную тему. В 1940 году в детской книге «Летом» (текст Л. Воронковой) фотоиллюстрации «становятся фильмом на бумаге». «Летом» – это фильм о детском отдыхе в колхозе, о ребячьих друзьях – домашних питомцах, о родной природе» (М. Карасик).
Ольга Игнатович[55] увлеклась фотографией под влиянием своего старшего брата Бориса в середине 1920-х годов. Известен ее портрет Хосе Капабланки, который участвовал в Московском международном шахматном турнире в 1925 году. В 1931-м ее фотографию «В лаборатории» опубликовал журнал «Советское фото». На снимке момент работы с микроскопом дан в классическом конструктивистском стиле – диагональная композиция, «косина», плотная, концентрированная «упаковка», крупный план. Ольга Игнатович была членом группы «Октябрь», а позже вошла в «Бригаду Игнатовича», в составе которой ее снимки публиковались в различных изданиях, в том числе в журнале «СССР на стройке». С середины 1930-х работала в газете «Вечерняя Москва» и журнале «Прожектор».
Наибольшую известность получили ее репортажные портреты 1930-х годов. Печальный М. Горький крупным планом (1934), С. Образцов с куклой (1930-е), П. Капица с трубкой (1939), «С. Буденный и В. Блюхер на московском ипподроме» (1935), «Колхозники на приеме у М. Калинина» (1934). Как фоторепортер газеты «Вечерняя Москва», О. Игнатович должна была работать точно и оперативно –
