— Я, ваше высокоблагородие… — подъесаул поспешно вышел из общего собрания офицеров и казаков.
— Снаряди самых толковых.
— Не извольте беспокоиться.
— Пластуны не перевелись у нас?
— Найдём.
— Тогда их и пошли. Много народа — заметнее отряд. Его светлость очень надеется на нас. Осрамиться никак нельзя.
— Сей момент отдам распоряжение, — попятившись к выходу, он незаметно махнул рукой остальным казакам.
Уже на улице они окружили его.
— Слыхали, что сказывал полковник Кудашев? Степан! Кого думаешь послать?
— Сам пойду, возьму Верёвкина, Калиту, Березина и всех новоприбывших.
— Сотник тебе не по зубам, — ухмыльнулся Карякин — да и как бы не опростоволоситься.
— Разок пройдусь по вражьим тылам и под началом хорунжия, — заметил Бабенко. — Надо же с чего-то начинать. А насчёт казачков моих, так одного утром в деле видели.
— Да уж, Михея сотоварищи совсем засмеяли. Добре, на том и порешим.
— Когда выступаем? — поинтересовался Трубачёв.
— Через час быть у горелой избы. Еремеев ждать тоже не любит.
* * *Через час они выступили. Благополучно миновав брод у Акитино, поехали лесом.
— Главное не торопимся, — инструктировал группу Бабенко. — Нужно показать себя в деле.
— Алягер ком алягер[13], сотник! — сзади раздался возглас Корнета. — Молодёжь должна понюхать пороха. Когда Отечество в опасности за него и жизнь отдашь не глядя.
— Так-то оно так, ваше благородие, но воинская доблесть не в том, чтобы голову сложить, а в том, чтобы выполнить боевое задание и вернуться. Для новых поручений. Голову сложить — дело не хитрое. Ловчее будет врага убить и самому живым остаться.
Корнет пришпорил коня и ускакал вперёд.
— А тебе, Лена, первый выговор, — укоризненно заметил Бабенко.
— За что, Константин Сергеевич? — та удивлённо подняла брови.
— Чуть задание не провалила. Зачем раскрылась перед казаком? Бравады захотелось?
— Всё равно бы это раскрылось, — буркнул рядом следующий Роман. — Не сегодня, так завтра. Казаки — народ смышленый. А вот потом мы бы точно получили провал. Лжецов нигде не жалуют.
Чуть погодя он прибыли на окраину леса, неподалёку от того места, где группа Бабенко попала в это время.
Хорунжий, сотник и корнет отъехали чуть вперёд и стали осматривать окрестности неподалёку видневшейся деревни.
— Разумею так, ваше благородие, — обратился к корнету хорунжий. — Французы в деревне нечастые гости. Фуражиры[14] и мародёры раньше завтрашнего утра там не появятся. Нужно обойти деревню и выйти рядом с дорогой. Там осмотреться и выяснить, где бивак у французов.
— Лучше самим зайти в деревню и спросить крестьян, когда их посещали французы, — с этим словами Бабенко достал подзорную трубу и направил её на деревню. — Нет, хорунжий, не прав ты. Вижу в деревне пару уланов. Знать, они там расквартированы.
— Откуда у тебя такой прибор? — полюбопытствовал корнет. — Кудашев только недавно такую же получил.
— Трофей, — улыбнулся сотник. — Позвольте мне первому в деревню наведаться. Не смотрите, ваше бродь, что мои казачки юны — умения у них в достатке.
— Действуй. Посмотрим, как это у тебя получится, — сказал ему по-французски Еремеев.
— Благодарю за доверие, — так же по-французки ответил ему Бабенко и обратился к своим. — Отряд! За мной! Рысью вперёд!
Хорунжий вплотную подъехал к корнету.
— Ваше благородие, а что он сказал?
— Поблагодарил за доверие.
— Выходит, он дворянский знает?[15]
— Самому невдомёк. Вроде не дворянского сословия, а вот поди же. Выполним задание — расспрошу, откуда французский знает.
Глава 3
Группа Бабенко осторожно въехала в деревню. Несмотря на их достаточно шумное продвижение по ней, редкое гавканье собак не нарушало покой местных жителей. У одной из изб стояли осёдланные кони.
— Скорее всего здесь передовой отряд расквартировался, — шепнул Бабенко подъехавший к нему Трубачёв.
— Вот мы сейчас это и узнаем, — также шёпотом ответил ему сотник. — За мной, спешились и арбалеты к бою.
Вышедшего не вовремя на крыльцо улана, Константин заколол ножом. Вчетвером, с Романом, Леной и Севкой, они ринулись внутрь избы, держа арбалеты наготове. Вот и горница. Здесь, на столе, громоздились захваченные у населения и уже пожаренные куры и поросёнок, стояло несколько бутылок с вином. Уланы в расстёгнутых мундирах вовсю горланили какие-то песни, со смехом перебивая друг друга.
Увидев казаков, они как по команде замолчали и оторопело уставились на непрошенных гостей.
— Всем поднять руки! — грозно и басом крикнула Лена, держа на прицеле французов.
— Господа! Попрошу не делать резких движений, — сказал Бабенко на французском. — Кто из вас старший по званию?
— Месье! А вы — любитель старинного оружия? — в свою очередь поинтересовался один из уланов, заинтригованный арбалетом, направленным на него.
— Здесь вопросы задаю я. Так кто из вас старший?
— Старший — майор Родро, он в соседней избе, а здесь только младшие чины, да я — су-лейтенант[16] Ранье. К вашим услугам, месье.
— Месье Ранье! Попрошу вас пройтись со мной. Укажете дом, где расквартировался майор, а мои люди покараулят остальных.
— Вы в своём уме? С пятью арбалетами на дюжину прошедших не одну войну уланов? Проход узок, остальные Ваши люди здесь просто не поместятся, да и стрелять из такой штуки непросто. Пока вы будете перезаряжать их, мы вас в сабли!
Бабенко сделал резкое движение и выстрелил из арбалета в стену. Потом заученным жестом перезарядил оружие. Раздался щелчок, барабан провернулся и следующий арбалетный болт попал на ложе.
— Не советую шутить с нами, если конечно вам дорога жизнь.
— Месье! Какое чудесное оружие! — восторженно воскликнул французский офицер. — Клянусь, я бы купил у вас такой раритет! Заплачу золотом!
— Лейтенант! Личное оружие не продаётся. Следуйте за мной и не пытайтесь делать резких движений. Это вредно для здоровья, — он повернулся к группе, уже зашедшей в дом. — Полуяновы и Рудых! Смотрите в оба за остальными. Трубачёвы и Сальниковы — за мной!
— Слушаюсь, ваше бродь! — картинно козырнула сотнику Лена. — А ну, французское отродье! Руки вверх! Рома! Валера! Обойдите их с разных сторон.
— Лена! Ты и тут не утерпела покомандовать, да? — буркнул её супруг, но уже по-русски.
— Лена… Хелен… вы — мадемуазель?! — искренне удивился один из французов.
— Мадам, если вам будет угодно, — ухмыльнулась Полуянова.
— Мир окончательно сошёл с ума… против нас сражаются даже женщины… — проговорил тот же улан. — Мишель! Мой папа́ говорил мне, что у русских всё не так. Если у них в армии служат даже женщины, о какой победе над ними
