В условиях, когда всякая новизна пресекалась и наказывалась, а приветствовались отработанные штампы, никакого прорыва у фотографии быть не могло. Тем более что в послевоенное десятилетие в СССР остался один вид фотографии – сталинский фоторепортаж. Конечно, и в эти годы работали выдающиеся фотографы, которые прославились в предвоенные и военные годы. Но теперь им приходилось повторять себя в засушенном виде.
Фотонаследие послевоенного десятилетия имеет скорее историческое, чем художественное значение. Действительно, фоторепортаж этого времени показывает титанический труд советского народа по восстановлению разрушенной страны, изменение облика советских городов, утверждения сталинского стиля в архитектуре, строительство сталинских высоток в Москве, успехи советской науки и техники, достижения промышленности, но весь этот документальный материал втиснут в узкие рамки канона, выработанного в предвоенные годы. Он статичен и лишен эмоций. Он мифологичен, поскольку показывает одни стороны реальности и тщательно укрывает другие. Он идеологичен, поскольку показным оптимизмом и энтузиазмом скрывает социальную депрессию. Фотопортреты вождей и героев, тщательно отобранные на различных уровнях цензуры, включая самого И. Сталина, отретушированные до сакральной чистоты иконы и предназначенной для идолопоклонства, собственно уже к фотографии никакого отношения не имеют. По ним можно анализировать лишь стратегии конструирования пропагандистского высказывания, использующие фотографию как первичный материал для последующих целенаправленных модификаций.
Заключение
История советской фотографии 1917–1955 – это история ограничений и подавлений, национализации и репрессий, превращение фотографии в инструмент в руках власти. Однако в это же время (1925–1935) русская фотография переживала свой Золотой век и была одной из самых интересных и авангардных в мире. Начиная с 1928 года советское государство последовательно избавляется от неугодных ему школ, институтов фотографии, направляя ее развитие в единственное русло – пропагандистский фоторепортаж. Затем с помощью репрессий и показательных публичных порок в предвоенное десятилетие был выработан эталон сталинской тоталитарной фотографии, которая мифологизировала социальную реальность и насаждала в массы культ советских вождей и героев, среди которых главным был Сталин. Вторая мировая война вернула отчасти фоторепортажу ограниченную свободу, но после войны в условиях ждановских чисток культуры и борьбы с космополитизмом жесткие рамки пропагандистского репортажа были восстановлены и сохраняли свое значение до XX съезда КПСС (14–25 февраля 1956).
Всякое художественное творчество, включая фотографическое, нуждается в свободе, которая предполагает возможность пробовать и экспериментировать, искать и находить новые формы ви́дения и понимания, воплощать их в материале и делать публичными, т. е. в том или другом виде предъявлять обществу, а общество имеет возможность в той или другой форме потреблять фотографическую продукцию. Все это предполагает наличие развитой инфраструктуры. В случае фотографии – это фотографы и фотолаборатории, фотопромышленность, фотографическое образование, рынок сбыта (государственный и частный) фотографий, фотографические институции (союзы, объединения, товарищества, группы), которые организуют фотографов в профессиональные и творческие сообщества, проводят выставки и конкурсы, издают периодику, выступают коллективным субъектом и представляют фотографию в обществе).
Октябрьская революция полностью разрушила экономические, социальные и политические условия какой-либо автономии культуры и свободы творчества. Национализация земли, банков, промышленности, транспорта и т. д. уничтожила прослойку состоятельных людей, которые были реальными и потенциальными меценатами, спонсорами и покупателями художественной продукции, включая фотографическую. Более того, правительство национализировало капитал и имущество фотографических объединений (обществ, союзов, групп) и ввело государственную монополию на устройство художественных выставок. Национализации подлежали также фотоателье и фотолаборатории. Декрет о печати 27 октября (9 ноября) 1917 года объявил вне закона буржуазную прессу и учредил советскую цензуру. Таким образом, фотограф стал полностью зависим от государства – и его экономическое положение (государственные заказы, государственные закупки), и его выставочная деятельность контролировались государственными структурами. И только государство решало, когда и сколько автономии можно выделить фотографам.
Все российские фотографические общества, как национальные, так и региональные прекратили свое существование во время Октябрьской революции и Гражданской войны, а их было несколько десятков. Удалось восстановить лишь Русское фотографическое общество в статусе самостоятельной организации при Государственной академии художественных наук в Москве в 1923 году, благодаря неимоверным усилиям фотографов-пикториалистов. Перед Первой мировой войной в Русском фотографическом обществе состояло около полутора тысяч фотографов, в 1922 – 180 человек. После идеологических нападок в прессе и давления НКВД Русское фотографическое общество самораспустилось в 1930 году. В 1923-м было образовано Ленинградское общество деятелей художественной и технической фотографии, в котором в 1924 году числилось 80 человек и которое было ликвидировано в 1930-м. В 1926 году была учреждена Ассоциация фоторепортеров при Доме печати, которая провела несколько выставок и прекратила свое существование в 1929-м.
В России до Октябрьской революции выходило одновременно до десяти фотографических журналов. В советское время был один фотографический журнала – «Советское фото», который был учрежден в 1926 году, а журнал «Фотограф», издаваемый Русским фотографическим обществом с 1926 года прекратил свое существование вместе с самим обществом.
Фотолюбительство в России не только процветало, но и имело широкое представительство на выставках, создавало свои союзы и объединения, издавало журналы. Но большинство фотолюбителей до революции были состоятельными людьми, поскольку фотоаппараты, оборудование и фотографические материалы стоили достаточно дорого. Собственно фотолюбители вплоть до революции были основными двигателями прогресса в фотографии. Физики, химики, инженеры, представители гуманитарных профессий, увлекшись фотографией, бесконечно усовершенствовали фотоаппараты, оборудование и фотоматериалы. В. И. Срезневский, будучи известным ученым, учредил отдел светописи в Русском техническом обществе, издал первый справочник по фотографии, создал портативную походную аппарат-лабораторию (1875), специальный фотоаппарат для экспедиции Н. М. Пржевальского, устойчивый против внешних воздействий (1882), первый аэрофотоаппарат и водонепроницаемую камеру для морских съемок (1886), особую камеру для регистрации фаз солнечного затмения (1887); разработал специальные фотопластинки для аэрофотографии (1886), был одним из основателей и профессором (с 1918 года) Высшего института фотографии и фототехники в Петрограде. Другим любителем и пропагандистом фотографии был К. А. Тимирязев, который не только получал награды за свои снимки на выставках, но и написал ряд статей и книг по фотографии – «Фотография природы и фотография в природе» и «Фотография и чувство природы» (1895). С. Прокудин-Горский, ученик Д. И. Менделеева, начинал свою фотографическую карьеру как любитель в черно-белой, а позже сделал серию открытий в цветной фотографии.
В советское время фотолюбительство некоторое время развивалось в форме фотокружков при рабочих клубах и имело пропагандистские задачи. Но высокие цены на фотоаппараты и фотоматериалы всячески противодействовали развитию фотокружков. В конце 1920-х годов власти попытались увязать фотолюбительство с рабселькоровским движением. Работа кружков должна была обслуживать стенгазеты и редакции местных многотиражек, и предполагалось, что бригада фотокоров заменит фотокружок. От любителей требовали «политически грамотных» снимков. В середине 1930-х фотокружки при клубах были закрыты, и массовое фотолюбительство на
