Конец 1930-х годов для Фридлянда был тревожным. После ареста и осуждения Л. Межеричера, с которым он сотрудничал на протяжении ряда лет, в 1938 году был отозван из Испании его двоюродный брат М. Кольцов, арестован и приговорен к смертной казни по обвинению в антисоветской и террористической деятельности.
Политическое чутье С. Фридлянда никогда его не подводило. С 1932 по 1941 год он работал в главной коммунистической газете «Правда», во время войны – в Совинформбюро (информационно-пропагандистском ведомство, подчиненное непосредственно ЦК ВКП(б)), после войны – заведующим отдела фотографий в журнале «Огонек» (издательство «Правда»), одном из самых популярных советских журналов. «Он был конструктивистом во второй половине 1920-х годов, боролся с конструктивизмом и пикториализмом в начале 1930-х, активно участвовал в утверждении и формировании советского репортажа в первой половине 1930-х, во второй половине 1930-х органично вписался в сталинский стиль фотографии, в начале войны делал фоторепортажи, мобилизующие народ на борьбу с врагом, затем освещал победы Красной армии под Москвой и Сталинградом, форсирование Днепра и освобождение Белграда. После войны делал фоторепортажи о восстановлении народного хозяйства. Затем «он показывал новую красивую страну, счастливых людей, занятых трудом, живущих во всех уголках СССР – от Эстонии до Турменистана. Некоторые снимки – постановочные, но в основном это светлые моменты повседневной жизни простых людей» (http://zyalt.livejournal.com/).
За свою творческую жизнь (с 1925 по 1964) Семен Фридлянд сделал десятки тысяч фотографий, являющихся фотолетописью СССР. Он всегда был на гребне официального течения. По его фотографиям можно изучать не только историю страны, но и смену приоритетов в советской репортажной фотографии как в отношении того, ЧТО снимать, так и в отношении того, КАК снимать. У него не много фотографических шедевров, но нет и провальных фотографий. Это – большой мастер советского репортажного снимка. Парадоксально то, что единственную награду он получил в 1928 году за конструктивистские фото, которые вскоре успешно громил.
Аркадий Шайхет[58] начал заниматься фотографией в 24 года, а уже через год его фото публиковались в самых популярных изданиях: «Рабочей газете» (орган ЦК ВКП(б)), которая внедряла официальную политику государства в массы, и в журнале «Красная нива», издаваемой А. Луначарским. В 1923 году его приняли в штат журнала «Московский пролетарий». Несомненно, простые люди («рабочие и крестьяне»), снятые на московских улицах Аркадием Шайхетом документально, «без сусальных прикрас», отвечали требованиям времени к объективности, но также очевидно, что у этого начинающего фотографа был природный дар репортера – выхватить из потока жизни нужный сюжет и запечатлеть всю его уникальность таким образом, чтобы она репрезентировала социально типичное, эпохальное, архетипическое.
А. Шайхету поручали снимать похороны Ленина, парады на Красной площади, государственных и партийных деятелей, актуальные, политически злободневные события в жизни страны. В классику зарождающегося советского фоторепортажа вошли «Испытание трактора в Сельхозакадемии» (1924) с диагональной композицией, «Парад на Красной площади. Велосипедисты» (1924), снятый с верхней точки, «Ходоки в приемной М. И. Калинина. Москва» (1924) с колоритной фигурой мужчины, сидящего на ступенях «парадной лестницы». Сюжету и композиционному решению этого снимка мог бы позавидовать любой передвижник. В первых снимках А. Шайхета уже чувствуется стремление к композиционным решениям, которые сближают его поиски с конструктивистской фотографией – выбор ракурса, позволяющего наиболее остро передать смысл события, крупный план, диагональная композиция.
В 1925 году А. Шайхет начал работу в журнале «Огонек», редактор которого М. Кольцов с делал его самым массовым и популярным изданием. Расширилась тематика и география его фоторабот. А. Шайхет снимал заботу советской власти о беспризорных и «Фининспектора у нэпманши» в Москве, выборы в местные советы в деревне, электрификацию всей страны, еврейский колхоз в Криворожье, крестьянский курорт в Ливадии, Горьковский автозавод, раскулачивание на Украине, совхоз в Самарской губернии и Нижегородскую ГРЭС.
В конце 1925 года «Огонек» опубликовал его фоторепортаж об открытии Шатурской ТЭЦ, два снимка из которого стали классическими – «Открытие Шатурской электростанции» и «Лампочка Ильича», на них сопоставлены, с одной стороны, многолюдный митинг на фоне нового суперсовременного для того времени конструктивистского здания электростанции, снятого с верхней точки, с другой – деревенская изба, в которой хозяин вкручивает в патрон лампочку, а старушка с крестиком на груди ждет чуда.
В 1926 году А. Шайхет участвовал в первой выставке Ассоциации московских фоторепортеров, учрежденной годом ранее. Его фотографии с крупным передним планом, композиционно острые и идеологически актуальные, позитивно оценивались критикой, и даже в газете «Правда» отметили его «творческую изобретательность».
Летом 1927 года Аркадий Шайхет был арестован, у него произвели обыск и конфисковали негативы и фотографии политических деятелей и политических мероприятий, включая съемку похорон Ленина, Дзержинского, портреты Троцкого, Каменева, Клары Цеткин. Его обвинили в нелегальной передаче фотографий польской дипмиссии. Он провел в Бутырской тюрьме полгода, и только стараниями главного редактора «Огонька» М. Кольцова его освободили «под подписку в явке к следствию», т. е. дело «заморозили», а не прекратили, и всю оставшуюся жизнь над ним висела эта угроза[59].
В 1928-м на выставке «Советское фотоискусство за 10 лет» в разделе «Фоторепортаж» было представлено 60 снимков А. Шайхета. Многие из представленных работ сняты с верхней и нижней точек, используют крупный план, диагональную композицию, т. е. вполне вписываются в традиции конструктивистской фотографии. Ему был присужден диплом I степени.
В конце 1920-х закончился НЭП, создалась жесткая централизованная система управления экономикой, принудительная сплошная коллективизация, осенью 1928 года началось осуществление пятилетнего плана развития народного хозяйства. Все эти судьбоносные для страны радикальные преобразования необходимо было пропагандировать и освещать в прессе. Фоторепортер стал важным звеном пропагандистской машины, поскольку он предоставлял документальные свидетельства социалистических преобразований. А. Шайхет сделал фоторепортаж об открытии целлюлозно-бумажного комбината в Балахне, один из снимков которого – «Комсомолец за штурвалом» (1929) – стал символом индустриализации. Он снимал трактора, пашущие землю в совхозе, и раскулаченных на Украине, поставку зерна государству («Красный обоз») и первые машины горьковского автозавода, ликвидацию безграмотности в Элисте и жизнь горного аула на Кавказе, фабрику-кухню и новые дома в Москве, первые поезда Турксиба и пограничников на Памире.
В 1930 году в московском Доме печати была организована выставка фоторепортеров журнала «Огонек», на которой из 400 экспонатов 150 представляли ретроспективу лучших работ Аркадия Шайхета за пять лет. Фотограф показал на этой выставке как новаторские снимки в конструктивистской идеологии, так и традиционный документальный репортаж, в котором герои, в
