— И уже взяли двоих, — довольно кивнул де Рахальеза, приподнимая шляпу перед грудастой молочницей, шествовавшей мимо. — В былые времена люди тоже подсматривали, подслушивали, наушничали, но само слово "шпионаж" было придумано здесь, в Архаддире. Не знаю, стоит ли гордиться этим, но шпионаж родился на этой земле, на ней он рос, креп и развивался. Тайный кабинет свое дело знает.
Они посетили еще немало интересных мест, таких как знаменитый Винный рынок, парк Реховараль, а также увидели Скорбную стелу — памятник чудовищному количеству жизней, унесенных в последнюю эпидемию Красной Смерти[49]. Пешая прогулка неожиданно перетекла в поездку на съемном экипаже. Потом пришлось пересаживаться еще дважды, прежде чем лошади вынесли их за пределы Парс-де-ре-Наля и Тобиус понял — они наконец-то едут на аудиенцию, а не путают следы.
Старый оплот архаддирских королей, крепость Рахан стояла посреди столичного града — мрачная уродливая махина, чей облик более всего портила не грубость форм, а попытки нескольких поколений королей эту грубость искоренить при помощи элементов дворцовой архитектуры. Основали Архаддир короли-воины, и других владык в те далекие времена мир не признавал, однако с ходом истории именно правители Архаддира становились главными покровителями всевозможных искусств и законодателями мод. Многие из них также сильно стремились отдалиться от сурового прошлого и приблизиться к изящному настоящему. После каждого разрушения города рекой Рахан отстраивали вновь, и каждый раз ему приходилось становиться надежной военной твердыней, защищавшей еще слабый, но рвущийся к возрождению Парс-де-ре-Наль.
Взойдя на трон, Маэкарн Щедрый сразу отказался от бесплодных попыток привести Рахан в соответствующий его вкусам вид и попросту начал строить себе новую резиденцию, подальше от перенаселенной столицы и зловонной реки. Новое родовое гнездо решено было перенести в тихий и чистый маленький городок Лерьезаль, окруженный пасторальным пейзажем и неподвластный капризам Наля. Уж не первое десятилетие там строился грандиозный дворец, постепенно становившийся обителью, не уступавшей размахом и богатством резиденции Папы Синрезарского. Великолепный дворцово-парковый ансамбль получил имя городка, который, расширяясь непрестанно, превратил в свой придаток. И пускай строительство еще не закончилось, Лерьезаль уже стал эталоном новой дворцовой архитектуры, заставив все, даже самые величественные, замки западного Вестеррайха выглядеть угловатыми грубыми анахронизмами.
Экипаж выехал за пределы столицы и вскоре достиг аккуратных окраин королевской резиденции. Он был остановлен лишь под высокой решеткой золотых врат Лерьезаля, где бравый седовласый усач со странной эмблемой на сверкающей кирасе принял к прочтению некоторый документ, только после чего разрешил проезд. Копыта коней зацокали по обширной мощенной булыжником площади, служившей двором перед парадным входом.
— Что-то не так, мэтр?
— У него на груди был ворон, терзающий младенца? Какой странный символ.
— А, да! Эмблема Воронов Ризенгена. Прошу за мной.
Провожатый выпрыгнул на брусчатку и с наслаждением выпрямился, вдыхая чистый воздух.
— Вот беда, отсюда же придется возвращаться в Парс-де-ре-Наль, а это такая мука — каждый раз принюхиваться заново! — воскликнул он. — Да, мэтр, Вороны Ризенгена — некогда наемный отряд, но уже много лет — личная гвардия короля. За глаза мы их зовем Старыми Ворчунами.
— Я читал когда-то, что его величество охраняет дворянская гвардия, собранная из отпрысков благороднейших семейств, — припомнил Тобиус, следуя за Дези к высоким дверям.
— Это было раньше, при отце экселлента и при иных его предшественниках. После войны с мятежными сеньорами экселлент упразднил дворянскую гвардию, так как она являлась слишком опасной и влиятельной политической силой, способной давить на монарха, добиваясь привилегий в пользу различных семей. Старые Ворчуны преданны только экселленту, а их воинские умения, уж поверьте мне, на три головы превосходят все, что могли предложить дворянские щенки.
Лерьезаль заставлял восхищаться с первых же минут, встречая фасадом с колоннадами белого и розового мрамора, золотыми украшениями множества стеклянных окон, золотой лепниной на стенах и десятками мраморных бюстов, украшавших внешние стены. Сами же огромные двери парадного входа были сработаны из дерева и умело застеклены, а подле в ажурных беседках и на скамьях отдыхали придворные, яркие и несуразные, как птицы джунглей Унгикании.
В моде среди благородных людей Архаддира была одежда, кою в Ривене и Ридене посчитали бы чрезмерно фривольной и даже глупой. Женщины, белые от пудры, без стеснения носили платья с непомерно откровенными декольте, обильно украшенные бантами и драгоценностями, а также сдавливавшие их талии до неправдоподобной тонкости. Матроны не знали меры в количестве украшений и дорогого пахфама, а отсутствие жутких корсажей восполняли нелепыми каркасными конструкциями под названием "панье", что раздвигали вширь их тяжелые длинные юбки. Мужчины помоложе стремились не отставать от дам в заметности и дороговизне нарядов — их длинные камзолы красила яркая оторочка, шеи украшали белоснежные платки с драгоценными брошками, а перевязи для шпаг сверкали золотым шитьем, как и широкие поля шляп с пышными перьями. Также могло броситься в глаза, что некоторые из них чрезмерно ярко красили губы. Мужчины постарше и посолиднее меняли шпаги на длинные трости с вычурной резьбой, а вместо шляп щеголяли огромными кудрявыми париками, при этом также не отказываясь от толстого слоя пудры на морщинистых лицах. Камзолы многих придворных сверкали яркими звездами наград, дамы непременно имели при себе вееры, а некоторые даже нянчили несуразных крохотных псин, которые то и дело противно тявкали.
— Мэтр, — обратился к Тобиусу Дези, когда молчаливые лакеи сопроводили их в громадный холл, — посмотрите, нас встречает сам капитан гвардии.
Летье де Наруз герцог де Рабонт был высоким седым мужчиной за шестьдесят, жилистым и крепким для своих лет. Облаченный в одежды и плащ темно-синего, почти черного бархата, он также носил стальную кирасу с неприглядной эмблемой и перевязь с оружием — мечом и пистолетом. Вытянутое суровое лицо украшали аккуратные усы и бородка цвета соли с перцем, стальные глаза смотрели угрюмо.
— Опаздываешь, де Рахальеза. — Герцог одним резким жестом отослал слуг, а вторым приказал посетителям следовать.
— Конспирация, монсеньор, требует времени, — улыбнулся ему в спину армадокиец.
— Шевелитесь. Встреча экселлента с официальной фавориткой вот-вот закончится, и до следующей аудиенции будет не так много времени.
Лерьезаль поражал не только роскошными интерьерами, но и невероятными размерами. Он больше чем вдвое превосходил Хосбранд и Ардегран, вместе взятые, и это не считая фруктовых садов, великолепной системы фонтанов, знаменитого Зеленого лабиринта и громадного "дикого" парка. Капитан гвардии уверенно
